Это обошлось нам в 800 тысяч, не считая дополнительной рабочей силы.
ОллиvB
Ее талант прожигать деньги просто поражает.
Ты не думал записать ее в «Таланты Америки»?
Зак Сан
Как поживает Де-Мойн?
Ромео Коста
Не разговаривает со мной.
ОллиvB
Брак - это здорово.
@Зак Сан, скоро будет в реальности рядом с тобой.
Зак Сан
Я никогда не женюсь за (явно неуравновешенного) совершенно незнакомого человека.
Ромео Коста
Никогда не говори «никогда».
Ромео
Я подавил желание проверить Печеньку через камеры.
В отличие от старшего, я выполнял обещания и контракты, которые взял на себя.
Я продолжал открывать ящик стола. Каждый раз, когда я это делал, я немного остывал.
Внутри спрятался Glock 19. Незаряженный. Своего рода одеяло комфорта.
Каждый раз, когда старший доводил меня до безумия, я смотрел на это и напоминал себе, что он скоро умрет. Ничего, кроме далеких воспоминаний и гниющих костей.
Его неминуемая смерть привела меня в приличное настроение, но в конце концов мои мысли вернулись к тому, как он прикасается к Даллас.
Если бы я был там, этого бы не случилось. Как бы то ни было, я заперся в вертолете в качестве превентивной меры.
Что именно я предотвращал? Выполнение моей угрозы вырвать глазные яблоки всем, кто пялился на нее.
В вертолете я налил стакан виски, раздавив его тупой силой кулака. Стекло прорезало мою кожу. Каре пришлось накладывать мне швы, когда она вернулась после того, как проводила Даллас домой.
Что касается старшего, я должен был знать, что он не может удержаться. Не следовало думать, что он не интересуется ею, только потому, что он взял Морган только как урок для меня.
Но Даллас не была Морган.
Она была бесспорно, безвозвратно моей.
Совершенно непререкаемая константа в моей жизни.
Я готов пойти на пугающие меры, чтобы транслировать ее.
В том числе, видимо, называя ее шлюхой.
Немногие слова вызывали у меня отвращение. А это – да. Не существует более бесхребетного существа, чем шовинист, что я и демонстрировал наглядно.
Сегодня я отметил мой первый раз, когда использовал его.
И мой последний раз.
Использовать его, чтобы подзадорить ее, было актом подросткового бунтарства. Нужно было извиниться.
Поскольку я ни разу в жизни ни перед кем не извинялся, я был на девяносто девять процентов уверен, что облажаюсь. Кроме того, это, казалось, было общей темой нашего брака.
Кара ворвалась в офис с документами, которые я запросил.
— Я забыла вам кое-что сказать. Я нашла это таким милым.
Она всегда находила очаровательные вещи в Даллас, хотя, когда они были в одной комнате, она почти не уделяла положительного внимания.
Я захлопнул ящик стола, принимая напечатанную ею речь.
— Сомневаюсь, что разделю это мнение, но продолжай.
— Она переоделась в пижаму, как только вошла внутрь.
— Ты уверена, что слово, которое ты искала, ласковое, а не ленивое?
— Но то, что она делала после этого, когда думала, что я не смотрю, было так мило. Она таскала твое пальто по дому, как маленькую пушистую игрушку, нюхала его, когда думала, что никто не смотрит.
Печенька начала проявлять признаки привыкания. Можно подумать, я получаю от этого удовольствие. Ведь я хотел сохранить ее.
К сожалению, мне не доставило удовольствия видеть, как моя наивная жена путает похоть с чем-то более глубоким.
Я не был милым существом.
Я бы не стал притворяться одним из них.
Я бегло прочел речь, поджав губы, внося быстрые изменения перед срочной пресс-конференцией, которую я назначил через час.
— Спасибо, Кара.
— И если это вообще имеет какое-то значение… — вздыхая сказала Кара, — ...она выглядела очень потрясенной случившимся. Я думаю, она сожалеет об этом. Я знаю, Ром.
Я ненавидел то, что Кара знала, что Морган изменила мне со старшим.
Ненавидел, что она сообщила новость, потребовав моего срочного присутствия в пентхаусе много лет назад, потому что знала, что мне нужно найти их самому, чтобы поверить в это.
— Меня совершенно не интересует психическое состояние моей жены, — я встал, протягивая ей изменения речи, щелкнув жвачкой, удивленный тем, что моя челюсть все еще цела после того, как чрезмерно я жевал сегодня. — Отредактируй это, вычитай и верни мне в течение следующих двадцати минут. И дай мне мой золотой галстук. Тот, который лучше всего подходит для камер.
Она поморщилась, принимая бумаги.
— Ты проецируешь, Ром. Даллас не Морган. Она всего лишь ребенок. Дикий ребенок, но хороший. Она не должна платить за грехи Морган.
Печенька не Морган, все верно.
Она никогда не смогла бы причинить мне боль.
Мои стены были слишком высокими, слишком толстыми, слишком холодными, чтобы она могла проскользнуть сквозь них.
ГЛАВА 50
Ромео
Если бы я только мог видеть лицо Мэдисона, когда произношу эту речь, я бы поместил ее в рамку в галерее Зака.
