– Это она? – Я не узнала этот голос.
– Как это ни печально. – А этот лаконичный ответ мог исходить только от одного человека.
Я открыла глаза. И конечно же, двое незнакомых мне мужчин топтались у изножья кровати рядом с мужчиной, которого я знала, но хотела бы не знать, – моим женихом. Я села, прислонилась к изголовью и, зевая, потерла глаза. Если я надеялась, что увижу Ромео растрепанным и уставшим после того, как он несколько ночей не ночевал дома, то жестоко ошибалась. На вид он был таким же свежим, как жвачка, которую сейчас жевал. На нем был светло-серый элегантный костюм, бледно-голубая рубашка и часы от Panerai.
Он глянул на них.
– Уже почти шесть вечера.
Я прижала ладонь к ключице.
– Боже милостивый, ты умеешь определять время по часам. Какие еще превосходные качества, должно быть, в тебе скрыты, дорогой?
Взгляд, что он бросил на меня, мог вернуть Арктику к состоянию, в котором она была до глобального потепления. Я перевела взор с одного его спутника на другого. Я уже знала, кто они такие. Папочка написал мне о них в сообщении. В сообщении, которое так и осталось неотвеченным, несмотря на частые просьбы перезвонить.
Я откинулась на матрас и закрыла глаза.
– Что ж, было весело. Не забудь выключить свет перед уходом.
– Что это ты, по-твоему, делаешь?
– Сплю.
– Посреди нашего разговора?
– А это был разговор? – Я натянула одеяло на плечи. – Уверена, ты помнишь, как однажды обвинил меня в том, что у меня нет мечтаний и грез. Так вот, без снов это невозможно. – Я зевнула и прогнала их взмахом руки. – И вот я отправляюсь в погоню за своими мечтами. Пока-пока.
Ромео сорвал с меня одеяло.
– Это Джаспер Хейвард, мой адвокат. А это Трэвис Хоган, твой адвокат. Сегодня вечером мы подпишем брачный договор. – Он подошел к окнам и резким движением раздвинул шторы. Даже заходящее, солнце обжигало мои прикрытые веки.
– Ты нанял для меня адвоката. – Я встала с постели в пеньюаре, который носила уже шестой день, и подошла к Ромео. – О, как это мило с твоей стороны. Уверена, он будет учитывать мои интересы.
Ромео посмотрел на меня с усмешкой.
– Сегодня утром твой отец одобрил текст договора. Можешь не сомневаться, что он соответствует стандартным брачным соглашениям. – Его слова звучали так холодно и продуманно, что мне захотелось его встряхнуть. Вцепиться в его костюм и трясти, пока вся его сдержанность не посыплется на пол, как груда монет.
– Расслабься, дорогой. Я тебе доверяю. – Я подошла к тележке с напитками и налила себе из декантера виски на два пальца, зная, что Ромео не одобрит. – Ты ведь пока не сделал мне ничего плохого. – Будь сарказм ядом, Ромео умер бы уже раз пять.
– Пьянствуешь средь бела дня. – Он поджал губы. – Осмелюсь спросить, это входит у тебя в привычку?
Я могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз пила в жизни, поскольку росла в соответствии со строгими религиозными правилами. Но ему это знать ни к чему.
Я вздохнула, вращая в руке бокал с напитком.
– Расслабься. Могло быть хуже. Я могла оказаться наркоманкой. – Я сделала глоток. – К сожалению, порошок ничем не пахнет. Можешь в это поверить? Пять сотен баксов потрачены впустую. Надеюсь, с другим видом наркотиков мне повезет больше.
Джаспер сдавленно закашлялся. Трэвис похлопал его по спине, глядя куда угодно, только не на меня. Судя по бесстрастному взгляду Ромео, я поняла, что он в самом деле начал жалеть о своем решении жениться на мне, как поняла и то, что уже слишком поздно выходить из соглашения.
– Оденься. – Его взгляд зафиксировал каждое пятно, которым я обзавелась по приезде в Потомак. – Выглядишь так, будто рылась в мусорном баке.
– Одеться? – Я нахмурилась, прикидываясь дурочкой. – Но, малыш, у меня нет одежды. Помнишь, нам пришлось мчаться в аэропорт, чтобы скорее быть вместе? Я не успела собраться.
– Кредитная карта, которую я тебе передал, не для красоты.
– Правда? – взвизгнула я, вытаращив глаза. – А она так красиво смотрелась на кухонном столе. В любом случае, я так сильно тосковала по тебе, что даже не воспользовалась ею.
Оба юриста в замешательстве переводили взгляды с него на меня и снова на него.
Джаспер поправил свой портфель.
– Оставить вас на пару минут?
– Да, – рявкнул Ромео в тот же миг, когда я подняла бокал и объявила:
– Минут? Я хочу провести всю жизнь наедине с этим красавчиком.
Джаспер с Трэвисом тут же испарились, неловко переглядываясь.
Когда мы с Ромео оказались одни в замкнутом пространстве, я почувствовала себя не такой значительной. Не такой храброй. Но все же шагнула вперед и оказалась с ним лицом к лицу. Чем скорее он поймет, что я превращу его жизнь в ад на Земле, тем скорее меня отпустит.
