— Уж не знаю, чем вы можете быть полезны ей, но следствию вы явно вредите, — заявил он раздраженным тоном.
— Как неприятно, — вздохнул Джек. — Вот уж не хотел, помилуйте.
— Почему вы не допускаете меня к вашей больной вот уже вторую неделю?
— Дело в том, что она только позавчера вышла из комы. Я как врач в первую очередь отвечаю за ее психическое состояние, — вежливо сказал Джек.
— Тем не менее мне известно, что вчера у нее уже были посетители. — Глаза Стручкова сузились, превратившись в щелочки. — И сейчас к ней в палату направилась одна молодая дама.
— Понимаете, сама Лариса Александровна никого не хотела видеть, кроме самых близких друзей, — попытался сгладить ситуацию Джек. — Она находится в состоянии тяжелой депрессии, и любое противоречие ее желаниям может вызвать обострение болезни.
— Возможно, вы и правы, — произнес Стручков, смягчившись, — но в интересах следствия мне совершенно необходимо поговорить с ней, а вы не даете мне такой возможности, господин психиатр. Я расследую убийство, она находилась в здании аэровокзала в момент трагедии и может дать ценные свидетельские показания. Я думаю, если мы найдем убийцу ее мужа и раскроем преступление, это обстоятельство вряд ли повредит ее здоровью.
— Трудно сказать, какую реакцию вызовет у нее упоминание об убийстве мужа, — задумчиво сказал Джек, внимательно наблюдая за собеседником. — Она до сих пор не смирилась с его гибелью, и мы стараемся пока в беседах с ней обходить эту тему.
— Значит, вы все-таки отказываете мне в посещении? Не хотелось бы прибегать к силовым методам, но в конце концов я вынужден буду это сделать, — произнес Стручков угрожающим тоном.
— Нет-нет, не стоит доводить до этого, Анатолий Григорьевич, — сказал Джек. — Если вы так настаиваете, я разрешу вам посещение, но только очень прошу вас — постарайтесь при беседе не травмировать ее психику.
— Так когда я могу встретиться с ней?
— Буквально минут через десять, я только предупрежу ее, потому что она сегодня уже никого не ждет. Пожалуйста, подождите меня здесь, если вас это не затруднит.
— Что ж, десять минут я подожду, — сухо произнес следователь.
Джек вышел, но очень скоро в кабинете появилась Вероника.
— Идемте, Анатолий Борисович, я провожу вас в палату.
Лариса лежала в постели с книжкой в руках. Когда в палате появился Стручков, она невольно вздрогнула. Лицо этого человека отчетливо всплыло в ее памяти.
Он подошел к ней, сел рядом на стул, взял в руки книжку.
— Детективами увлекаетесь, Лариса Александровна?
— Так, чтобы скоротать время, — сказала Лариса, стараясь не глядеть прямо на него.
— Вы ведь знаете, кто я? — Стручков улыбнулся одними губами.
— Да, врач мне сказал…
— А сами вы не помните меня? — спросил он, пододвинувшись еще ближе к ней вместе со стулом.
— Мне кажется, я вас уже видела… — тихо сказала Лариса. — Вы были там, в аэропорту…
— Ну что ж, Лариса Александровна, — Стручков снова улыбнулся, — буду откровенен с вами. Я действительно был там.
— Значит, вы все видели?
— В том-то и дело, что я видел не все, — Стручков сделал небольшую паузу, пытаясь встретиться с Ларисой взглядом, — поэтому для меня очень важно узнать, что видели вы. Если мы сопоставим наши, так сказать, наблюдения, это очень поможет следствию.
— Мне тяжело вспоминать об этом. — Лариса отвела в сторону глаза. — Я помню, что видела вас в толпе в тот самый момент, когда кто-то выстрелил… И, кажется, вы потом говорили со мной и с каким-то доктором, когда я очнулась.
— Вы совершенно правы, — произнес Стручков. — В тот день я действительно беседовал с вами в кабинете врача, но, учитывая ваше состояние, не стал утомлять вас своими вопросами.
— Но я никак не могу понять, почему я видела вас во время выстрела… — сказала Лариса. — Если вас вызвали для расследования, то вы бы приехали позже. Сначала я думала, что это просто галлюцинация, но теперь я точно знаю, что там были именно вы.
— Вы совершенно правы, — произнес Стручков с сочувствием, — это не было галлюцинацией. Понимаете, по чистой случайности я летел в Москву тем же рейсом, что и ваш муж. Поэтому вполне естественно, что мы оказались в здании аэровокзала почти одновременно. Правда, до момента покушения я обращал на него не больше внимания, чем на других пассажиров. Уж извините, был так занят своими размышлениями, что даже не заметил, с кем лечу. Но так как я внезапно оказался на месте преступления, я тотчас, воспользовавшись своим служебным положением, принял все необходимые меры.
— Что ж, вы меня немного успокоили, — сказала Лариса. — Теперь я знаю, что видела вас наяву, а не в видении. Но если вы были там, почему же не поймали преступника?
— Ума не приложу, как он все-таки сумел ускользнуть, — с удивлением произнес Стручков.
— Вы до сих пор его не нашли? — спросила Лариса.
