Должно быть, Хватала тоже слышал про меня.
— Меня предупреждали, что за тобой нужен глаз да глаз, Дугал, — мрачно сказал он, — И теперь я понимаю почему.
Он спросил, чем я могу оправдать свое опоздание, и мне пришлось промолчать. Тогда он прочитал мне целую лекцию про ответственность и пунктуальность, и в результате я опоздал еще на пять минут.
Я заглянул в три классных комнаты, прежде чем нашел своих. Каждый раз, когда я извинялся и закрывал дверь, из класса доносились смешки. Это окончательно вывело меня из себя. Ненавижу, когда надо мной смеются!
Вот в таком плачевном состоянии я наконец открыл нужную дверь. Шел урок по домашнему хозяйству. Если бы знать, то можно было и не торопиться.
К счастью, учительница оказалась молодой и приятной на вид. Она даже улыбнулась при моем появлении. За весь сегодняшний день это было моим первым приятным впечатлением.
— Тебя зовут Дункан Дугал? — приветливо спросила она.
Когда я кивнул, она снова улыбнулась и сказала:
— Меня зовут мисс Карпентер. Я рада, что ты наконец присоединился к нам.
— Она перестанет так думать, когда получше познакомится с ним, — послышался чей-то шепот.
Те, кто сидел рядом, дружно рассмеялись. Я начал наливаться краской. Если бы я знал, кто это сказал, то задал бы ему жару!
Но даже издевательский смех звучал нервозно. Конечно, в первый день занятий ребята всегда чуточку нервничают, но здесь было что-то другое — тревожное ожидание, граничившее со страхом. Должно быть, вернувшись в школу, все снова вспомнили о пришельцах.
Мисс Карпентер вернулась к теме своего урока. Она рассказывала о том, как нужно готовить еду, чтобы при этом не обжечься, не порезаться, не отравиться — короче говоря, остаться живым и здоровым. Но, к сожалению, ей не повезло: она почти сразу же сама обожгла палец, задев за горячую плиту.
— Ох! — воскликнула она и сунула палец в рот.
Сначала я боялся, что она сейчас заплачет, но она вдруг повернулась и выбежала из класса.
Я очень расстроился. Мисс Карпентер была молодой и красивой, и потом, она по-доброму отнеслась ко мне. Очень жаль, что все так получилось.
В классе сразу же поднялся шум, и через минуту-другую появился Хватала, быстро утихомиривший нас. Разумеется, он винил в случившемся только меня.
И вот, словно мне и без того уже не было тошно, за завтраком к моему столику подошел здоровенный восьмиклассник, которого звали Орвилл Пламбер (ничего себе имечко, такое еще придумать надо!), и угрожающим тоном произнес:
— Эй, парень, не ты ли будешь Дункан Дугал?
— А в чем дело? — спросил я, искоса взглянув на него. Он осклабился, и я увидел, что во рту у него не хватает двух передних зубов.
— Я собираюсь сделать из тебя котлету, — любезно сообщил он.
Глава втораяТРЕВОЖНАЯ СИТУАЦИЯ
Пару раз меня оставляли на второй год, и поэтому я крупнее большинства ребят в нашем классе, но Орвилл возвышался надо мной, как утес. Я с трудом сглотнул.
Мальчишка-вьетнамец, которого звали Фон Ли Дук, радостно захихикал.
— Задай ему как следует, Дункан, — прошепелявил он.
За такие слова я готов был убить Фона. В сущности, в прошлом году дело чуть этим не кончилось, и с тех пор у меня вошло в привычку поколачивать его примерно раз в месяц. Поэтому нетрудно было представить себе, насколько приятно ему будет увидеть, как Орвилл сделает из меня котлету.
— Что я такого сделал? — спросил я, стараясь оттянуть неизбежную развязку.
— Ничего, — ответил Орвилл. — Просто мне не нравится твоя физиономия. Пойдем выйдем, я ее разукрашу как следует.
— Заткнись, пожалуйста, и иди на свое место, — произнес голос у меня за спиной.
Это была Сьюзен Симмонс — та самая, которая прошлой весной открыла всем истинный облик пришельца из космоса.
Сьюзен Симмонс — одна из трех самых красивых девчонок в нашем классе.
Сьюзен Симмонс, которая теперь, после исчезновения книгочея Питера Томпсона, стала, наверное, самой умной из нас.
Мне трудно сказать, как я к ней отношусь. Она немного высокомерна и иногда словно отгораживается от остальных, но бывают минуты, когда она подходит к тебе, улыбается, спрашивает о чем-то — и тебе хочется прыгать до потолка. У нее длинные каштановые волосы и серые глаза, которые как будто темнеют, когда она сердится. В общем, девчонка что надо.
И вот эта самая Сьюзен Симмонс подошла к Орвиллу Пламберу и сказала: «Уходи». Она и пальцем не пошевельнула, просто сказала «уходи», и точка.
Знаете, что самое удивительное? Орвилл ушел. Правда, сначала он весь побледнел, будто его пыльным мешком по голове ударили, а потом ушел.
Я повернулся к Сьюзен и спросил:
— Как это у тебя получается?
Она пожала плечами.
— С прошлой весны многие стали бояться меня, — ответила она. — Чем глупее люди, тем больше они меня боятся. Наверное, Орвилл думает, что я украла у Броксхольма какое-то секретное оружие и могу в любой момент просверлить ему дырку в голове.
