– Я позвоню Джареду.
Глава 20
По крайней мере я смогу спокойно спать, зная, что грубость моего будущего мужа на других людей тоже распространялась.
Джаред остановился перед особняком около полуночи. Мой жених отстегнул ремень безопасности, уткнувшись в телефон, в котором читал статью из финансового раздела «Форбс».
– Джаред, – прорычал Ромео, схватившись за дверную ручку. – Подожди здесь. Примерно через час я поеду в пентхаус.
Ни пожалуйста.
Ни спасибо.
А еще я осознала, что это жалкое подобие мужчины, которое только что призналось, что по-прежнему любит бывшую, рассчитывало, будто я стану заниматься с ним оральным сексом, после чего он удалится в свою холостяцкую берлогу. Да еще в качестве награды за мое хорошее поведение, между прочим.
Я могла сказать ему, что он не прав… а могла преподать ему урок о том, что я не просто невинный олененок, и отпугнуть его до самой свадьбы.
Впервые в жизни я выбрала обучение.
Мы подошли к двери. Тишина гудела между нами драматичным аккомпанементом.
Ромео открыл дверь и пропустил меня вперед.
– Ты плохо держала осанку, но в остальном вела себя хорошо.
Надо полагать, в его понимании это комплимент. Неудивительно, что Морган его бросила. Теплотой он не отличался от Урана.
Я молчала, сосредоточившись на том, чтобы добежать до своей комнаты, не попытавшись заколоть его ножом. На мой взгляд, это победа. Ромео шел за мной, отставая на шаг.
– Кстати. – Я обернулась и опустила ладонь ему на грудь.
Мышцы напряглись под тканью дорогой рубашки. В кои-то веки он хоть как-то отреагировал на мое присутствие.
– Можешь захватить внизу взбитые сливки? – Я прикусила нижнюю губу. – У меня всегда была фантазия…
Выражение его лица стало мрачным.
– Нет.
– Ромео, о Ромео. – Я обняла его за плечи и прижалась к нему всем телом. Он всюду был твердым. И я имею в виду, вообще всюду. Возможно, бедняжка Морган и завладела его сердцем, но его член, похоже, был общественным достоянием. – Это моя мечта.
Он убрал от себя мои руки.
– Найди получше.
Изобразив полный тоски невиннейший взгляд, который всегда заставлял папочку подчиняться моей воле, я прошептала:
– Это мой первый… опыт.
Похоже, сработало.
– Может стать последним, если продолжишь вести себя как избалованная девица. – Ромео развернулся и зашагал на кухню.
Вот это да!
Он правда это сделает. Мама была права. Мужчины примитивнее, чем маленькое черное платье.
Я поспешила в свою комнату, надела нежно-розовую сорочку с атласными бантами, повязанными крест-накрест на груди. Спасибо, Кара, за то, что прокачала мою тачку. Через несколько минут пришел Ромео с баллоном взбитых сливок в руке. Было уморительно видеть, как самый заносчивый, самый серьезный мужчина, которого я встречала, держит в руках что-то такое… взятое наугад.
Он провел взглядом по моему телу.
– Это Кара тебе купила?
– Да. – Я выдавила улыбку. – Тебе нравится?
– Понравится еще больше, когда будет разорванной валяться на полу. – Он сунул баллон взбитых сливок мне в руки. – На колени. Давай, мисс Таунсенд.
– Ты можешь… сначала раздеться? – Я сглотнула, изображая стеснение. – Я еще никогда не обнажалась перед мужчиной полностью.
– Для того, что я задумал, тебе и не нужно быть полностью обнаженной.
В горле застрял крик. Эгоистичный ублюдок! Под его эго надо выделить отдельный район, ток-шоу и толпу агентов.
– Просто… ляг на мою кровать, ладно? – процедила я.
– Я бы предпочел сделать это стоя.
– Если ты ни в чем не будешь мне уступать, тогда я вообще не хочу ничего делать, – огрызнулась я. А потом, чтобы скрыть свой план, смягчила подход. – Все, что мы до сих пор делали, происходило на твоих условиях. Для меня это важно. Мне нужно чувствовать, что у меня тоже есть право голоса.
Ромео нахмурился, взвешивая мои слова, и наконец уступил.
– Попытаешься воспользоваться моей добротой и, уверяю, сразу вспомнишь, что мне она вообще не присуща.
Я ждала с трясущимися поджилками, пока он разляжется на моей кровати, а потом взобралась на него и села верхом на узкую талию. Ромео посмотрел на меня, и безразличие в его глазах цвета тумана уступило место проблеску желания.
– Все это так ново и незнакомо для меня. – Я облизнула губы, чувствуя, как краснею, потому что на самом деле это была вовсе не ложь. Неуклюже взялась за пуговицы его рубашки и стала расстегивать их дрожащими пальцами.
– Я сказал, что не буду раздеваться.
– Я тоже разденусь. Обещаю. – Я застряла с его изготовленными на заказ запонками. Он взял дело в свои руки и снял их с нетерпеливым рыком. – Надеюсь, я тебя не разочарую.
– От твоего характера я, конечно, не в восторге, но щедро заплатил бы за простую возможность смотреть, как ты сидишь и дышишь, – признался он огрубевшим голосом. – Тебе достаточно быть живой, чтобы у меня встал, так что не забивай свою хорошенькую головку беспокойством о том, что ты плохо справишься.
Как ни печально, ничего приятнее он не говорил мне ни разу в жизни.