— Скажу вам правду, Лариса Александровна, мы уже напали на след, и я почти уверен, что скоро его возьмем. — Он опять сделал паузу, наблюдая за реакцией Ларисы, потом продолжал: — Теперь же я попрошу вас постараться вспомнить все, что вы видели в здании аэровокзала до покушения, в момент покушения и после. Ваши показания очень помогут следствию.
— Я постараюсь вспомнить, — сказала Лариса.
— До скорой встречи. — Стручков поднялся, отодвинул стул от кровати на прежнее место и вышел.
Скоро его сменил Амбросимов. При виде его Ларису едва не передернуло, этот человек был неприятен ей. Но он держался подчеркнуто вежливо и сдержанно. Войдя в палату, оставил дверь открытой, словно стараясь подчеркнуть, что визит его носит сугубо светский характер.
— Лариса, я хочу извиниться перед вами, — произнес он, пройдя на середину комнаты и остановившись. — В прошлый раз я допустил бестактность в нашем разговоре, что вообще мне не свойственно.
— Я принимаю ваши извинения, Захар Эдуардович, — сказала Лариса без всякого выражения.
— Благодарю. Надеюсь, вы скоро поправитесь и сможете приступить к съемкам. Хочу подтвердить, что все мои предложения остаются в силе. Но я ни в чем не хочу торопить вас и готов ждать столько времени, сколько вам потребуется.
Лариса молча кивнула.
— Засим разрешите откланяться. Меня ждут дела, а вас — следующий посетитель.
— Я никого больше не жду, Захар Эдуардович.
— Но там, кажется, дожидается следователь.
— Он уже был здесь, — устало сказала Лариса.
— Ах, значит, он опередил меня. Ну что ж, честь имею.
— Следующий посетитель — это я, — весело произнес Джек из коридора, пропуская Амбросимова в дверь.
— Евгений Борисович, как хорошо, что вы пришли, — обрадовалась Лариса.
— Что, вас совсем замучили? — спросил он обеспокоенно.
— Я не понимаю, что им от меня нужно, а им всем что-то от меня нужно, — сказала Лариса. — Я это вижу, я это чувствую, а они делают вид, что общаются со мной только в интересах дела.
— Вас что-то встревожило в разговоре со следователем, Лариса? — Джек сел рядом с ней на край кровати.
— Да, он все пытался вытянуть из меня, где и когда я его видела… Я опять ничего не понимаю, всюду какая-то путаница…
— Ну что ж, давайте попробуем разобраться, — спокойно сказал Джек. — Если, конечно, вы не устали.
— Нет, лучше я все расскажу вам сейчас, а то не смогу успокоиться…
И она начала подробно пересказывать Джеку свой разговор со следователем. Джек слушал очень внимательно, изредка приговаривая «так-так», а когда Лариса закончила, сказал:
— Вполне возможно, то, что он говорит, действительно правда. Но гораздо интереснее узнать, о чем он не говорит и что он скрывает. Надеюсь, мы сумеем и это выяснить… А теперь вам надо отдохнуть. Мы и так опять нарушили расписание, и нам попадет от Вероники.
— Хорошо, я буду отдыхать, а потом вы еще поговорите со мной, Евгений Борисович?
— Конечно, девочка, мы обязательно поговорим. — Джек заговорщически подмигнул. — А пока желаю вам приятных снов.
Лариса улыбнулась, откинула голову на подушку и прикрыла глаза. После разговора с Джеком ей стало значительно легче, неприятный осадок от общения с недавними посетителями рассеялся и почти исчез, и вскоре она заснула. На этот раз, впервые за все время болезни, ей приснился сон. Перед ней, прямо как наяву, вдруг появился Артем — живой, улыбающийся, он смотрел на Ларису и пытался ей что-то сказать, но она никак не могла разобрать слов. Потом вдруг его лицо стало печальным, наверное, потому, что Лариса не сумела его понять. Но вот он исчез, Лариса увидела вдруг странный пейзаж, красивый осенний лес, тропинку, мелькающую между деревьями… Потом все исчезло в голубоватой вечерней дымке, и больше Лариса ничего не запомнила…
Во время тихого часа Джек удобно устроился в кресле и раскрыл сценарий Ларисы Сосновской, который принесла ему Вика. Бегло пробежав глазами несколько первых страниц, он почувствовал, что действие все больше захватывает его. Живой язык, яркие симпатичные персонажи, интересные отношения… Трогательная история любви случайно встретившихся молодых людей, студентки и начинающего бизнесмена, у которого только и есть невероятные идеи и старые джинсы. Но он очень везуч, и скоро ему удается заработать первые приличные деньги. Конечно, все это было уже сотни раз, но Ларисин сценарий отличался от этих сотен других, в нем было что-то особенное, свое, свежее, неизбитое. Наверное, потому, что она писала об истории собственной жизни, о своей любви, а прототипом героя был ее собственный муж.
Джек отложил сценарий и представил себе Артема Сосновского, совсем молодого, веселого, склонного к авантюрам, такого, каким он представал в этом сценарии. Этот образ был явно ему симпатичен. Как интересно все-таки устроена человеческая натура. Лариса, такая неглупая, утонченная женщина, предпочла своему яркому, обаятельному мужу малахольного неврастеника режиссера с внешностью облезлой моли. При этом у нее с мужем не было никаких сексуальных проблем, во всяком случае, с ее слов. Конечно, все это можно объяснить, найти тысячу других причин и мотивировок, и все же сколь загадочна женская душа…