– Кто-нибудь знает, куда делся клятый пенис с римской статуи, стоящей в центре фонтана?
Слова сливались вместе, отдаваясь в каждом закоулке черепа. Они произносились со всех сторон. Голосами, которые я не узнавала. На повышенных тонах, в которых слышалось неверие в случившееся.
Я приоткрыла один глаз, моргая, чтобы прогнать мутные белые точки. Целая армия реставраторов расположилась в гостиной, в которой я заснула прошлой ночью за просмотром «Пятничных озорников».
На протяжении последних нескольких недель они то и дело приезжали в особняк, изо всех сил стараясь восстановить историческое сооружение до его первоначального состояния. Судя по всему, крошечная вечеринка, которую я устроила, оставила после себя огромные разрушения. Позитивный момент: зато Ромео познакомился с людьми, которые умеют веселиться.
Передо мной возникла Хэтти со стаканом зеленого сока в протянутой руке. Я взяла его и осушила в два глотка. Мозг пульсировал после многочасовых попыток поспать под симфонию пил, автопогрузчиков и гвоздеметов.
– Ромео оставил на твоей кровати коробку.
Я опустилась обратно на диванные подушки, не испытывая ни малейшего интереса к тому, что мог дать мне муж, если только оно не требовало частой смены подгузников и его первым словом не было «мама».
– Упомянул о том, что перед благотворительным вечером ты не смогла выбрать книги, которые хотела.
Я скинула плед и помчалась в свою спальню.
Конечно же, на матрасе лежала огромная коробка с книгами.
Я бросилась к ней и выложила стопки книг в твердой обложке на дорогое одеяло. Должно быть, их была целая дюжина. Не меньше. Уголки губ недовольно опустились.
«Полная история финансов».
«Психология денег».
«Дикий инвестор».
Одно название было хуже предыдущего. Всем известно, что я читала только те книги, которые могли похвастаться щедрым количеством слов «член», «киска» и «сперма». С чего он решил, что я стану это читать?
Несомненно, это очередная форма наказания.
Честное слово, я оказала Ромео услугу, учитывая, что его дом не видел ремонта с 1800-х годов и отчаянно нуждался в обновлении. И вообще, пока реставраторы заняты делом, возможно, они смогут заменить уродливое хрустальное чудовище эпохи Линкольна, висевшее в вестибюле, на современную светодиодную люстру.
Я сложила все книги обратно в коробку. Мало того, что теперь у меня было полно книг, вместо чтения которых я бы предпочла выжечь себе глаза, я к тому же не могла быть уверена, что Ромео ничего с ними не сделал. Например, не покрыл страницы крысиным ядом.
Я смотрела на коробку, размышляя, что делать. Может, отдать их на благотворительность? Или же он умудрился каким-то образом испортить содержимое? Возможно, мне не повезет оказаться за решеткой после того, как я нечаянно отправлю отравленные книги в местную Армию спасения.
Решив не рисковать, я позвонила Вернону по внутренней системе связи.
Через несколько секунд в трубке послышался его хриплый голос.
– Вернон слушает.
– Пару недель назад я заметила небольшой очаг для костра. Можно мне им воспользоваться?
– Тем, что в восточной стороне территории? С видом на Потомак?
– Кажется, да. Можете развести для меня огонь?
– Будет сделано, милая.
Глава 40
Я шел по вестибюлю «Коста Индастриз» со стопкой документов в руках. Была уже почти полночь, и я не спешил возвращаться к своему личному агенту хаоса. В здании все будто вымерло, кроме моего отца, которого я, по иронии, как раз желал видеть мертвым.
Я ворвался в его угловой кабинет.
– Стучать, перед тем как войти, – проявление хорошего тона.
Я без приглашения сел в кресло напротив.
– Проявление хорошего тона – это не трахать невесту своего сына, с которой он вместе живет.
Старший недовольно поджал губы. Я никогда не устану напоминать ему, что он не в том положении, чтобы читать мне лекции о поведении. Только не после того, как, войдя в свой пентхаус, я застал, как мой отец поглощает киску моей невесты на обед.
Она лежала, распростершись на обеденном столе, не сняв туфли Louboutin, которые я подарил ей на Рождество. А Старший продолжал вылизывать из нее свою сперму.
Я выгнал Морган в чем мать родила, даром что стояла середина декабря и на улице было холоднее, чем в некоторых закоулках моего сердца. Я наслаждался виски, стоя на балконе, а она проходила путь позора в одних туфлях, пока ее не подобрал полицейский.
После этого мы со Старшим заключили сделку. Я согласился не рассказывать Монике о том, что он ей изменил – снова. А он, в свою очередь, сделал меня самым молодым финансовым директором в истории «Коста Индастриз».
В двадцать четыре года я заключал контракты на миллиарды долларов. Я проделал отличную работу, но генеральный план всегда состоял в том, чтобы превратить все, что любил Старший, в пепел.
Он хотел наследников. Поэтому я ему их не дал.
Он любил компанию сильнее кислорода, которым дышал. Поэтому я поклялся уничтожить ее, ликвидировать, спустить все деньги, если потребуется, и все, лишь бы увидеть боль на его лице, перед тем как он подохнет.
