— Ты не злился?
— Поначалу да. Филомена - навязчивая лгунья. После нее мне потребовались годы, чтобы снова доверять людям. Но я всегда буду благодарен ей за ту единственную правду, которую она мне сказала.
— Какую?
— Что у меня есть дочь.
Я сглотнула, мое сердце словно застыло в горле.
— Расскажи мне об иске, пожалуйста.
— Это случилось после того, как я нашел Фил в восьмой раз. — Он сказал это непринужденно, как будто люди регулярно бросали свои жизни ради поисков давно потерянных дочерей. — Они с Джейсоном жили в квартире в Буэнос-Айресе. Я проверил квартиру и ждал, когда ты войдешь.
— Я была в школе-интернате.
— Это объясняет, почему ты так и не пришла. — Он усмехнулся, явно забавляясь собственной настойчивостью. — В конце концов, мне надоело ждать, и я подошел к ним.
— И что они тебе сказали?
— Что ты не хочешь меня видеть.
— Это ложь. — Вспышка белой ярости пронзила меня, словно газ в костер. — Они даже не сказали мне, что ты существуешь, пока я не спросила их об этом.
— Я знаю. Тогда я тоже об этом знал. Поэтому, когда они пригрозили вызвать полицию, я подал иск в Аргентину о полном опекунстве.
— Как же я об этом не знала?
— Ну, для начала, я проиграл. — Он почесал шею, морщась, как азартный игрок, проигравший последний доллар. — Мой адвокат неправильно оформил документы, и к тому времени, как суд сообщил нам об этом, тебе оставалось две недели до восемнадцатилетия. Судья посоветовал мне просто подождать до твоего дня рождения, поскольку еще одно судебное дело займет гораздо больше времени.
— Не могу поверить, что я так и не узнал.
— Из этого процесса вышло кое-что хорошее. — Купер сел прямее, снова оживая. — Фил заявила в суде, что ты не моя дочь, и я потребовал провести тест ДНК.
Мои брови сошлись. Я прищурилась, глядя на пространство рядом с ним, словно ответ мог витать в воздухе.
— Но я не помню, чтобы проходила тест ДНК.
— Это было за четыре месяца до того, как тебе исполнилось восемнадцать.
— Я не... О. — Я привалилась спиной к кожаному креслу, потрясенная смелостью своей матери. — Я сдала анализ крови. Филомена отправила меня в клинику, чтобы я сдала анализ крови. Она сказала, что это нужно для новой медицинской страховки. Должно быть, так и есть.
— Результат совпал на 99,99%.
— А запретительный судебный приказ? Филомена сказала, что у нее есть судебный приказ против тебя.
— Никакого запретительного приказа. — Он пожал плечами, принимая очередную ложь Филомены за чистую монету. — Я самостоятельно покинул Аргентину через несколько недель после окончания суда, и мой адвокат узнал твой адрес в Женеве. Когда я приехал туда, ты уже уехала.
— Я переехала в другой город, чтобы найти работу. Мне нужно было накопить денег на колледж.
— После этого у меня не было отправной точки, где тебя искать. Так что все вернулось на круги своя. — Он подмигнул мне. — С другой стороны, мне удалось назначить свидание с адвокатом, который защищал меня безвозмездно.
Я не могла не ухмыльнуться.
— Мелинда?
Я знала эту женщину - мою мачеху? - всего пять минут, а я уже обожала ее. Всю дорогу до библиотеки она отпускала шуточки, с практической легкостью отвечала на миллион любопытных вопросов близнецов и ни разу не вспотела. Эта женщина была профессиональным хаосистом в режиме мамы.
— Да. — Купер улыбнулся с явным восхищением. — В то время она только окончила университет и была готова заявить о себе. Но у нее не было никакого опыта. Даже в качестве клерка или помощника юриста. Но не расстраивайся. Теперь она акула.
Я не сомневалась в этом.
— Как давно вы женаты?
— Одиннадцать лет. Близнецам девять, и они абсолютные угрозы. — Всякий раз, когда он говорил о них, он сиял, словно ему лично вручили Нобелевскую премию. И я поняла, что эта энергия распространяется и на меня. — Мы переехали в Коннектикут вскоре после суда, но я продолжал искать тебя. Я летал в Токио, Париж, Монреаль, Цюрих, Эр-Рияд, Будапешт. Везде, где, как я знал, ты бывала. Я даже наткнулся на Сюрваль-Монтрё, но к тому времени ты уже закончила школу.
— И сменила имя, — добавила я, заполняя остальные недостающие фрагменты. — Теперь меня зовут Брайар, и в фильмографии на работе я указана просто как Брайар. Я отказываюсь ставить фамилию Джейсона на все, чем горжусь.
— И ты отключила свои социальные сети, сменили старые номера телефонов и адреса электронной почты.
— Я не хотела, чтобы родители связывались со мной. Они и не пытались.
— Каждые каникулы мы с Мелиндой берем детей на поиски их сестры. Им это нравится. — Он рассмеялся, его глаза были устремлены куда-то вдаль, в воспоминания, которые я не могла видеть. — Роуз ведет себя так, будто это поиски сокровищ. Брайан тоже так делал, но сейчас он на той стадии, когда просто существовать - это рутина.
