Согласен, она не отличалась академическими успехами, но меньше чем за четыре месяца перечитала половину местной библиотеки и придумывала остроты с пугающей скоростью. А еще красовалась талантом в арифметике, разгромив Вернона в шахматах и игре «Зевс на каникулах»[45]. Ей была присуща почти нездоровая одержимость едой, но меня восхищали ее познания в кулинарии.
Но больше всего огорчало то, что на самом деле моя жена вовсе не была ленивой. Просто она ждала, когда станет матерью, чтобы направить всю свою энергию на отпрысков.
Однако сейчас, пока мы шли от «Майбаха» к моему недавно приобретенному ресторану, я нашел новую вескую причину быть недовольным ею.
– Обязательно так громко дышать? Тебя слышат даже инопланетяне.
Она отдувалась, будто только что пробежала марафон.
– Ты тоже в них веришь? – Даллас оживилась, а потом косо глянула на меня, заметив бесстрастное выражение моего лица. – Погоди, теперь тебя раздражает мое дыхание?
Я открыл перед ней дверь.
– Ты молода и по какой-то непостижимой причине, никак не связанной с твоим образом жизни, похоже, находишься в отличной форме. Так почему ты тяжело дышишь?
– Я дышу размеренно, Ром. Может, просто ты так чутко на меня настроился, что слышишь, даже когда я веду себя тихо. – Ром. Мое прозвище, произнесенное этими пухлыми розовыми губками, прозвучало как самое красивое слово в языке. Когда меня так называли Оливер и Зак, мне хотелось им врезать.
– Мечтай дальше, Печенька. – Я опустил ладонь ей на спину и повел к столику. – А между делом не забывай вести себя вежливо, дружелюбно и воспитанно. Мне нужен бизнес Рейнольдса.
– Тьфу ты. А я собиралась есть прямо из их тарелок, но раз уж ты попросил…
Том и Кейси уже ждали нас за столиком. Но были не одни. Они привели с собой – зуб даю – своего малыша. А потому последовал шквал воркования и поцелуев. Кейси тут же принялась разглагольствовать о волосах, платье, глазах – да и вообще самом существовании Даллас. А моя жена тем временем схватила ребенка и прижала его к груди.
– Кто это тут у нас?
– Фрида. Няня подвела нас в последний момент. – Кейси вздохнула. – Вы ведь не возражаете?
– Возражаю? – Судя по степени возмущения Даллас, можно было подумать, будто Кейси предложила поменяться партнерами. – Дети – моя страсть, а эта малышка необыкновенно вкусная, правда, солнышко? – Несмотря на то что за последнее предложение она могла попасть в списки розыска ФБР, у меня в груди кольнуло от гордости.
Я рассматривал Даллас, видя ее глазами незнакомца. Ее красота оставалась такой же непревзойденной. Но, более того, меня восторгала ее терпеливость, любезность, прямота и беззаветная любовь к детям. Я не настолько самонадеян, чтобы думать, будто ей достаточно того, что между нами было. Она хотела большего. Чувств. Романтики. Свиданий. Наследников. И она этого заслуживала. Но дать ей все это я мог, только если бы отпустил ее. А я отказывался это делать.
Как только мы заняли свои места, началась бессодержательная болтовня. Маленькая Фрида – кудряшка в желтом клетчатом платье – сидела у Даллас на коленях и ела раздавленную между пальчиков еду. Я расспрашивал Тома о его родителях, турнире по гольфу и увлечении запусками дронов, хотя все это волновало меня еще меньше, чем мнение Канье Уэста о маргинализованных меньшинствах.
Я слушал обрывки разговора Даллас и Кейси, обсуждавших серьезный вопрос хирургической подтяжки бровей. Как идиот, совершенно не способный оставить все как есть, я отключил внимание от Тома Рейнольдса, которого обхаживал неделями, и прислушался к разговору Печеньки. Ее размеренное дыхание отдавалось в ушах вместе с раскатистым смехом, хрустом хлеба из приветственной корзинки и тихими звуками глотания, когда она потягивала розовый мартини. А еще непристойными звуками, которые она издавала, прижавшись губами к шее Фриды и гладя девочку по плечу каждый раз, когда та начинала ерзать. Неужели она была права? Я попросту слишком чутко ее ощущаю? Сама мысль об этом заставила меня содрогнуться.
Мне потребовалось время, чтобы войти в рабочий режим, но как только это случилось, я позабыл о существовании Даллас. Похоже, она развлекала дам семейства Рейнольдс. Я мысленно отметил, что нужно трахнуть ее в награду за содействие. Но сделаю все с умом. Теперь, когда мне известны даты ее цикла, я буду трахать ее только в те дни, когда риск беременности минимален.
– Скажу честно. Дела у «Лихт Холдингс» идут неважно. – Том шумно выдохнул, качая головой, как только мы наконец-то перешли к сути. – Сомневаюсь, что они смогут выполнить наш контракт, даже будь мы готовы закрыть глаза на общественные призывы объявить им бойкот. Что, должен сказать, министр обороны не горит желанием делать. Кэмерон Лайонс, как вы, возможно, помните, родом из Джорджии.
Я налил Тому еще один бокал вина. Его слова были как тишина для моих не переносящих музыку ушей.