Как бы то ни было, я действительно нанял Алана, чтобы снять его, поэтому я добавил лишний час до этой пресс-конференции. Мужчине нужно было время, чтобы найти идеальный ракурс.
Я устроился за трибуной «Costa Industries» в пресс-центре нашей штаб-квартиры.
Несколько минут назад я потренировал это лицо перед зеркалом, так как у меня не было опыта его использования. Раскаявшийся, преданный и мрачный.
Ничего сложного, учитывая, что я провел большую часть дня, уговаривая себя не убивать отца.
Передо мной сидела группа репортеров, журналистов и фотографов из национальных и международных СМИ.
Я намеренно не торопился, стараясь не выдать своего удовлетворения на лице. Ну, то небольшое удовлетворение, которым я обладал.
Печенька полностью испортила мой день.
И жизнь.
— Дамы и господа. Сегодня, примерно в десять тридцать по восточному времени, появились новости о том, что корпорация «Licht Holdings», которую мы считали коллегами, друзьями и вторыми пилотами в усилиях по укреплению армии США, сбросила десятки токсичных химикатов «PFAS» в поток воды в Ньюшем, штат Джорджия, небольшой рабочий городок, в котором «Licht Holdings» производит оружие.
Я сделал паузу, нахмурился, притворившись, что мне не наплевать. Достаточно, чтобы убедить людей, что я действительно небезразличен, и чтобы они не заподозрили меня в том, что я предупредил журналистов об этой истории.
— После подробного расследования мы подтвердили, что это вызвало высокий уровень рака, депрессии, самоубийств, неспособности к обучению и астмы в этом и без того борющемся сообществе.
Еще одна пауза.
— Мы все еще находимся в процессе обнаружения всех страданий и боли, которые причинил этот бездумный и безрассудный шаг со стороны «Licht Holdings». Однако, я хотел бы заверить вас прямо здесь и сейчас, что «Costa Industries» осуждает эти действия. Мы всегда были и будем привержены служению сообществам, частью которых мы являемся, а не наоборот.
Несколько журналистов подняли руки. Фотографы делали снимки, полные энергии.
Подобную историю невозможно рассказать без фотографий, поэтому я заплатил огромную сумму семьям, пострадавшим от токсичных химикатов, чтобы они поделились фотографиями своих умирающих родственников, разрушенных легких, зараженных конечностей и поездок на химиотерапию.
Я не чувствовал за собой и половины вины.
Не в той части, где я платил страдающим людям за то, чтобы они поделились своими трагическими историями. И не за то, что это стало достоянием общественности, чтобы другие компании не проявляли подобного поведения в будущем.
— Хотя я мало рассказываю о своей личной жизни на публике, было бы упущением не упомянуть, что моя жена – родилась и выросла в Джорджии. Поэтому я особенно люблю это государство.
По толпе прокатился смешок. По крайней мере, совершенно незнакомые люди считали меня сердцеедом.
Жаль, что прощальные слова Печеньки были обещанием откусить мой член, если я снова сближусь с ней.
— Я много раз встречался с Мэдисоном Лихтом, сыном генерального директора «Licht Holdings» Теодора Лихта, и считал его равным в отрасли. Оба Лихта имеют глубокие связи с Джорджией, поэтому я ошеломлен, если не сказать полностью потрясен, узнав, что они так поступили со своим народом, со своим штатом, со своими любимыми природными ресурсами.
Я изложил это так толсто, что удивился, как мои собственные глаза не выкатились из глазниц.
Пора закругляться, пока я не зашел на территорию излишеств.
— Поскольку мы сталкиваемся с этой новой эрой неопределенности, травм и драматических потерь драгоценных жизней в этой великой стране, я хотел бы дать клятву от имени «Costa Industries» никогда не подводить народ этой страны. Из штатов, которые принимают нас как производителей.
Еще больше рук поднялось вверх, теперь они махали.
Журналисты. Такие нетерпеливые.
— Кроме того, я хотел бы объявить, что в свете недавних выводов об ущербе, нанесенном «PFAS», «Costa Industries» пожертвовала пятьдесят пять миллионов долларов рабочим и жителям Ньюшема, которые в настоящее время страдают от последствий катастрофической политики, безответственного управления и плохого примера оборонной компании.
По комнате прокатились хлопки. Некоторые люди встали, особенно те, которых я засадил в толпу, чтобы вызвать поддержку.
— Спасибо, что доверяете «Costa Industries». Мы обещаем не предавать вашу веру.
Я погрузился в аплодисменты, позволив фотографам запечатлеть каждый ракурс, прежде чем я уйду со сцены.
Наш сотрудник по связям с общественностью прогуливался по сцене, широко улыбаясь в своем хрустящем костюме.
— Мистер Коста не будет отвечать на вопросы. Понятно, что сегодня он хотел бы быть со своими близкими и убедиться, что он оказывает поддержку семье своей жены.
Таунсенды жили неподалеку от Ньюшэма. И Шеп Таунсенд был таким же «синим воротничком», как я официанткой из «Хутерс», но вызов на мой блеф не вписывался в повествование СМИ.