Его рубашка упала на пол, обнажив рельефную верхнюю часть тела. Пальцы покалывало от желания провести ими по шедевральному прессу. Гладкая загорелая кожа, безупречные мышцы груди и сухие мускулы. Вены, тянущиеся по его бицепсам и предплечьям, рассказывали историю человека, который поддерживал себя в безупречной форме. А еще я отчетливо осознала, как легко он мог раздавить меня с такой-то силой, если бы захотел.
Я облизнула губы и провела руками по его груди до пупка.
– Господи, – выдохнула я. – Какой ты красивый.
Ромео перехватил мое запястье, когда рука уже опустилась к штанам. Впился в меня взглядом.
– Если сядешь мне на лицо и дашь вылизать тебя через ночную сорочку, я куплю тебе оперный театр «Астор».
Первые секунд пятнадцать его слова толком до меня не доходили. Это было совсем на него непохоже. Властный тон. Чувственное волнение в его обычно безжизненных глазах.
– Э… что?
– Я куплю его для тебя. – Ромео даже глазом не моргнул, продолжая сжимать в руке мое запястье. – Сможешь делать с ним все что пожелаешь. Отменить ежегодный бал дебютанток. Сжечь его дотла. Сровнять с землей и построить на его месте безвкусный торговый центр в отместку за то, как Чапел-Фолз осудил тебя в ночь бала. Весь город будет знать, что твой муж купил это место просто потому, что оно тебе понравилось.
Мои глаза вспыхнули, сердце подскочило к горлу. Он говорил предельно серьезно. Очевидно, он не в своем уме, как говорил папочка. Нет смысла напоминать Ромео, что как раз из-за него я и стала изгоем в обществе.
– Оперный театр «Астор» не продается, – сказала я, как только совладала с голосом. – Он принадлежит другу моего отца, Полу Данну…
– Все продается, если предложить больше его стоимости. Можешь сама проверить эту теорию. Просто сядь мне на лицо, Даллас, и я дам тебе все что захочешь. Куплю тебе ту японскую фабрику по производству печенья, если позволишь мне полакомиться твоими соками.
Я с любопытством посмотрела на него, чувствуя, как по телу бежит нервная дрожь. Моя сексуальность оказывала на него огромное влияние, как только он терял бдительность. Что пока случилось только раз.
– Но потом ты поедешь обратно в свой пентхаус? После того, как мы…
– Да. – Опомнившись, он отпустил мою руку, будто обжегшись. – Не путай вожделение с симпатией. Вожделение – это импульс. А симпатия – чувство. Я уже говорил, что не испытываю к тебе никаких чувств.
Я взялась за край его брюк.
– Тогда я предпочту сделать все по-своему.
На сей раз я не растерялась. Расстегнула молнию до конца и села на колени, пока он снимал свои узкие брюки. Под ними показались черные брифы. С надписью Givenchy на резинке. Он был так богат, что, подозреваю, подтирал зад простынями из египетского шелка. От очертаний его члена мой рот наполнился слюной. На миг я искренне задумалась о том, чтобы слегка его попробовать. Он был длинным и толстым, а под роскошной тканью отчетливо проступала форма безупречной набухшей головки. Забавно, что все мои замужние подруги говорили, что пенисы – плачевное зрелище. Я считала пенис своего жениха привлекательным. Его единственный недостаток заключался в том, что он прилагался к придурку.
– Печенька. – В голосе Ромео слышалось предостережение.
– М-м-м?
– Ты мне, я тебе. Снимай сорочку, пока я не сделал это за тебя.
Оторвав взгляд от его члена, я развязала розовые атласные ленты, оберегавшие мою скромность. Глаза Ромео вспыхнули от желания, когда две ленты упали ему на грудь. Он схватил меня за талию, приподнял и снова опустил так, что мой вход прижался прямо к его скрытому бельем члену, а потом с болезненным шипением сдвинул меня вдоль всей длины.
Голова шла кругом от глупого страстного желания и адреналина. Пора действовать, пока я не погрязла в сладком искушении и не дала ему то, чего он хотел. Единственное, чего он хотел от меня. Я взяла ленту и потянулась, чтобы прижать его запястье к столбику кровати у него за головой.
– Сначала я хочу изучить тебя. Я еще никогда не прикасалась к мужчине.
Свободная от тонких завязок, моя полная, округлившаяся грудь выглядывала из сорочки, покачиваясь из стороны в сторону, пока я быстро привязывала его запястья к изголовью кровати.
– Не надо меня связывать.
– Да брось. – Я поднесла сосок к его рту, зная, что он поймает и пососет его. – Наверняка у меня ничего не выйдет. Сделай одолжение.
Ромео так сосредоточенно наблюдал, как покачивается моя грудь, и пытался поймать розовый сосок зубами, когда я наклонялась, что позволил мне привязать его левое запястье к столбику.
– Тебе и правда свойственно все портить, – пробормотал он, обхватывая и облизывая мою грудь.
По телу пробежала дрожь.
– Теперь другую руку.
Я наклонилась ниже, и мой живот прижался к его твердой груди, пока я надежно привязывала его запястье к изголовью. Он обхватил мой сосок горячими влажными губами и почти целиком вобрал грудь в рот. Я задрожала от его тепла и опустила руки ему на плечи. Сорочка намокла у меня между ног. Я ощущала пустоту. Сходила с ума от желания. Провела пальцами по его густым чернильным волосам и со стоном запрокинула голову. Он царапнул сосок зубами и тут же обвел его языком. Я раскачивалась на его члене, зная, что оставила следы своего желания на его белье.