– Если ты вдруг планируешь совершить великий побег, то из-за связанных с моей работой рисков повсюду установлены камеры видеонаблюдения.
Я не планировала.
Главным образом потому, что мне некуда идти.
Отец ни за что меня не примет (да и в любом случае я бы не поступила так с Фрэнки), и я не уйду, пока не отомщу Ромео за все, что он со мной сделал.
Я решила не отвечать ему.
Ромео напряг челюсти.
– Он переступил черту.
– А ты наступил на него. – Я изо всех сил старалась сдержать дрожь в голосе. – Почему ты так жестоко унижаешь каждого, кто переходит тебе дорогу? Это такая недостойная черта характера.
– Мы не выбираем черты своего характера. Просто терпим их.
Очевидно, что груз его прошлого достаточно велик, чтобы заполнить всю багажную ленту в аэропорту, но я не стану ему потакать. Его поступкам нет оправдания, каким бы ни было его прошлое.
Чем ближе мы подъезжали к особняку, тем больше я могла рассмотреть. Пышная зелень окружала эффектное поместье в потомакском стиле. Во владениях была выделена отдельная территория для персонала.
На противоположной стороне между опушкой небольшого леса и зданием службы безопасности приютилась мастерская.
А я еще думала, что моя семья обеспечена.
– Убери это выражение лица, – потребовал Ромео. Его и впрямь выводило все, что я делаю. Или не делаю.
– Какое выражение?
– Такое, будто ты в отместку собралась испортить всю мебель в моем доме.
Такая мысль даже не приходила мне в голову. Я предпочитала мстить деликатно. Но успокаивать его точно не стану.
– Ничего не обещаю.
– А ты и впрямь станешь для меня настоящей головной болью.
– Головной болью? – Я склонила голову набок. – Ты похитил меня, псих ты эдакий. Я не стану для тебя головной болью. Раз уж на то пошло, я стану смертельной опухолью мозга.
Говорят, судьба – не что иное, как последствия принятых нами решений. Что ж, я стану худшим, что судьба уготовила для него.
– Ладно, – огрызнулся он. – Выбери что-то одно.
– Тео Джеймс, – не мешкая ответила я. – Если, конечно, однажды его встречу.
– Я не давал тебе добро на секс со знаменитостью. – Лицо Ромео помрачнело. Мой ответ явно поверг его в ужас. – Я имел в виду одно желание. – Он всматривался в мое лицо, будто уже жалел о том, что протянул мне оливковую ветвь. – Можешь попросить у меня что-то одно. Я дам тебе это. Безо всяких вопросов.
Я покосилась на него.
– В чем подвох?
– Ты должна пообещать, что будешь нормально себя вести.
Я никогда не буду нормально себя вести. Но и злость не позволит мне держать рот на замке. Губы растянулись в горькой улыбке.
– Хочешь знать, каково мое желание?
Его хмурый взгляд подсказал, что ответ отрицательный.
«Майбах» остановился перед двойными дверями поместья. Я смотрела на Ромео, не сводя с него пристального взгляда.
– Мое единственное желание – чтобы ты умер у меня на руках, Ромео Коста. Я хочу видеть, как ты испустишь последний вздох. Чувствовать, как твоя кожа становится холодной и безжизненной под моими пальцами. Мое желание – видеть, как твои ноздри с трудом двигаются, пока ты в последний раз вдыхаешь кислород. – Я замолчала, прижав руку к груди. – Я хочу смотреть, как ты страдаешь за все те страдания, которые причинил мне. И в этой жизни нет никого и ничего, чего бы я хотела сильнее.
Глава 11
Должно быть, у кармы обеденный перерыв, потому что прошло целых двадцать пять минут с тех пор, как я пожелала, чтобы мой жених отдал концы, а он все еще был полон жизни.
Как и злость, что кипела во мне, пока я собственноручно тащила чемодан к двери, ждала, пока Ромео закончит внезапный рабочий звонок, и размышляла, не выломать ли входную дверь лопатой, которую заприметила возле оранжереи.
В итоге я подслушала разговор мужчины, с которым скоро буду жить под одной крышей. Я сидела на верхней ступеньке и наблюдала за Ромео, упершись локтем в колено и подперев подбородок ладонью.
Солнце пробивалось сквозь белое, словно зефир, облако, проливая первые лучи, пока по небу крался рассвет. Свет ореолом окутал моего жениха. На мгновение он стал похож на ангела.
А потом открыл рот.
– Для перевозки потребуется дополнительная охрана. Мне не нужно говорить тебе, что в последние месяцы серьезно выросла активность вооруженных боевиков. – Пауза. – Или нужно?
Оружие. Они говорили об оружии. Меня замутило заграничными закусками, которые я съела на борту.
– Если облажаешься, я гарантирую, что следующей твоей работой станет та, для которой требуется фартук и обширные навыки эксплуатации промышленной фритюрницы.
Ромео закончил звонок и повернулся ко мне, вновь раздраженный и недовольный из-за моего присутствия.
– Хэтти на кухне, если захочешь есть. Если нужно будет решить какой-то вопрос, можно связаться с Верноном по внутренней телефонной связи. Понимаю, что тебе это дастся с трудом, но не устраивай разгром в моем доме. Да и в городе в целом.
