Быть Даллас Коста, потому что таков твой выбор, а не часть плана.
Впрочем, у меня была намного более давняя мечта.
– Я хочу дом-библиотеку.
– Библиотеку в доме? – нахмурившись, поправил он.
– Я все правильно сказала. Я хочу дом, который полностью выпотрошен изнутри и превращен в библиотеку. Каждый его сантиметр. В каждой комнате будут стеллажи от стены до стены и от пола до потолка. Куда бы ты ни пошел. В кухню. В столовую. В ванную. Всюду.
Ромео изучал меня, словно занимательный предмет искусства, на который он вдруг наткнулся в музее. Нечто невиданное. Он медленно кивнул, открыл коробочку со жвачкой и положил квадратик на язык.
– Теперь знаю.
Что ж, ожидания не оправдались.
Я с трудом сглотнула, почувствовав себя глупой и инфантильной, и сменила тему.
– Значит, тебе сегодня было плохо, и ты пришел повидаться со мной. Осторожнее. Я могу заподозрить, что у тебя зарождаются ко мне чувства. – Шутка прозвучала неловко и неуместно. Скорее осуждающе, чем кокетливо.
– Мне нужно было трахнуться по-быстрому, чтобы избавиться от накопившейся злости. – Он потянулся за бутылкой воды и сделал глоток. – Окажи себе услугу и не надумывай лишнего. Мне бы очень не хотелось ранить твои чувства, Печенька. Они очень ценны. И ты, кстати, тоже.
Это самый высокомерный, сомнительный, ужасный комплимент, который мне только делали. И я не могла ему об этом сказать, ведь тогда он понял бы, как сильно меня ранил.
– Ромео?
– М-м-м?
– Ты заметил, что в последние дни не злоупотреблял жевательной резинкой?
Я заметила. Я замечала все, что его касалось.
Ромео склонил голову набок.
– Все так. Уже несколько дней.
– Однажды тебе придется рассказать мне, почему ты так любишь жвачку и тишину, – поддразнила я, коснувшись ступней его ноги под столом.
– Почему тебя это так сильно интересует?
– Потому что наши привычки говорят о том, кто мы такие. Твои причуды – часть тебя. – Я замолчала. – И я хочу собрать тебя воедино, Ромео Коста. Конечно, если ты мне позволишь.
Он вскочил, забрав с собой бутылку воды.
– Я буду работать у себя в кабинете. Спасибо за секс, Печенька.
Глава 57
Спасибо за секс, Печенька?
Я заслуживал получить пощечину от всех женщин мира.
И все же я говорил всерьез.
Хотя чувства Даллас важны, ей все же не стоит принимать мое подчеркнуто любезное отношение за романтику. Честно говоря, Морган не имела к этому никакого отношения.
Мое сердце зачахло задолго до ее появления.
Нет. Меня тревожило не мое мертвое сердце. А опасность того, что моя жена могла с ним сделать. Сдуть с него пыль своим сладким дыханием. Отмыть его надгробный камень своими умелыми руками. Вдохнуть в него жизнь своей невыносимой, неоспоримой нежностью.
Печенька смотрела на меня с портрета в кабинете. Ее глаза неотрывно следили за моим профилем, пока я топтался по ковру. Туда-сюда.
Разумеется, между нами было немало хорошего. Я доверял ей. Даже получал удовольствие от ее общества. И я никогда не пробовал ничего слаще ее киски (возможно, причина тому сахар, который она употребляла в промышленных масштабах).
Но большему никогда не бывать.
И как мне удержать жену, предлагая ей лишь малую часть того, что она, как мы оба знали, заслуживала?
Той ночью я не пошел в ее комнату.
И следующей ночью тоже.
Вместо этого мы с Заком поехали к Оливеру. Они только что вернулись из нашего ежегодного предрождественского отпуска, во время которого катались на сноуборде в Колорадо и который я впервые пропустил.
Парни играли в бильярд, пока я обнимал бутылку, усевшись на винтажный игровой автомат. По телевизору перед ними шла военная стратегия.
В целом приятный вечер.
Я должен был скучать по встречам с друзьями, поскольку теперь проводил свое скудное свободное время с Печенькой.
Но почему-то не скучал.
– Ну что, как думаешь, когда ты дашь ей развод? – Оливер закурил сигару, вытащил стринги из складки кожаного дивана и выбросил их в мусор. Господи. Я уже забыл, что его дом – лаборатория венерических заболеваний, предназначенная для создания новых болезней.
Я подошел к бару и рассмотрел его впечатляющую коллекцию алкоголя.
– Кто сказал, что мы будем разводиться?
Зак издал смешок возле бильярдного стола.
– Ты.
– Несколько раз, кстати, – добавил Оливер.
– Шесть. – Зак не только был гением, но, судя по всему, обладал памятью стада слонов. – Могу перечислить их все, если хочешь, с датами и контекстом разговора.
Оливер почесал висок.
– Кажется, твои точные слова были: «Искусство редко висит на одной стене вечно».
Я открыл холодильник.
– Мы с Даллас пришли к взаимопониманию.
– Хорошая попытка. – Оливер на сей раз спрятал в карман красные кружевные стринги и выдохнул струйку дыма. – Вы с женой едва ли говорите на одном языке.