Я присоединилась к его заразительному смеху, вспоминая кислую гримасу Брайана.
— Скорее, существование всех остальных - это рутина.
Меня осенило, что я нарвалась на внутреннюю шутку.
Я поняла, что именно так, должно быть, чувствует себя семья. Тайный язык, созданный из миллиона крошечных моментов, на котором говорим только мы.
И где-то по пути Оливер и Себастьян утратили свои знания, оставив их пылиться в самых темных уголках своих сердец. Я подумала, как сильно Олли этого не хватает. По тому, что его принимают как брата и сына. Всего один вкус, а я уже пристрастилась к тому, чтобы быть частью своей семьи.
Я потерла затылок, опустив взгляд на свои кроссовки.
— Почему ты продолжал искать меня даже после того, как узнал, что я не твоя дочь?
— Эти ублюдки.
Я подняла голову.
— Прости?
— Джейсон и Филомена. — Их имена слетели с его языка, как яд. Он крепче вцепился в край дивана. — Если бы эти двое хоть раз проявили к тебе хоть унцию любви, которую ты заслуживаешь, ты бы не задавала этот вопрос.
Я ерзала на подушке, разрываясь между желанием утешить его и инстинктом, требующим беречь свое сердце.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты поймешь, если решишь завести собственного ребенка. — Купер одарил меня грустной улыбкой человека, примирившегося со своими призраками. — В тот момент, когда ты стала моей дочерью, ты вписала себя в мою душу. Не на один день, не на один год и даже не на одно десятилетие. Навсегда. Вот что значит быть родителем. Обязательства на всю жизнь. Этот тест на отцовство? Это просто модная бумажка. Он не расскажет настоящей истории.
— И что же?
— Семья не имеет ничего общего с кровью. Речь идет о людях, которые входят в твою жизнь и заполняют пустые места, о существовании которых ты даже не подозревал, пока не сможешь представить себе жизнь без них.
Я подняла бровь, не в силах скрыть свое недоумение.
— Я сделала это для тебя?
Кроме скучных успехов в учебе, мои величайшие детские достижения включали в себя то, что я прожила три школьных года подряд, не съев ни одного овоща (просто благодаря невниманию родителей), прятала книги под подушкой, чтобы читать до полуночи (не то чтобы родители были настолько озабочены, чтобы остановить меня), и придумывала воображаемых друзей, чтобы составить мне компанию (Филомена положила этому конец после всех тех странных взглядов, которые я получала, разговаривая сама с собой).
— Безусловно. — Его лицо сотрясала сытая усмешка. — Каждый раз, когда я находил твои следы, это подстегивало меня. Я даже не мог расстроиться, когда разминулся с тобой на несколько недель, потому что ты всегда оставляла частичку себя, куда бы ни отправилась. Та библиотечная книга, которую ты оставила в Токио, с глупыми липкими записками внутри. Или неожиданный сон посреди представления «Щелкунчика» в третьем классе. Все пятнадцать тысяч просмотров на YouTube - это, наверное, я. Или фреска из роз, которую ты нарисовала перед отъездом из Будапешта. Я думал, не вырастешь ли ты художницей.
— Ты это видел?
— Видел. Она была моей заставкой в течение многих лет, пока Роуз не заменила ее на селфи с крупным планом внутренностей ее ноздрей. — Слабая улыбка заиграла на его губах. — Я видел все частички тебя, которые ты оставила после себя, и я любил каждую из них.
— И ты никогда не сдавался.
Я все еще не верила в это. После целой жизни, проведенной на втором плане, мне казалось, что я слышу о чьей-то чужой жизни, а не о своей собственной. Купер не мог быть более непохожим на Джейсона и Филомену. Эти двое сделали из родительского пренебрежения форму искусства.
Затем, с неистовой нежностью, которая закрепила меня, Купер выдержал мой взгляд, его голос был непоколебим.
— Я всегда буду искать тебя, Брайар. Даже если бы я никогда не нашел тебя, я бы продолжал обшаривать каждый уголок земли, но только ради малейшего шанса, что ты узнаешь и поймешь правду. Ты всегда была желанной. За всю твою жизнь не было ни одного момента, когда бы ты не была любима.
98
Брайар
Только не снова.
Я опустила чемодан на ковер с тихим стуком и вытерла свою карточку-ключ о край рубашки. Зевок прорвался через горло.
Мы с Купером обменивались историями до самого заката, остановившись только тогда, когда близнецы попросили ужин. Как бы мне ни хотелось присоединиться, я едва могла держать глаза открытыми. Марси, директор, убьет меня, если я опоздаю на утреннее собрание. Кроме того, моя семья все лето будет жить в номере The Grand Regent, как договорился Олли.
Я снова провела по карточке-ключу и дождалась зеленого сигнала. Ничего. Нахмурившись, я провела еще раз, на этот раз медленнее. Замок оставался красным. Тусклый сердитый сигнал подтвердил мои подозрения. Мое кровяное давление подскочило. Быстрый стук сердца отдавался в ушах.
— Нет, нет, нет. Только не это. — Я прижалась лбом к холодной двери. — Чертов Оливер.
Я убью его.
После того, как поблагодарю его.
Горничная вышла из комнаты в конце коридора, толкая тележку, заваленную полотенцами.