Но только не сегодня.
Его тень скользнула в гладкой темноте. Он остановился надо мной, а ноздрей коснулся его запах – мяты, одеколона и сильного мужчины. Он пришел.
Потому что я его попросила? Потому что соскучился? Или потому, что ему нужно удовлетворить потребности? Кто его знает.
Ромео провел костяшками пальцев по его любимой россыпи веснушек на моей щеке.
– Что сегодня в меню, миссис Коста? – Хриплый низкий голос просачивался сквозь меня. – Снова поза шестьдесят девять или я наконец-то смогу трахнуть твою маленькую узкую задницу?
От его слов буря превратилась в ураган, зарождающийся где-то глубоко и поднимающийся на поверхность. Но, в отличие от стихийного бедствия, его скорость и ярость не ослабели после удара о землю. Они возросли. Десятикратно.
Я смахнула его руку.
– Выметайся из моей комнаты и больше не приходи.
Ненавижу тебя. Ненавижу всем своим естеством и даже сильнее.
Господи, неужели дышать всегда было так больно? Правду говорят. В любви не действует закон сохранения. Ты не получаешь то же, что отдаешь.
– Это из-за нашего недавнего разговора? – Его легкий непринужденный тон ранил не хуже кинжала. – Дихотомия – лучшая подруга простака. Ты должна метить выше, Печенька. Любовь нам не светит, но это не значит, что мы не можем наслаждаться обществом друг друга. Если бы я в самом деле не мог выносить наши короткие встречи, то дал бы тебе развод, которого ты так сильно желаешь.
Я не хочу развод, тупой ты эгоистичный дурак!
Я хотела ужинов при свечах, свиданий в кино и общих шуток, которые не понимает никто, кроме нас. Хотела поцелуев, слов поддержки, хотела быть для него светом, когда им овладевает мрак.
Я с головой накрылась одеялом.
– Просто выметайся.
– Да что с тобой такое? – Температура в комнате упала, указывая на перемену в его настроении. – Ты весь день себя странно ведешь.
– Знаешь, – пробормотала я в подушку. – Не думаю, что Леонардо Ди Каприо прославился именно в «Ромео и Джульетте». Думаю, он стал известным благодаря «Титанику». И мне кажется, все его жалели. На эту чертову дверь явно могли поместиться и он, и Роуз.
Последовавшая тишина вызвала во мне волну паники. Конечно же, он не ушел.
Увы, нет.
– Уверен, что в твоих словах есть логика, но, хоть убей, не могу ее найти.
– Я хочу заниматься сексом с тем, кто выделит мне место на двери! – Я сбросила одеяло и свирепо уставилась на Ромео в темноте.
Он разглядывал меня, будто мы впервые встретились. Оценивал, подмечал, размышлял, как он хочет подступиться к этому вопросу.
– Нам необязательно отправляться в круиз. Лично я терпеть не могу яхты…
– Проклятье, Ромео! – Я вскочила с кровати и толкнула его в грудь. Из меня так и сочилась отчаянная потребность. В чем – я сама не знала. – Я сейчас не о яхтах говорю.
Ромео включил свет. Мы оба молчали. Он ждал, когда я объяснюсь, и я решила избавить его от страданий.
– Поздравляю. – Я протопала к двери, открыла ее и стала ждать, когда он уйдет. – У меня начались месячные.
Ромео так и остался стоять. Молча. У меня не возникло ощущения, что он обрадовался. Но и того, что он огорчен, я тоже не почувствовала.
– Мне жаль. – Слова прозвучали как одолжение.
– Нет, не жаль. – Я распахнула дверь шире. – А теперь уходи.
– Ты пригласишь меня снова в ближайшем будущем?
– Только если ты хочешь заниматься сексом как супружеская пара.
– Скучно, быстро, раз в две недели?
Я понимала, что он не хотел спорить, не хотел, чтобы мы снова стали врагами, но и идти мне навстречу тоже не желал, что бы это ни подразумевало.
– Без презерватива.
До этого момента я считала, что пустота внутри меня безгранична. Но когда Ромео ушел с таким же каменным лицом, с каким пришел, она разрасталась все больше и больше, пока я не уверилась, что, стоит кому-то закричать мне в рот, ответом ему станет жуткое эхо.
Я знала, что Ромео не вернется. Ни завтра. Ни на следующей неделе. Ни даже в следующем месяце. Он уклонился от пули и больше не рискнет иметь дела с заряженным пистолетом.
У меня был единственный шанс.
И мое тело его упустило.
Глава 48
На пятый день нашей холодной войны я нашла в себе силы склонить мужа к незащищенному сексу. Когда месячные закончились, я проснулась с новыми силами задолго до звонка будильника, установленного на два часа дня, и потратила возмутительное количество времени на то, чтобы привести себя в порядок. Даже побрила все места ниже подбородка.
После нашей ссоры Ромео избегал меня любой ценой. Теперь это прекратится.
Я эффектно вошла в обеденный зал ровно в шесть утра, зная, что Ромео будет там после восьмикилометровой пробежки и ледяного душа. Сказать по правде, это я должна бояться заводить с ним детей. Разве гены психопатии не передаются по наследству?