Я попробовал другую тактику.
– Если мы и разведемся, то в отдаленном будущем. Я никуда не спешу. Она тоже. Мне нужно решать более насущные проблемы.
Зак и Оливер знали о моих планах насчет «Коста Индастриз». Как и об их причинах. Я не скрывал от друзей ничего, кроме своих запутанных чувств к Даллас. Но эти чувства стали для меня недавним открытием, и пока рассказывать было особо нечего.
– Не в таком уж и отдаленном. – Оливер обходил свой медиазал, извлекая нижнее белье разных размеров, фасонов и цветов и выбрасывая его в мусорное ведро. – Рано или поздно она захочет детей.
– И я дам их ей, – раздраженно рявкнул я.
Зак не попал по бильярдному шару, зарядив его в борт стола. Оливер выронил полдюжины лифчиков. Оба взметнули брови чуть ли не до линии роста волос.
Зак первым переварил новость.
– Да что ты?
Я взял бутылку пива за горлышко и открыл ее, даже не глянув на этикетку.
– Мне нужен наследник. А ей нужно чем-то себя занять.
– С каких пор тебе нужен наследник? – Оливер запрокинул голову и загоготал. – Когда мы говорили об этом в последний раз, ты нарастил на члене девственную плеву, лишь бы избежать появления детей.
– Кто-то должен унаследовать мое состояние.
Зак заново расставил шары на столе.
– Сделай, как Гейтс и Маккензи Скотт. Пожертвуй большую часть на благотворительность.
– Ты вообще меня знаешь? – нахмурился я. – Если бы филантропия встретила меня в темном переулке, то притворилась бы мертвой, но я все равно бы убил ее ради кровавой забавы.
Он щелкнул языком, натирая мелком кончик кия.
– Таким образом, я делаю вывод, что ты совершенно точно, бесспорно, вне всякого сомнения трахаешь свою жену. – Оливер закончил очищать свою холостяцкую берлогу от нижнего белья, оставшегося после случайных связей, и начал собирать с пола пустые обертки от презервативов. И с чего я только счел этот бордель достойным местом для проведения моей свадьбы? – А еще что она круто делает минет.
– Как лернейская гидра. – Зак кивнул. – Тут одной головы и рта не хватит, чтобы растопить лед. Думаю, надо минимум пять.
– Хватит обсуждать мою сексуальную жизнь, – рявкнул я.
Оливер ухмыльнулся.
– А ее сестре уже исполнилось восемнадцать?
Я бросил в него начатую бутылку пива.
Придурок.
Той ночью я не зашел в комнату к Даллас.
Главным образом для того, чтобы доказать себе, что я по-прежнему контролирую ситуацию.
Нам необязательно проводить время вместе.
Я не одержим.
Да и вообще совсем не скучал по ее теплу, киске, поцелуям и всему прочему.
Ни тогда, когда лег в свою холодную, слишком просторную постель.
Ни тогда, когда уставился в потолок, размышляя, какой новый ад уготовлю завтра Мэдисону Лихту.
Глава 58
Даллас с самого начала планировала встретить Рождество со своей семьей, а я – со своей. Мы заключили это соглашение в один из тех редких моментов, когда разговаривали, прежде чем сорвать друг с друга одежду. И думали, что оно пройдет успешно. Проблема заключалась в том, что меня мучил вопрос, как я протяну без Даллас целых пять дней.
Эта не дающая покоя перспектива побудила меня провести эксперимент. Я планировал избегать Печеньку на протяжении нескольких дней, чтобы доказать самому себе, что в самом деле способен жить, не засовывая в нее свой член и язык, как делал это тридцать один год до встречи с ней.
В первый день я пришел домой так поздно, что она уже легла спать.
Во второй приехал с гостем. С Оливером. Так она точно будет держаться в стороне.
К моему удивлению, когда мы вошли, Печеньки не было в ее естественной среде обитания – на кухне. Не было ее и в гостиной, и в моем кабинете. (Она любила читать в нем, оставляя после себя крошки, просто чтобы напомнить, что в моем доме больше никогда не будет чисто.)
Оливер угостился тем, что приготовила Хэтти, а я тем временем делал вид, будто вовсе не озадачен поведением Даллас.
– Хэтти! – рявкнул я, прерывая ее попытки надеть пуховик. – А Пече… Даллас здесь?
Она повернулась, нахмурив брови.
– А разве не сегодня официальная дата начала продаж четырнадцатой книги про Генри Плоткина? Наверное, она стоит в очереди у потомакского Barnes & Noble, пытаясь урвать первое издание с автографом.
Ну конечно. Она же любит эти дурацкие книжки.
Я, нахмурившись, выглянул на улицу. Снег собрался огромными белыми комьями.
– Она тепло оделась перед уходом?
Оливер поднял голову от тарелки с перечным супом. Уставился на меня, выронив ложку изо рта.
– Ой, вообще я не видела, как она уходила. Покупала подарки. – Хэтти трижды обернула шарф вокруг шеи и сунула руки в варежки. За окном было так холодно, что она укуталась как капуста, чтобы пройти по лужайке до своего дома.
Я раздул ноздри.
– Небось, надела короткое платье и сандалии.
Хэтти рассмеялась.