– Она меня не знает.
– Жаль тебя огорчать, но в начинке хот-дога и то больше загадочности, чем в содержимом твоей маленькой головки.
– А как же мой паспорт?
– Твоя мать передала его мне перед церемонией.
Черт. Наверное, она думала, что оказывает мне услугу.
– Мне нужно отдохнуть. Последние две недели были такими напряж…
– Наши матери уже все сделали. Ты всю жизнь отдыхала. Эта поездка состоится, хочешь ты этого или нет. А теперь иди прощайся.
– Ненавижу тебя. – Я попыталась наступить ему на ногу, но он оказался проворнее и отпрянул.
– Какая досада. – Ромео наклонился, касаясь губами моих губ. – Видишь ли, я не питаю к тебе ни капли ненависти. Более того, ты мое главное развлечение. Как дюжина цирковых клоунов, вылезающих из крошечной машины. Ты как воздушная акробатка, Даллас. Когда у тебя получается – я впечатлен. Когда не выходит – мне смешно. Но ты не интересуешь меня настолько, чтобы вызывать ненависть. Для этого ты должна быть мне ровней.
Теперь его губы прижались к моим, касаясь, но еще не целуя. Сердце колотилось о грудную клетку, грозя разорвать ее, сигануть между нами и забрызгать его белоснежную рубашку кровью. Глаза закрылись будто сами по себе.
Губы были готовы ощутить уже почти ставшее знакомым тепло. Но вместо того, чтобы вновь оказаться в его вызывающих привыкание объятиях, я ощутила, как холодный воздух ударил в лицо. Я открыла глаза и увидела, что Ромео стоит в двух шагах от меня и смотрит с усмешкой.
– Такая наивная. – Он хмыкнул. – Будет исключительно весело тебя сломить.
Глава 25
Олли фБ: Невеста выглядела восхитительно.
Ромео Коста: Сейчас же вымой глаза с хлоркой. Она не твоя, и не тебе на нее смотреть.
Олли фБ: Ее сестра, кстати, тоже.
Ромео Коста: Малолетка.
Олли фБ: Брось, Ром. Мы оба знаем, что я слишком богат, чтобы увидеть тюремную камеру изнутри.
Зак Сан: Кто-нибудь может удалить призрака Дэвида Боуи из чата?
Ромео Коста удалил Олли фБ из чата.
Зак Сан: Почему после разговора с Олли у меня всегда возникает чувство, что мне нужен долгий горячий душ?
Ромео Коста: Потому что он – само сексуальное домогательство в костюме от Тома Форда?
Зак Сан: Денвер рада предстоящей поездке в Париж?
Ромео Коста: Я видел кошек, которые больше рады своему купанию.
Зак Сан: Ты не думал попытаться наладить с ней отношения?
Ромео Коста: Ни разу.
Зак Сан: А есть более развернутая версия этого ответа?
Ромео Коста: Думаю, что поезд ушел в тот день, когда я силой притащил ее в незнакомый штат, чтобы она жила в доме, который ей не нравится, и вышла за мужчину, которого люто ненавидит.
Олли фБ вошел в чат.
Ромео Коста: Как так вышло?
Олли фБ: У меня есть программист-разработчик на ставке. @ZachSun свел меня с ним несколько месяцев назад, когда мне пришлось решать кризисную ситуацию с фотками члена.
Зак Сан: Кризисную ситуацию с подходящим названием. «Из жизни членистоногих».
Ромео Коста: НА СТАВКЕ?
Олли фБ: @ZachSun, твой талант в копирайтинге пропадает впустую.
Ромео Коста: Повторяю: НА СТАВКЕ?
Олли фБ: Ты удивишься, как часто я попадаю впросак из-за контента, который рассылаю.
Ромео Коста: Что-то мне подсказывает, что я вовсе не удивлюсь.
Олли фБ: Значит, младшая Таунсенд несвободна?
Ромео Коста: МЛАДШАЯ ТАУНСЕНД ЕЩЕ УЧИТСЯ В ГРЕБАНОМ КОЛЛЕДЖЕ.
Олли фБ: Мне неприятно это говорить, Коста, но ты всегда был ханжой. Правда, Зак?
Зак Сан вышел из чата.
Ромео Коста вышел из чата.
Олли фБ: Какой драматизм. Ставлю свою пятую яхту на то, что девчонке уже исполнилось восемнадцать.
Глава 26
Даллас Таунсенд напоминала мне феникса, восставшего из пепла ее дурных решений. Источник вдохновения для бездельничающих масс.
В сегодняшнем эпизоде Печенька напилась до потери сознания. С тех пор как я сообщил ей трагическую новость о предстоящем свадебном путешествии, она лакала шампанское, невнятно благодаря гостей и зигзагами шатаясь по залу.
Если не брать во внимание ее привлекательную внешность, то мне доводилось видеть офисную мебель, с которой приятнее проводить время, чем с ней.
Ситуацию усугубляло еще и то, что она опозорила нас обоих, по всей видимости, выпустив свою внутреннюю пьяную тетку с рождественского застолья, тараторившую достаточно громко, чтобы ее было слышно на Южном полюсе.
Ее семья не вмешивалась в это представление. Шеп занимался делами, а Наташа посвятила все свои силы поиску подходящей пары для другого опасного создания, которое породила.