– Где ты был, любимый? – Я придала голосу отчетливо выраженный джорджийский акцент, который точно выведет его из себя, и, подняв руку, провела влажным бокалом по его щеке. – Я хотела, чтобы мы вместе просмотрели свадебные буклеты. Подумываю выбрать пионы. А тематику – с блестками. Ты бы отлично смотрелся в костюме с блестками. Лето в Портофини. Чтобы почтить твое итальянское происхождение, понимаешь?
– Портофино́. – Он выхватил виски у меня из рук и провел бокалом между моих грудей. По коже пробежали восхитительные мурашки. – Церемония пройдет в конце месяца в усадьбе фон Бисмарков, а список гостей уже составлен и одобрен обеими нашими семьями. – От его резких отрывистых слов у меня шла кругом голова. Уже назначена дата. Выбрано место. – Можешь оставить свои пионы и блестки. Если думаешь, что неудачный костюм собьет меня с намеченного плана, значит, ты невнимательно слушала.
Ромео наклонил бокал, отчего несколько капель виски пролились на мою грудь, стекли по животу и исчезли в нижнем белье под халатом. Это было эротично, возбуждающе и вместе с тем возмутительно. Мое дыхание стало тяжелым, отчего с каждым выдохом соски касались его груди.
– Жду не дождусь, – выдавила я.
– Хорошо. Есть еще одно мероприятие, над которым придется потрястись. Когда подпишем брачный договор, ты поедешь со мной к моим родителям, где будешь демонстрировать примерное поведение, что в твоем случае, вероятно, означает: пользоваться столовыми приборами и не обнюхивать чужие задницы в качестве приветствия.
Я уставилась на него со всей ненавистью, что есть на свете, и дрожала от ярости. Его полное безразличие стало для меня последней каплей. Он был самым черствым, самым злым человеком из всех, кого я встречала. Ромео перевел взгляд с моего лица на пеньюар. Моя грудь тяжело вздымалась. На мне не было лифчика, и соски проступали под тканью, встав торчком от прилива адреналина.
– Ты ведь ничего не можешь с собой поделать? – В его светлых глазах промелькнул садистский огонек. – Какое примитивное создание. – Он провел краем холодного бокала по возбужденному соску поверх атласной ткани, а свободной рукой поднес телефон к уху.
Я не могла пошевелиться. Не могла даже дышать. Ощущения были настолько мощными и невероятными, что все тело будто превратилось в глину. От одного этого простого прикосновения мне стало казаться, что я полностью принадлежу ему. Внизу живота разлилось тепло. Грудь казалась потяжелевшей, полной и чувствительной, так и моля, чтобы ее обхватили ладонями и поласкали.
– Кара? – Ромео лениво описал бокалом круг вокруг моего соска. Я боролась с желанием прижаться к нему всем телом. Молить его о большем. В миллионный раз я проклинала отца за мое консервативное воспитание. Не будь я такой невинной в этом вопросе, Ромео не имел бы надо мной такой сильной власти. – Поезжай в галерею «Тайсонс» и купи все женские вещи из последнего сезона от Yves Salomon, Celine, Burberry и Brunello Cucinelli. Размер маленький.
Он поставил бокал и потянулся ко мне. Его горячая ладонь полностью накрыла мою правую грудь.
– Размер бюстгальтера второй.
В точку. Черт побери.
Схватив за тазовую кость, он развернул меня спиной к себе. Я почувствовала его взгляд на своей заднице. Он запустил руку под ткань моего халата и провел ладонью по обнаженной груди.
– Размер брюк сорок второй.
– Сорок четвертый, придурок. – От странного покалывающего ощущения между ног кожа начала гудеть в предвкушении. Меня посетила мысль воспротивиться ему, но я знала, что в таком случае, возможно, больше никогда не испытаю подобного удовольствия.
Кара что-то сказала, но я не смогла разобрать из трубки телефона. Я сгорала от стыда. Он разговаривал с другой женщиной, пока играл с моим телом, будто я его личная игрушка, и все же мне слишком нравились ощущения, которые он во мне пробуждал, чтобы это прекращать.
– К брюкам полусапожки. Она ростом с садового гнома. – Ромео ущипнул мой сосок, и у меня подкосились колени. Я подавила стон. У меня возникло отчетливое ощущение, что он сексуально раззадоривал меня, просто чтобы доказать, что может это сделать. Очередная его игра с контролем. Он прижался возбужденным членом к моим ягодицам, сжал мою грудь, а потом провел рукой от соска к шее, обхватил ее и запрокинул мою голову, чтобы я посмотрела ему в лицо. – Какой у тебя размер обуви, Печенька?
Размер обуви? Я даже свое второе имя не могла вспомнить, пока его член пульсировал между моих ягодиц.
Думай. Ты знаешь ответ на этот вопрос.
– Тридцать шестой. – Мой голос прозвучал низко и хрипло.
Ромео сразу отпустил мое горло и отступил назад, оставшись совершенно равнодушным к моему телу. К моей готовности.
– Тридцать шестой. Будь добра доставить все в течение двух часов. Время на вес золота. – Он закончил звонок. Я развернулась к нему лицом, разочарованная в самой себе, оттого что позволила ему играть на моем теле как на инструменте. Снова. Неужели я ничему не научилась на балу дебютанток? – Сегодня ты предстанешь перед моей семьей как порядочная, уравновешенная леди. – Он схватил бутылку виски «Макаллан» за горлышко и забрал ее. – Если сумеешь одурачить их, заставив поверить, будто в самом деле подходишь для брака, я вознагражу тебя и избавлю от накопившейся сексуальной неудовлетворенности.