Но Печенька просто широко открыла рот.
— Хорошо!
Я врезался в нее, попадая ей в горло. Она издала задыхающийся звук. Ее глаза слезились.
Секунду я изучал ее, не двигаясь, ожидая, что она оттолкнет меня. В фирменном движении Печеньки она схватила меня за задницу, притягивая ближе к себе.
Как только она привыкла к размеру в своем рте, она посмотрела на меня из-под темной завесы ресниц. Волнение вырвалось из ее глаз.
Мое сердце билось так быстро, что я думал, оно вырвется из артерий и упадет в небытие.
Я вытащил, затем снова врезался в ее рот.
Затем снова.
И опять.
И опять.
Вскоре я безжалостно трахал ее рот.
Без заботы о нашем окружении.
Не заботясь о том, что при этом я дал ей все, что она хотела.
Пружины матраса скрипели. Даллас стонала, дополняя мои ворчания. Шум окутывал каждую поверхность. И все же я не был и вполовину так возбужден, как обычно.
Каждый раз, когда мой член встречался с задней стенкой ее горла, мои яйца напрягались, и я был уверен, что кончу.
Даллас сосала и лизала, каждое движение было голодным, поглощая каждый дюйм меня, как будто это была ее любимая еда. Если бы я так реагировал на ее рот, что бы случилось, если бы я когда-нибудь взял ее киску?
— Я собираюсь кончить тебе в рот, а ты будешь держать его, открывать рот, булькать, пробовать на вкус, а потом, и только потом, глотать это. Поняла?
При всех своих непослушаниях, когда дело доходило до спальни, она на удивление хорошо следовала указаниям. Она с энтузиазмом кивнула.
Я начал входить в ее рот быстрее, сильнее и глубже. Слезы текли по ее лицу. Меня остановило то, что мне не нравилось видеть, как она плачет, даже когда я знал, что это не от печали.
Мой оргазм был прекрасен. Прошло слишком много времени с тех пор, как я достигал оргазма в женском рту – в женщине, и точка.
Количество спермы, которую я изверг в нее, было поразительным. Достаточно, чтобы наполнить чертову банку «Venti». С уголков ее губ стекала сперма, попадая на ее прекрасное горло и полные сиськи.
Я отстранился, наблюдая, как она выжидающе смотрит на меня.
— Открой рот.
Она открыла.
Из него вылилось много спермы. Белой и густой.
Я провел указательным пальцем по уголкам ее губ, взял несколько капель и растер их о ее напряженный сосок. Остаток спермы я осторожно отправил обратно ей в рот.
— Распробуй, милая.
Она распробовала.
— Тебе это нравится?
Она кивнула, ее щеки были заплаканными, кожа покраснела.
— Давай посмотрим, правду ли ты говоришь.
Я провел рукой между ее ног и скользнул мимо стрингов, погружая палец в ее тугую киску. Она была такой мокрой, что я мог бы засунуть в нее молоток, и она даже не почувствовала бы этого.
Мой член уже снова затвердел, а не прошло и минуты.
Ухмылка нашла мои губы.
— Ты позволила бы мне делать с тобой все, что я захочу. Не так ли, Печенька?
Она пожала плечами, ее рот все еще был полон моей спермы.
— Могу я трахнуть тебя в задницу?
Кивок.
— Можно я буду трахать твою киску и одновременно ласкать тебя пальцами?
Нетерпеливый кивок.
Я не собирался, но было приятно узнать.
Я поднял бровь.
— Могут ли мои друзья присоединиться к нам?
Это был вопрос с подвохом, потому что на него был только один ответ – черт возьми, блядь, нет.
Но Даллас все еще кивала, улыбка расползалась по ее лицу, заставляя больше моей спермы стекать по ее подбородку.
Я коснулся изгиба ее челюсти, закрывая ей рот.
— Неверный ответ. Теперь проглоти все хорошо и качественно, и открой рот, когда он будет чистым.
Она несколько раз сглотнула. Открыла рот. Ее язык был розовым. Кристально чистый.
Пока я восхищался видом, я мог думать только о том, что она ответила «да» гребаным Оливеру и Заку.
Я оторвался от нее, засунув член обратно в трусы и застегнулся.
— Поздравляю. Если ты хотела моего внимания, ты его получила. Я вернусь в дом, хотя бы для того, чтобы убедиться, что он устоит и переживет тебя.
— Все, что я слышала, это то, что ты скучал по мне, — проворковала она, лениво раскинув конечности на моей кровати.
— Тебе нужно проверить уши.
— Тебе нужно исцелить свое сердце.
— Мне оно нравится именно таким, какое оно есть, — я открыл дверь в свою спальню, сигнализируя об окончании нашего разговора, — покрытое льдом и бьющиеся только с одной целью – отомстить.
Я шагнул за порог. И что вы узнали? Эбби ждала снаружи. На самом деле она подслушивала, упав к моим ногам в куче конечностей.
Она выпрямилась в приступе паники и смущения, все еще одетая в розовое шифоновое платье Даллас.
— Эм, привет, Ром. Прошло много времени.
— Это потому, что я активно избегаю тебя.