Морган олицетворяла мою единственную попытку стать нормальным.
И мой отец свел все усилия на нет.
Старший откинулся на спинку кресла.
– Ты теперь будешь вечно меня этим попрекать? – Его руки дрожали. В последнее время они всегда дрожали.
Я зевнул.
– Ты не машину мне помял. Ты трахнул мою невесту.
Его лоб сморщился, будто скомканная салфетка.
– Ты уже много лет не употреблял ненормативную лексику. Ты меняешься.
Я уже устал от того, что окружающие говорили мне, как сильно я изменился с тех пор, как Печенька вошла в мою жизнь. Хотя мои мысли возвращались к Даллас даже посреди разговора. Да и куда еще? Я не проявлял особого интереса к событиям в мире, с тех пор как мой член узнал, что киска моей жены – его любимое место.
Я швырнул документы отцу на стол.
– Давай перейдем к делу.
– Сегодня утром «Лихт Холдингс» вышли на рынок.
– Спасибо за устаревшую новостную сводку. – Я порылся в бумагах, выискивая один документ. – Я не смог встретиться с Томасом Рейнольдсом. – Главным образом потому, что разгонял домашнюю вечеринку и выполнял важную задачу: трахал красивый ротик Даллас. – Но вчера вечером говорил с ним по телефону. Он подтвердил, что Министерство обороны склоняется к тому, чтобы не продлевать с нами контракт.
Отец потер щеку, будто мои слова стали для него оплеухой.
– Он сказал почему?
– Наши технологии, по сравнению с технологиями Лихта, – прошлый век. – Я нашел что искал: список оружия и огневых средств артиллерии, которые «Лихт Холдингс» производили за небольшую часть нашей розничной цены, и подтолкнул к нему. – Не говоря уже о том, что у Лихта они попросту доступнее. Они производят на юге, а ты оставил все в Новой Англии, где минимальная оплата труда намного выше. А еще они заключили несколько выгодных сделок со сталелитейными компаниями.
Старший пододвинул документ обратно ко мне, как ребенок, который отказывается пробовать новую еду.
– Не желаю это видеть. Хочу, чтобы ты предложил решения.
– Назначь меня генеральным директором – и предложу.
– Предложи. А потом я назначу тебя генеральным директором.
Когда-то Старший обладал моложавым красивым лицом. А когда на горизонте появились «Лихт Холдингс», я намеренно не стал им мешать. С тех пор у отца появилась седина, морщины и темные круги под глазами.
Правда в том, что он любил «Коста Индастриз» достаточно сильно, чтобы уйти и наблюдать, как я ее спасаю. Это его наследие. Единственное, что его никчемный папаша (замечаете лейтмотив?) ему оставил.
– Послушай. – Он взмахнул руками. – Ни для кого не секрет, что я для этого больше не гожусь. Брюс претендует на мое место лишь по одной причине: я не могу быть твердо уверен в том, что ты не вытворишь какое-то безумство, чтобы мне отомстить.
Он попал в самую точку, да еще пробил ее гвоздем для верности. Но я вряд ли когда-нибудь в этом признаюсь.
– Ты слишком высокого о себе мнения. Я хочу получить должность генерального директора, потому что заслуживаю ее. А еще потому, что никто не позаботится об этой компании лучше меня. Я очевидный наследник.
– А еще, что очевидно, мстительный говнюк. – Он взъерошил седые волосы. – Я видел, что ты сделал с бедным Мэдисоном Лихтом за гораздо меньший проступок, чем тот, что я совершил по отношению к тебе.
– Мэдисон Лихт вовсе не бедный, и ты никогда не узнаешь масштаба его проступка по отношению ко мне.
– В любом случае избавь нас от проблемы с Лихтом, и я дам тебе должность директора. Осталось выполнить последнее требование. Даю слово.
Я молчал. Молчал так долго, что отец дернул ногой под столом.
– Мне потребуются письменные гарантии.
Он кивнул.
– С радостью их подпишу.
– Мои юристы свяжутся с твоими. – Я собрал документы, радуясь возможности оказаться как можно дальше от него.
– А знаешь, тебе следует сказать мне спасибо. – Очевидно, ему мало быть пустой тратой природных ресурсов и непременно нужно к тому же пребывать в бреду.
– За что конкретно? – Я изобразил интерес. – За дерьмовое воспитание или тот эпизод, когда ты разрушил мои единственные хотя бы отчасти нормальные отношения?
Хотя, должен сказать, Морган тоже несла за это ответственность. Никто не заставлял ее раздвигать ноги перед моим отцом.
– За то, что Морган оказалась не той женщиной, на которой тебе было суждено жениться, как я и предупреждал. За те несколько месяцев, что ты знаком со своей женой, ты выбрался из скорлупы, немного пожил и снова начал сквернословить.
– Да, Даллас заслуживает Пулитцеровскую премию за то, что довела меня до святотатства.
– Суть в том, что ты нашел кого-то получше.
– Она тебе понравилась, так ведь?
– Разумеется.