— А это правда? — не удержался я, вспомнив, как Броксхольм наглухо заплавил двери школы, когда убегал от нас. Еще я вспомнил, как долго Сьюзен исследовала дом Броксхольма. А вдруг она в самом деле что-то нашла!
Но Сьюзен лишь улыбнулась и загадочно взглянула на меня.
— А ты как думаешь, Дункан? — спросила она и, не дожидаясь ответа, вернулась к своему столику.
Я расстроился: мне хотелось еще поговорить с ней. Когда мы со Сьюзен вот так запросто болтаем, на душе становится светлее. Конечно, у нее свой круг друзей, свои интересы. То, что я помогал ей одолеть пришельца, еще не означает, что она должна считать меня свойским парнем. Ладно, ладно, пусть от меня было не слишком много толку, но я же принимал участие в происходящем! Я, Сьюзен и Питер — только мы трое знали, что происходит на самом деле, а это что-нибудь да значит.
К тому же я был немного смущен: как-то неприлично, когда девчонка спасает тебя от крупной выволочки. Она ведь могла и промолчать, верно?
После завтрака мои дела не улучшились. Я все еще плохо ориентировался в здании школы и вскоре понял, что опаздываю на следующий урок — математику. Поверьте, я действительно старался успеть, ведь я дал себе обещание, что в этом году буду учиться лучше, чем в прошлом. (До сих пор подобные обещания выполнялись не слишком хорошо.) Если ребята уже слышали, как Сьюзен спасла меня от Орвилла, они снова начнут смеяться, и я обязательно с кем-нибудь подерусь. В довершение ко всему, я знал от Патрика, что мистер Блэк, учитель математики, никогда не упускает случая придраться к ученикам.
Поэтому мне очень хотелось успеть вовремя. Я бегал по коридорам, поднимался и спускался по лестницам. Мое лицо пылало. Проклятое здание, ну почему в нем так трудно разобраться? Наконец я нашел свой класс и открыл дверь. Я тяжело дышал, а сердце чуть не выпрыгивало из груди.
— Ага! Насколько я понимаю, это мистер Дугал собственной персоной! — язвительно произнес мистер Блэк, увидев меня. — Сегодня я прощаю тебе опоздание, однако в дальнейшем либо приходи вовремя, либо заранее планируй визит к директору.
Это оказалось последней каплей. После Патрика, отца, Хваталы и Орвилла Пламбера я уже не мог вынести новых нападок, ведь я так старался хоть что-нибудь сделать правильно!
Бывает ли с вами так, что вы начинаете говорить, совершенно не задумываясь над собственными словами? Со мной бывает. Я искоса взглянул на мистера Блэка и неожиданно для самого себя выпалил:
— Отвяжись, балда!
Секунду спустя до меня начало доходить, что я натворил. Я похолодел; желудок ухнул куда-то вниз, и мне показалось, словно я спускаюсь на скоростном лифте. Сильная рука схватила меня за плечо.
— Что ты сказал? — спросил мистер Блэк, развернув меня к себе и пристально глядя мне в лицо.
— Ничего, — прошептал я. — Ничего особенного.
Мистер Блэк распахнул дверь и вытолкнул меня наружу.
— Приходи завтра, Дугал, — ледяным тоном предложил он, — А сегодня, полагаю, тебе лучше побыть где-нибудь в другом месте.
В классе за его спиной послышался смех. Если бы вы знали, как я ненавижу, когда надо мной смеются!
Если мистер Блэк полагал, что я останусь в коридоре до конца урока, то он ошибался. Я собирался уйти отсюда и погулять на свежем воздухе.
Я шел по коридору, тихонько насвистывая, и вдруг увидел выключатель пожарной тревоги. Уж не знаю, о чем я думал в тот момент. Наверное, мне пришло в голову, что раз уж я ухожу, то и всем остальным нечего здесь делать.
Зато я точно знаю, что я сделал. Я протянул руку, открыл защитную панель и повернул выключатель.
Взвыла сирена. Двери распахнулись настежь, и из классов начали выбегать школьники. «Пришельцы! — кричали они. — Пришельцы вернулись!»
Возможно, это могло бы выглядеть забавно, и я сам бы посмеялся от души, если бы не один ужасный факт: когда я повернул выключатель пожарной тревоги, откуда-то сбоку на руку мне выплеснулась струйка бордовых чернил. Не требовалось много ума, чтобы сообразить: это чернила для изобличения хулиганов, которые включают ложную тревогу.
Нужно было как можно скорее смыть их. Я побежал в мужской туалет, но вовремя остановился. «Великолепная мысль, Дункан, — подумал я. — Это именно то, чего они от тебя ждут. Тупица же ты, парень, ведь Патрик тебя предупреждал насчет чернил и пожарной тревоги!»
Я кинулся обратно в коридор. Там стоял невообразимый шум. Некоторые плакали; наверное, им казалось, что началось инопланетное вторжение. Учителя кричали и пытались вывести всех из здания. В общем, полная катастрофа.
Засунув чернильную руку поглубже в карман, я начал проталкиваться сквозь толпу, направляясь к задней двери. Эта дверь выходила на грузовую площадку, куда приезжали машины с продуктами для столовой и мусоровозка. В дальнем ее конце валялось несколько пустых картонных ящиков, а недалеко от выхода стоял большой зеленый контейнер для пищевых отходов, от которого шел душок, — день-то выдался жаркий.