Когда я ворвалась, Ромео перевернул страницу газеты и поднес дымящуюся чашку кофе к губам. Я взяла себе с подноса круассан, вермонтского масла и две слоеные булочки, что Хэтти пекла каждое утро. Затем села напротив мужа.
Ромео даже не поднял взгляда от газеты.
– Доброе утро, Печенька. У меня галлюцинации, или ты встала до трех?
– У тебя точно галлюцинации.
– Судя по тому, что ты намазала четыре куска масла на один круассан, я так не думаю. Слишком похоже на тебя, чтобы быть наваждением. – Он закрыл газету и аккуратно сложил рядом с собой. – Тебе лучше?
– Да, хотя в этом нет твоей заслуги.
Он поставил кофе на стол.
– Хочешь верь, хочешь нет, но я собирался проведать тебя в выходные, если бы ты к тому времени не показалась сама.
Я прижала ладонь к груди.
– А говорят, романтика мертва.
– Романтика правда мертва. Приложения для знакомств убили ее уже много лет назад. Ты единственная до сих пор в нее веришь. Меня даже немного беспокоит, что ты проводишь ужасно много времени за просмотром «Охотников за привидениями» на случай, если повстречаешь приведение.
Я слупила круассан за два укуса.
– Я хочу, чтобы ты меня сегодня развлек.
По какой-то неведомой причине я знала, что он пойдет мне на уступки. Он неизменно давал мне своеобразную версию того, чего я желала.
Ромео допил кофе.
– Я могу прийти к тебе в конце дня, если позволит график, и при условии, что ты ослабишь свои правила в отношении секса.
– Я имела в виду дневное время.
– А как же насчет одного досадного дела, коим является моя работа?
– Значит, возьми меня с собой на работу.
– Нет уж, спасибо.
– Я не спрашивала.
– А я не предлагал. – Наступила пауза. Он воспользовался ею, чтобы выдохнуть, лишь бы не придушить меня. – Не сегодня. Состоится демонстрация вооружения, и я должен присутствовать. Это опасно.
– Мне нравится опасность.
– А мне нравится, когда ты жива и невредима. – А потом запоздало добавил: – Как одно из моих самых дорогостоящих достояний, разумеется. Твое обслуживание обходится мне в сотни тысяч долларов. Ежемесячно.
– Я поеду сегодня с тобой на работу.
– Нет.
Я надулась, наматывая прядь волос на палец.
– Ты же знаешь, что случается, когда мне скучно. – Я, конечно же, намеренно капризничала, ведь знала, что его это раздражает.
В безжизненных хищных глазах Ромео сияло мое отражение. В нем разыгрывались события последних нескольких месяцев. Все то количество дерьма, которое мы заставили друг друга пережить. Однако Ромео по большому счету никогда не боялся моего дурного поведения. А на этот раз его намерения были написаны у него на лбу.
Уступка за уступку.
Какая глупая мысль.
Естественно, я надеялась, что он продолжит так думать.
Мы зашли в тупик.
Наконец, он встал и глянул на Rolex.
– Я отправлю Джареда, чтобы забрал тебя в полдень. Демонстрация пройдет на летном поле. Настраивайся на ветер, холод, грязь и разумную дозу дискомфорта. Не надевай ничего, что может привлечь внимание, особенно туфли на высоких каблуках. Пока мы там, ты не отойдешь от меня ни на шаг, не будешь слоняться вокруг и делать то, чего нет в руководстве, которое я отправлю тебе по электронной почте после ухода.
– Хорошо, Красавчик, – промурлыкала я.
– Если будешь хорошо себя вести, в чем я очень сомневаюсь, можем потом пойти на обед. Не заставляй меня пожалеть об этом, Печенька.
Я вскочила, выбросив кулак в воздух.
– Не буду!
Ромео покачал головой, перекинул пиджак через предплечье и ушел.
Готова поклясться, я слышала, как он пробормотал:
– Я уже жалею.
Возможно, Ромео нужно было более точно определить, что такое «наряд, не привлекающий внимания». Поскольку пока я вышагивала от «Майбаха» по бесконечной взлетной полосе, вид у мужа был недовольный. И под этим я имею в виду, что он с радостью столкнул бы меня со скалы, окажись она поблизости.
Я впервые увидела огонь в его глазах, и этот огонь желал сжечь меня дотла. Если спросите меня, то с моим черным мини-платьем на бретельках все было в полном порядке.
Крошечные лоскуты легкого нейлона, которые прикрывали интимные части моего тела, можно было описать только как творение высокой моды. В довершение образа я надела сапоги от Louboutin на двенадцатисантиметровой шпильке, чтобы Ромео не подавлял меня ростом. Лакированная кожа обтягивала мои ноги, доходя до середины бедра.
Десятки мужчин в униформе столпились на асфальте вокруг припаркованного на окраине Александрии «Хамви»[43] размером с дом. Все они уставились на меня с разинутыми ртами и остекленевшими глазами.
Я, виляя бедрами, вышагивала к своему мужу, его отцу и заклятому врагу. Все стояли возле вертолета в наушниках с шумоподавлением и не сводили с меня глаз.
Полагаю, я достигла своей цели – напомнить Ромео, насколько желанна его жена, учитывая, что все мужчины, мимо которых я проходила, раздевали меня взглядом. От моей лучезарной улыбки взгляд Ромео стал еще суровее.