говору. Глупо, правда?
— А вот и наш Бешеный Пожарник! — воскликнул Майк, когда я подошел к ним.
Что я мог ответить? Я развернулся и врезал ему по носу. Сьюзен и Стэйси принялись кричать на меня. Как только они меня не обзывали! Я убежал и не останавливался, пока не попал домой.
Поднявшись в нашу спальню, я молча лег в постель. Я не мог плакать, поскольку Патрик был рядом. Поэтому я просто лежал на кровати, глядел в потолок и размышлял о том, зачем я родился на этом свете.
Глава седьмаяАНДРОМЕДА ДЖОНС
Хотя я продолжал каждый день ходить в школу, мне не пришлось видеться с учителями до середины следующей недели. В течение пяти дней я сидел в кабинете у Хваталы. Мне присылали задания, но я не понимал их смысла. Что толку заниматься в одиночестве, не зная темы?
В среду мистер Кетчам решил, что с меня достаточно, и разрешил мне снова посещать занятия. Судя по его тону, он оказывал мне огромную услугу.
Он лично сопровождал меня. С утра я надеялся, что меня отпустят на первый урок по домашнему хозяйству. Этот предмет понравился мне гораздо больше, чем я предполагал, а кроме того, мне нравилась мисс Карпентер, хотя она держалась как-то неуклюже и все время совершала смешные ошибки. Похоже, я ей тоже понравился, и это выгодно отличало ее от других учителей.
Но получилось так, что мне пришлось ждать до второго урока. Весь первый урок Хватала был занят важным делом: он читал нотацию Орвиллу Пламберу. Слушать его было сплошное удовольствие. Правда, я не смеялся: если бы Орвилл услышал меня, то потом задал бы мне крепкую взбучку.
— Ну как, Дугал, готов к возвращению в приличное общество? — спросил Хватала, покончив с Орвиллом.
Я кивнул. Он кивнул в ответ и указал на дверь. Я вышел первым.
Когда мы пришли на урок по естественным наукам, Андромеда Джонс как раз готовилась продемонстрировать действие статического электричества.
— А сейчас, ребята, нам нужен доброволец, — сказала она.
Я не имел никакого желания предлагать свою кандидатуру. В конце концов, миссис Джонс была одной из новых преподавательниц и автоматически попадала в мой список «возможных пришельцев». Кто знает, для чего на самом деле предназначены ее приборы?
Андромеда Джонс молчала, обводя класс задумчивым взглядом. Ее манера одеваться казалась мне довольно странной: она носила платье-сафари цвета хаки со множеством молний и карманчиков, которые так нравятся малышам. По слухам, она специально одевалась так, потому что считала работу в начальной школе опасней охоты в джунглях. Не знаю, правда это или нет.
Прошло с полминуты, но никто не вызвался добровольцем. Хватала вдруг подтолкнул меня вперед.
— Дункан будет рад принять участие в демонстрации вашего опыта, мисс Джонс, — жизнерадостно заявил он.
— Нет-нет, только не я! Я отказываюсь!
Хватала наклонился к моему уху и прошептал:
— Дункан, ты даже не представляешь себе, сколько неприятностей я могу тебе доставить. Если ты не хочешь провести следующие пять дней в моем кабинете, валяя дурака, выходи и принимай участие в эксперименте.
Я вздохнул и вышел к доске. Послышались шепот и хихиканье, действовавшие мне на нервы. Я покраснел. Хорошо еще, что Хватала был рядом, иначе я обязательно дал бы кому-нибудь по уху.
— Успокойтесь и послушайте! — воскликнула мисс Джонс. — Цель этого эксперимента — дать вам представление о том, как свободный поток электричества может воздействовать на предметы.
Она вызвала темнокожего паренька, сидевшего во втором ряду, и сказала ему:
— Маркус, я хочу, чтобы ты завел генератор.
— С удовольствием, мисс Джонс, — улыбнулся Маркус.
Его улыбка не удивила меня. Как-то прошлой весной мой отец крепко напился и вел себя довольно гнусно. На следующий день я пришел в школу в дурном настроении и, когда Маркус отпустил в мой адрес плоскую шуточку, сбил его с ног и треснул сверху подносом, на котором стоял его завтрак. Поэтому он, конечно же, был рад завести генератор для мисс Джонс.
Когда Маркус занял свое место, мисс Джонс надела мне на голову большой шлем из прозрачного пластика с двумя зигзагообразными молниями, нарисованными впереди. С обоих боков шлема и на его верхушке торчали бугорчатые выступы.
Приладив шлем, мисс Джонс попросила Маркуса приступать к делу, и тот завертел ручку генератора.
Кожу моей головы начало слегка покалывать. Волосы зашевелились, словно подул ветерок. Буквально через несколько секунд весь класс залился хохотом. Наверное, я и в самом деле выглядел очень забавно — с выпученными глазами и вставшими дыбом волосами!
Но забавно или не забавно, я все равно ненавижу, когда надо мной смеются. Я так взбеленился, что готов был разнести все вокруг! Но Хватала по-прежнему стоял рядом, поэтому я держал свои чувства при себе. «С меня хватит, — с горечью думал я. — Спасти мир — дурацкая идея! Да пусть эти пришельцы приходят прямо сейчас и заберут всех, я не возражаю».