– Да, ведь именно я из нас двоих сею разрушения. – Я встала и отряхнула пеньюар. – Братан, ты зарабатываешь на жизнь, торгуя смертью. Кого ты пытаешься обмануть?
– Еще раз назовешь меня братаном, и я отниму у тебя телефон, телевизор и закуски. Будешь вести себя, как подобает твоей породе.
– Я человек, а не золотистый ретривер. – И, пока не забыла, добавила: – Братан.
Мускул у него в челюсти норовил прорваться сквозь кожу.
– Вы закончили, мисс Таунсенд?
– Еще даже не начинала. – Я крепко сжала ручку чемодана. – Ты продаешь оружие тому, кто больше заплатит…
– Неверно. Не всегда тому, кто больше заплатит. – Казалось, ему уже наскучил этот разговор. – К сожалению. Патриотизм лежит в основе большинства геополитических конфликтов и слишком дихотомичен для всесторонне развитых личностей.
Это вообще было сказано не на английском, поэтому я не стала комментировать его точку зрения.
– Ты снабжаешь армии средствами для убийства людей, – объяснила я ему, как несмышленому малышу. – И делаешь это ради денег.
– Я делаю это не ради денег.
– Тогда ради чего?
Он не ответил, а только подошел к парадной двери и ввел код.
– 4-8-1-0-4-3-2-4-1-5. Код сменяется раз в неделю.
– Думаешь, я это запомню? – Мне уже пора построить ковчег, чтобы не утонуть в извергаемой им чуши.
– Если вдруг забудешь, в гараже есть спальный мешок.
Я не сдвинулась с места, отказываясь переступать порог, пока не восстановлю хотя бы каплю своего достоинства.
– Давай заключим сделку.
– Для сделки нужно, чтобы обе стороны имели рычаги давления. Я знаю, что есть у меня. А еще знаю, чего нет у тебя. Что ты вообще можешь предложить взамен? – Он прошелся невозмутимым взглядом вдоль моего тела от головы до босых ног.
Я подавила желание прикрыться и захлопнула дверь, чтобы занять руки.
– Не это. Мое тело – храм.
– И ты каждые три часа засоряешь этот храм тремя тоннами нездоровой пищи с сахаром и искусственными ароматизаторами.
Судя по его восторженной оценке, я подозревала, что он хотел от меня большей утонченности.
Не дождется.
Если нужно меняться, чтобы быть принятой другим человеком, значит, такой человек вообще не нужен в жизни. Потому что он хотел быть не с тобой. А с собственной версией тебя.
Нет такой вселенной, в которой я уступлю ожиданиям Ромео Косты.
Из моей груди вырвался резкий смех.
– Ты уверен, что обладаешь властью в этих отношениях? Что ж, муженек, ты ошибаешься. Мы равны.
Его лицо исказила жестокая улыбка.
– Равны? И это говорит женщина, у которой нет никаких целей в жизни. Никаких мечтаний, если уж на то пошло.
– У меня есть мечта.
Ребенок.
То есть дети. Несколько.
Отчего-то я знала, что он сочтет это недостойным. И будет не прав.
Все мечты достойны. Даже если они кажутся крошечными и незначительными для одного человека, для другого могут казаться недостижимыми.
Ромео ждал, когда я поясню.
Я не стала.
Как и следовало ожидать, он заполнил тишину очередной чушью.
– Неразумно злить человека, в чьих руках ваша судьба, мисс Таунсенд. Считай этот совет моим вторым подарком тебе.
– Вторым?
– Первый я преподнес, когда спас тебя от пожизненного осмеяния. «Даллас Лихт» звучит как название венерологической клиники.
Неужели он думал, что дело в Мэдисоне? Вовсе нет. Он мне даже не нравился. Не особо. Но и Ромео я тоже не хотела.
– Ладно. Хочешь знать, каково мое желание? – Я подошла к нему и ткнула пальцем прямо в грудь. – Хочу, чтобы ты бросил работу.
– Назови хоть одну вескую причину.
– Твой род деятельности внушает мне отвращение.
– Мой род деятельности будет обеспечивать твою жизнь. По крайней мере, пока не вступит в силу твой трастовый фонд. – Ромео снова ввел код от двери. – И ты сможешь жить, как и жила всегда. Без ответственности. Без цели.
Адреналин в крови упал, унося с собой мою энергию. Я развернулась, понимая, что не одержу победу в этом споре.
– Зак одинок?
– Не имеет значения. Он не прикоснется к тебе даже под дулом пистолета.
– Ничего страшного. Оружие меня никогда не заводило. – Я с улыбкой облизала губы. – Он привлекателен.
– И неспособен испытывать никакие эмоции, кроме скуки.
– По крайней мере, он искренен в этом. И все равно будет на порядок лучше, чем ты.
Ромео пропустил мою колкость мимо ушей и открыл дверь.
– Входи и выбери себе комнату, в которой поселишься. Любую, кроме хозяйской. Она моя.
– Ох ты. Какой собственник. Может, помочишься на ковер, чтобы обозначить свою территорию?
– Единственное, что я обозначу: ты выводишь меня из себя. Советую в мое отсутствие поработать над навыком располагать других к себе.
– Погоди. Ты куда? – Было трудно поспевать за происходящим. Я пыталась собрать мысли, будто стеклянные шарики, разбросанные по гладкому полу.