Эбби надула губы, глядя на меня сквозь накладные ресницы.
— Я здесь, чтобы забрать свое платье.
— И ты думала, что оно пролезет тебе в ухо через дверь моей спальни?
Она покраснела, фыркнула и положила руку на талию.
— Я получу назад свое платье или нет?
— Не раньше, чем ты вернешь мне платье моей жены.
Упомянутая жена осталась за моим плечом, спрятавшись в моей кровати под моим одеялом, съеживаясь от того, как я справлялся со всей ситуацией.
И правильно сделала. Я отказывался признавать тот факт, что в моей постели впервые после Морган была женщина, десятифутовым шестом. Слишком многое нужно было распаковать.
С рычанием Эбби начала раздеваться. Она не надела лифчик, поэтому ее сиськи теперь болтались в опасной близости от моей груди.
Я подавил желание блевануть на них.
— Вот, — она развела руки в стороны. Платье струилось вокруг ее лодыжек на высоких каблуках. — Счастлив теперь?
— Ни в малейшей степени. Жди здесь, — я повернулся, поднял с пола у окна два куска испорченного платья и швырнул их в ее сторону. — Передавай привет Лихту.
Она закричала.
— Подожди, платье порвалось.
— Такая сообразительная.
Эбби запнулась.
— Сволочь.
Я захлопнул дверь перед ее носом.
ГЛАВА 36
Даллас
Ромео перевез свои вещи обратно в тот же день, когда была моя вечеринка.
Сразу после того, как он выгнал всех и вызвал свою двухнедельную уборку, чтобы «отбелить весь дом, включая стены и потолок».
Я наблюдала из окна своей спальни, как армия людей из его платежной ведомости вкатывала его чемоданы внутрь. Я обняла себя руками, думая о том, что произошло между нами всего несколько часов назад.
Когда Ромео кончил мне в рот, я сохранила немного его спермы под языком. Я где-то читала что сперма все еще может сохраняться во рту, если она остается в гелеобразной форме.
Так и было.
Когда я ворвалась в свою комнату, чтобы выплюнуть ее в чашку для полоскания рта, я подумала, что могу попытаться забеременеть.
Но, прислонившись к раковине и наблюдая, как в маленькой чашечке плавает белое существо, что-то помешало мне это сделать.
Моя мораль, может быть.
Она у меня все еще была, хотя мой муж потерял ее где-то по дороге.
Это была кража спермы.
Это было неправильно.
И у меня, к сожалению, были границы, которые я отказывалась переходить.
Конечно, я не была обязана идти по этической дороге. Не после всего, через что Ромео заставил меня пройти. Он обманул меня во многих отношениях, так что было бы справедливо, если бы я обманула его в ответ.
Тем не менее, моя гордость не позволяла мне так зачать ребенка.
С выплюнутой спермой. В ванной. Как вор.
Нет. Падение Ромео произойдет по его собственной вине.
Я намеревалась сломать его.
Трещины уже были очевидны, отпечатались повсюду в его поведении.
Он хотел меня. Я знала, что он хотел.
Даже если это было последнее, что ему было нужно.
Когда я смотрела, как мой красивый, ужасный муж плетется по саду с каменным лицом, прижимая телефон к уху и, несомненно, обсуждая что-то связанное с работой, я задавалась вопросом, каково было бы довести его до полного подчинения.
Я, конечно, собиралась узнать.
ГЛАВА 37
Ромео
Ромео Коста
Кара доставила платье на дом.
Будь готова ровно в восемь вечера.
Даллас Коста
Извини, у меня есть планы.
Ромео Коста
Пялиться в телефон перед «Dead to Me» не считается планами.
Даллас Коста
Хорошо, в таком случае – извини. Я не хочу.
Ромео Коста
Это для благотворительного вечера.
Даллас Коста
Самое милосердное, что ты можешь сделать, это послать чек и не присутствовать лично, чтобы испортить всем удовольствие.
Ромео Коста
Будь готова в восемь.
Печенька проигнорировала мое сообщение.
То, что она вообще ответила мне после инцидента три дня назад, было не чем иным, как чудом.
Уведомление о прочтении уставилось на меня через десять минут после встречи с представителем Пентагона.
К сожалению, Брюс занял место рядом со мной. И также прискорбно было то, что он был возмутительно, несравненно феноменален в своей работе.
По правде говоря, единственным недостатком Брюса была его роль любимца отца. Когда дело доходило до бизнеса, он заслуживал свою внушительную репутацию. Уокман, работавший непосредственно под началом заместителя министра обороны, ловил каждое его слово, обещая склонить своего босса в нашу пользу.
Полтора часа спустя я проверил свои сообщения в лифте до гаража. До сих пор нет ответа. Было очевидно, что Печенька не собиралась присутствовать на гала-вечере.
Как бы то ни было, у нее не было выбора.
Там будет мой отец, а это значит, что там будет весь совет директоров «Costa Industries».
Появление без моей новой жены подтвердило бы все бульварные слухи, которые Даллас и я придумали за последние пару месяцев. Не помогло и то, что вечеринка Печеньки попала на первую полосу светских новостей DMV.