Внезапно я перестал думать о том, что надо мной смеются. Происходило нечто странное и загадочное. Покалывание началось внутри моей головы! Мне казалось, будто под черепной коробкой ползают тысячи крошечных муравьев.
— Спасибо, Маркус, — вмешалась мисс Джонс — Этого достаточно.
Но Маркус крутанул ручку еще пару раз — наверное, для ровного счета.
— Маркус! — она повысила голос. — Я же сказала, прекрати!
Маркус отпустил ручку с таким видом, словно у него отняли любимую игрушку. Я мысленно пообещал себе вздуть его при первой же возможности.
Ребята продолжали смеяться. Когда я шел к своему месту, мои щеки пылали от стыда. Я сел и постарался прислушаться к объяснениям, но в голове все еще покалывало после опыта. Правительству следовало бы запретить подобные эксперименты над живыми людьми!
После школы у меня появилась неплохая идея — говорю об этом, поскольку со мной такое случается нечасто. Я решил побеседовать с мисс Шварц, учительницей из нашей старой школы. Раз уж пришелец заключил ее в силовое поле прошлой весной, то она, наверное, поверит моему рассказу об удивительной находке в контейнере для пищевых отходов.
По дороге я встретился с группой ребят из нашего класса, стоявших перед аптекой Зигеля. Они о чем-то шушукались между собой, но, заметив меня, засвистели и заулюлюкали.
Сьюзен Симмонс выступила вперед. Ткнув пальцем мне в грудь, она заявила:
— Я знала, что ты балда, Дункан, но никогда не думала, что ты способен пасть так низко. Если бы мне пришлось выбирать между тобой и земляными червями, я выбрала бы червей: от них хотя бы есть польза!
Я потрясенно уставился на нее. Что я натворил на этот раз?
Глава восьмая«ДУНКАН ДУГАЛ — ЮНЫЙ ГЕРОЙ!»
— Не надо так на меня смотреть, — презрительно бросила Сьюзен.
— Как? — удивился я.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Она вытаращила глаза и оглянулась с глупым видом, изображая меня. — «Кто, я? Да что вы, как можно! Я ничего такого не делал!» Ты уже миллион раз так смотрел на учителей, и каждый раз это означало, что виноват именно ты.
Вот тебе и на! Когда люди лишь по твоей внешности начинают судить, прав ты или виноват, это означает одно: ты влип в крупные неприятности.
Прежде чем я смог возразить, Сьюзен ткнула мне в лицо сложенной газетой.
— Полюбуйся! — скомандовала она.
Я взглянул и не удержался от стона. Это было «Национальное обозрение». Заголовок, набранный огромными буквами, гласил: «ЮНЫЙ ГЕРОЙ БОРЕТСЯ С ПРИШЕЛЬЦАМИ В НЕБОЛЬШОМ ГОРОДКЕ!» Под заголовком красовалась моя фотография.
— Теперь слушай! — приказала Сьюзен и начала читать вслух: — «Дункан Дугал юный герой, прошлой весной спасший небольшой американский городок от инопланетного завоевания, утверждает, что Земля по-прежнему подвергается опасности вторжения из космоса».
— Но это же правда! — воскликнул я.
— Вот как? — язвительно спросила она. — Выходит, это ты спас нас от пришельцев? Если мне не изменяет память, то единственным твоим достижением были истеричные вопли, когда ты стоял перед Броксхольмом.
Я пытался объяснить ей, что «правда» относилось к опасности вторжения, но Сьюзен лишь испепелила меня взглядом и снова принялась цитировать статью:
— «Прошлой весной мои друзья очень испугались, — сообщил Дугал нашей корреспондентке Хонни Флинт — Однако я сохранил выдержку и поэтому сумел найти способ выдворить пришельца из города».
Она снова испепелила меня взглядом.
— Ты сообразил, как выгнать пришельца?
Я покраснел. Разумеется, это сделал не я, а Сьюзен.
— «Дункан Дугал юный герой!» — насмешливо воскликнула Стейси.
— О Дункан, спаси меня! — пропищала другая девчонка.
— Заткнитесь! — закричал я. — Все заткнитесь!
Потом я бежал, не разбирая дороги и сел отдышаться, только когда оказался поблизости от нашего дома. Настроение было хуже не придумаешь. Я знал, что один из наших учителей — пришелец, но после статьи Хонни у меня пропала последняя надежда завоевать доверие людей. Я вовсе не лгал, когда беседовал с ней; мне просто хотелось изложить свою точку зрения на события. Наверное, меня немножко занесло… но с кем не бывает?
«Дункан Дугал — юный герой!» Издевательские голоса все еще звенели у меня в ушах, когда я закрыл за собой входную дверь. Патрик был уже тут как тут и, разумеется, помахивал последним номером «Национального обозрения».
— Классно врешь, братец! — приветствовал он меня. — Твоим друзьям очень понравится эта статья.
«Какие друзья? — с горечью подумал я, — Нет у меня друзей». Но мне не хотелось ничего объяснять Патрику, поэтому я посоветовал ему закрыть варежку и поднялся в нашу комнату. Снизу доносился его довольный смех.
После прихода отца на душе у меня стало еще хуже. Прочитав статью, он пришел в восторг. Он купил целых двадцать экземпляров газеты и принялся обзванивать всех наших родственников. Казалось, он впервые обрадовался тому, что я родился на свет, — и все из-за моей дурацкой болтовни в пересказе какой-то журналистки!