А Фрэнклин… Фрэнклин прекрасно знала, как сильно пьяна Даллас. Она допустила это, зная, что я не переношу публичные скандалы.
То, что мне удалось погрузить Печеньку на борт моего частного самолета, не лишившись при этом глаза, – самое настоящее чудо. Мы летели в Париж, а уровень радостного предвкушения застыл где-то между трехдневным математическим марафоном и похоронами.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – объявила Даллас, хватаясь за живот. Она все еще была в свадебном платье, а ее лицо стало таким зеленым, каким мог похвастаться только Гринч.
– Потрясающе. – Я перевернул страницу газеты.
Она застонала, откинув голову на подголовник.
– Я почти уверена, что меня вот-вот вырвет прямо на платье.
Судя по всему, у нее алкогольное отравление. А я-то думал, что, выбрав непривлекательных пилотов за шестьдесят, гарантирую, что полет пройдет без происшествий.
Я бегло просмотрел страницу и перешел к следующей.
– Незачем описывать свою жизнь вслух. Правда, мне все равно.
– Ты что, даже не поможешь?
– Нет.
– Ладно. Видимо, тогда просто заблюю весь твой частный самолет, чтобы он вонял до скончания века.
Я со стоном встал со своего кресла, взял ее на руки, как новобрачную, и понес в уборную. Она обмякла в моих руках. Я задумался, не стоит ли развернуться и отвезти ее в больницу.
А потом Печенька со своим фирменным нытьем стала раздавать указания.
– Обязательно собери все мои волосы, чтобы к ним ничего не прилипло… о, и платье. Сними с меня платье. – Эта претензия на исключительность. Это дерзость. Слепая вера в то, что мир что-то ей должен. Все с ней нормально.
– В следующий раз постарайся не напиваться так, будто от этого зависит будущее нации. – Я положил ее на пол, не доходя до туалета, перевернул на живот и начал расстегивать платье. А снимать пришлось много чего. Она просто утопала в ткани. Мне потребовалось десять минут, чтобы расправиться со всеми пуговицами, молниями и оборками.
Даллас, оставаясь верна себе, ерзала, хватаясь за тонкий ковер.
– Быстрее! Я больше не могу сдерживаться.
– Все в порядке? – Стюардесса высунулась из кухни, где подготавливала свежие фрукты и коктейли «Мимозы». Наверное, с ее ракурса казалось, будто я сражаюсь с диким кабаном.
– Да.
– Прошу прощения, сэр, но непохоже, что…
– Я плачу тебе за то, чтобы ты глазела или чистила туалеты и готовила закуски? И раз уж мы об этом заговорили, выброси «Мимозы». Меньше всего моей жене нужно еще больше алкоголя в крови.
Все мои сотрудники до единого подписали соглашение о неразглашении. Очень удобное соглашение, учитывая, что мне недоставало хороших манер, если только мне в лицо не был направлен микрофон репортеров «Блумберг Финанс».
Когда Даллас наконец вылезла из платья и осталась в одном только бежевом бюстгальтере без бретелей и стрингах в тон, я снял с ее запястья резинку и попытался завязать ей волосы.
– Нет времени! – В суматохе она врезала мне в лицо. – Мне нужно проблеваться.
Я потащил ее в туалет, поднял крышку унитаза и собрал ее волосы одной рукой, пока второй придерживал ее саму. Ее начало рвать во все стороны.
Пока я стоял над ней, держа ей голову, чтобы она не сломала спину и не погрузила меня в мир юридических страданий, то задавался вопросом: какой идиот женился на такой женщине?
Обычно я был рационален. Что же, черт возьми, навело меня на мысль, будто это хорошая идея? Даже желание насолить Мэдисону Лихту не было достаточно веской причиной. Печенька – человеческое воплощение урагана шестой категории. Уничтожает все, к чему ни прикоснется.
Опустошив желудок за несколько минут, она свернулась калачиком на полу и обняла унитаз. По ее щекам текли слезы. Оттенок кожи сменился с зеленого на мертвенно-бледный. Я вышел из туалета, чтобы принести ей воду и обезболивающее, просто потому, что не хотел, чтобы нашей следующей остановкой стало отделение неотложной помощи в ирландской больнице. Она приняла мои подношения без благодарности. Проглотила таблетки и бросила на меня сердитый взгляд.
– Почему ты не принес зубную щетку и пасту?
– По той же причине, по которой не набрал тебе ванну и не подстриг ногти на ногах. Я тебе не служанка. – Я выбросил пустую бутылку из-под воды в мусорное ведро. Даже Оливер не видел такой заботы, когда заявился ко мне на порог пьяным в стельку после приглашения в Порселлианский клуб Гарварда.
Даллас хмуро посмотрела на меня покрасневшими глазами, все так же сидя на полу.
– У меня воняет изо рта.
– В остальном ты тоже не особо привлекательна.
– Зубную щетку.
– Ну и манеры, – парировал я таким же грубым тоном.
– Иди ты в задницу. – Возможно, она считала это шагом вперед, раз уж, говоря это, не выцарапала мне глаза.
– К сожалению, откажусь. Буду читать «Уолл Стрит Джорнал» снаружи. – Я пошел прочь.
– Это все ты виноват! – крикнула она мне в спину. – Если бы не ты, я бы не напилась. – Я не сбавлял шага. – Ох, ладно. Пожалуйста, дай мне мою зубную щетку. Теперь доволен?