– Насколько сильно сократились их объемы производства?
– Я не в том положении, чтобы обсуждать с вами их бизнес. Вы знаете это не хуже меня, Коста. – Рейнольдс оглядел увешанных драгоценностями посетителей ресторана и понизил голос. – Но при том, что их производственная база в Ньюшеме закрыта, а еще одна в Алабаме находится под серьезным следствием, я не представляю, как они смогут справиться, не сорвав сроки на несколько месяцев. Речь о невыполненных заказах, которые могут обойтись Пентагону в миллиарды долларов.
– Мы можем взять этот объем работы на себя и успеть в срок. Вероятно, даже передадим часть снаряжения раньше срока. Возможно, вы знаете, что мы только что наняли пятьсот рабочих на завод в Сметпорте. Считайте это пророчеством на сухих костях[46]. Воскрешение и восстановление, пока вы возвращаетесь на землю обетованную, – к «Коста Индастриз».
Случись все по-моему (как всегда и было), Министерство обороны и Рейнольдс останутся даже без частичного выполнения контракта. К тому времени «Коста Индастриз» уже давно прекратят свое существование. Должным образом уничтоженные, ликвидированные и забытые. Меня это совершено не волновало. Как любила подчеркивать Даллас, я занимался бизнесом, связанным со смертью и устрашением.
Рейнольдс кивнул, поглаживая подбородок. Его дочь бурчала на заднем плане.
– Я переговорю с Лайонсом. Изначально он хотел попробовать поработать с «Лихт Холдингс» из-за их привлекательных цен, но теперь об этом не может быть и речи, так что посмотрим, что мы можем сде…
Громкий хлопок взорвался в ушах. Двойные входные двери рухнули на пол. Люди пронзительно закричали. Посуда и бокалы с шампанским полетели на паркетный пол симфонией разбитого стекла. Официанты пригнули головы в поисках укрытия под столами. В ресторан ворвались четверо мужчин в спортивных штанах, черных футболках с длинными рукавами и в балаклавах. Я сразу узнал в них банду профессиональных грабителей, которые терроризировали Потомак. Столько времени спустя их все еще не поймали. Сидящая рядом со мной Даллас спрятала Фриду за спину, не беспокоясь о собственной безопасности.
Грабитель направил в пол дуло полуавтоматической винтовки «Сэвадж 64F».
– Бросьте телефоны на гребаный пол, иначе всем крышка! – Десятки айфонов полетели к его ногам.
Всем крышка? От устаревшей охотничьей винтовки? Я бы не был в этом так уверен. Да еще и во время моей встречи. Переполненный раздражением, я обнял за плечи Печеньку, которая прижала Фриду к стене и положила оба наши телефона на пол. Я читал новости. Знал, что делали эти идиоты. Они грабили модные дорогие заведения, забирали наличку из касс (весьма скромную, поскольку сейчас двадцать первый век и все расплачивались картами) и оставляли своих жертв перепуганными, но целыми и невредимыми. Но, в отличие от других мест, которые они обчистили, в Le Bleu я сразу же после приобретения установил такую продвинутую и изощренную систему видеонаблюдения производства Коста, что копы, должно быть, выехали на место еще до того, как грабители вошли в зал. Сотрудники сторонней службы безопасности мониторили записи с наших камер круглые сутки, семь дней в неделю.
Печеньку пробил озноб. Я обнял ее крепче и уперся подбородком ей в макушку. Не потому, что беспокоился, а потому, что этот жест отлично выглядел в глазах Тома и Кейси. Которые, кстати, будто застыли от ужаса. Кейси поглядывала на Печеньку с благодарностью за то, что спрятала Фриду. Малышка дрожала, но моя жена корчила смешные рожицы, чтобы та перестала плакать.
– Все подняли руки вверх. – Еще один грабитель с «глоком» поднял руку и выстрелил в потолок.
Этот клоун попал в люстру, которая разбилась у его ног, вызвав всеобщие крики и плач.
– Сейчас мы с друзьями подойдем к каждому столику, и вы передадите нам все, что хоть чего-то стоит. Украшения, часы, наличку, гребаные скидочные купоны. А пока не подойду, будете ждать, держа руки так, чтобы я их, мать вашу, видел, иначе всажу пулю в лоб.
Я обратился к Даллас:
– Делай, как он велит. С тобой ничего не случится.
Она громко сглотнула, но не плакала, как Кейси, которая своей истерикой могла потягаться с остальными посетителями. Я давно подозревал, что моя жена была, как выражалось поколение Z, крутой сучкой. И, как всегда, оказался прав.
Грабители действовали быстро, хватая любые ценности и сгребая их в рюкзаки. Тот, что с «глоком», подошел к нашему столику, пока остальные трое бродили по залу, опустошая карманы и сумки.
Кейси сняла кольца, серьги, ожерелье и протянула ему вместе с клатчем от Chanel. Мы с Томом предложили свои обручальные кольца, часы и наличку, которая была у нас с собой. Даллас отдала помолвочное и обручальное кольца, браслет и сумку Birkin. Фрида все так же пряталась у нее за спиной, скрытая от глаз. Даллас сверлила человека в маске сердитым взглядом, будто недовольная учительница. У меня в горле застрял смешок. Она дерзила ему под дулом пистолета. Типичная Печенька.