Он испытал все ужасы сталинских застенков, прошел через пытки. В 1956 году был реабилитирован. Вернулся инвалидом. Все же нашел в себе силы, чтобы написать три книги о войне на Севере. Оставил обширные воспоминания.
В постановлении ЦК ВКП(б) от 10 января 1950 года содержалась правильная оценка состояния наших дел, верными были советы, как исправить положение. ЦК утверждал, что важнейшим условием нормальной плодотворной работы является тесная связь руководителей с народом, опора на народ, знание его нужд.
Но правда на словах не есть еще правда в действительности. К сожалению, слова о необходимости тесной связи с народом никак не вязались с делами. Именно в это время по директивам из центра первые лица — ответственные работники ЦК компартии республики, Совмина, министерств, других республиканских учреждений — были выделены в особую, поднятую над трудящимися, привилегированную касту. Я имею в виду пакетный феномен. Каждый месяц на стол первого лица ложился солидный пакет. Адресат вскрывал его и за эту работу, то есть за то, что вскрыл пакет, получал, иначе говоря, клал в карман три, четыре, пять, а возможно, и больше, тысяч рублей. Сумма «пособия» зависела от того, к какой гильдии был отнесен номенклатурный получатель по «табели о рангах». Один знакомый мне пакетчик однажды шутя признался: «Ей-богу, не знаю, куда складывать деньги. В ванную, что ли? Тем более что мыться в ней нельзя — нет воды!» Хорошо помню его фамилию, но не называю ее — порядочный был человек. Понимал, что даровые берет. Но отказаться не хватало духу, да и не осмеливался это сделать. Отказ мог быть истолкован как саботаж важной государственной акции со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Разумеется, ее держали в глубочайшей тайне. Но это был секрет Полишинеля. Мир слухами полнится. Получателям дармовых денег не удалось избежать огласки. Больше того, люди знали, что загребаемые ими тысячи есть не что иное как подачка: Сталин подкупает центральных и местных чиновников.
Пакеты исчезли сразу же после смерти Сталина. Но привилегии остались. Больше того, особенно при Брежневе это зло расцвело пышным цветом. Невиданных размеров достигло казнокрадство. Номенклатура стала черпать полной чашей. Привилегии оказались трудноизлечимой болезнью, которая пустила глубокие корни. Они не выкорчеваны и сейчас.
Альманах «На рубеже»
В 1944 году, когда редакция «Ленинского знамени» только что вернулась из Беломорска в Петрозаводск, мы размещались в отведенном газете двухэтажном доме по проспекту Ленина напротив развалин гостиницы «Северная».
Был не частый в наших местах яркий летний день, в открытые окна лилось солнце. В маленькую комнатушку, занимаемую мной и секретарем редакции А. Б. Шваревым, как-то осторожно вошел невысокий плотный человек в светлом костюме и, остановившись у порога, молча улыбнулся. По характерной, во всё лицо, улыбке я узнал старого своего знакомого Василия Григорьевича Базанова — преподавателя Петрозаводского университета, литературоведа и литературного критика, впоследствии члена-корреспондента Академии наук СССР, директора Пушкинского дома. Базанов сказал, что приехал позавчера из Сыктывкара (там находился в эвакуации наш университет). Потом заговорил о писательской организации. От нее почти ничего не осталось. Мы оба хорошо знали, как это произошло. Наши заслуженные, уважаемые, старейшие литераторы Ялмари Виртанен, Оскар Иогансон, Эмиль Паррас стали жертвами сталинских репрессий, погибли еще до войны в лагерях. Хильда Тихля и Сергей Норин умерли во время войны в Беломорске. Иван Кутасов, Федор Исаков сложили головы на фронте. Оставшиеся в живых находились в действующей армии или в эвакуации, откуда не успели вернуться.
— Надо собирать писателей, — сказал в конце беседы Базанов.
Первое, что мы сделали, разыскали уже приехавшего в город Линевского. Вскоре прибыли Т. О. Гуттари, В. Г. Чехов, С. В. Колосенок, избранные в правление, как и В. Г. Базанов, на первом съезде писателей Карелии в 1940 году.
Решили подготовить альманах. До войны, начиная еще с двадцатых годов, в разное время в Петрозаводске выходили на русском языке журнал «Ударник слова», альманахи «Начало», «Карелия». В 1940 году вышел первый номер журнала «На рубеже» (будущий «Север»). Во время войны журнал не издавался. Теперь появилась возможность возобновить его выпуск. Но пришли к выводу, что лучше подготовить альманах. Незамедлительно приступили к делу. Первый раз собрались, кажется, у С. В. Колосенка, в управлении по делам искусств, начальником которого он был. Пришли Базанов, Гуттари, Линевский, военный корреспондент Н. Клименко. Базанов поделился размышлениями о содержании альманаха, предложил несколько уже подобранных им материалов. Составили план номера, распределили обязанности. Потом была долгая собирательская и редакционная работа. Допоздна, часто и по воскресеньям сидели над материалами. Чаще всего — на квартире В. Г. Базанова, в домике по улице Малой Слободской. В этом домике и после окончания работы над альманахом литераторы постоянно встречались.
В 1945 году в Петрозаводск для участия в конференции писателей приезжали из Ленинграда Ольга Берггольц, Александр Прокофьев, Михаил Зощенко. Они много выступали на предприятиях, в госпиталях, учреждениях города. Их восторженно встречали. Истосковавшись по яркому литературному слову, люди готовы были носить писателей на руках. Перед отъездом ленинградские гости пришли домой к Базанову. Берггольц и Прокофьев весь вечер читали ненапечатанные стихи. Зощенко рассказывал, как путешествовал целыми днями по городу.
Но вернемся к альманаху. Осенью 1945 года он вышел под названием «На рубеже». В альманахе напечатаны драматическая поэма «Сампо» Виктора Гудкова, поэма Павла Шубина «Битва на Свири», стихи Лидии Гренлунд и Тобиаса Гуттари (Леа Хело) в переводе Михаила Дудина. Исследование Василия Базанова «За колючей проволокой», очерк Николая Клименко «Шелтозерские ночи», статья Станислава Колосенка «Искусство республики в дни войны» и другие материалы. Произошла некоторая задержка с выходом альманаха. Уполномоченный Главлита обнаружил в исследовании В. Г. Базанова «За колючей проволокой» крамолу, хотя это никак не вязалось со здравым смыслом.
Что из себя представляет работа Базанова? Ученый по горячим следам собрал и обобщил богатый материал об устном народном творчестве, которое не умирало и в фашистских лагерях. Только было оно особого рода. Узники лагерей со страстностью необычайной силы изливали свою душу в надрывных плачах, горестных причетах, остроумных частушках. Это был стон невольников, их гневный крик и презрение к поработителям.
Что тут недозволенного?
Здравый смысл победил. Альманах увидел свет.
Творческая жизнь в республике оживала. Уже в 1945 году удалось собрать в Петрозаводске молодых литераторов. Безусловно, заметным событием стало республиканское совещание рунопевцев и сказителей. Край наш фольклорный. Знаменит рунами, былинами, волшебными сказками. Некоторые хранители и носители нашего великого культурного наследия пережили войну и, как только она кончилась, съехались в Петрозаводск, чтобы рассказать о своем житье-бытье, поделиться тем, что испытали и передумали во время войны.
Участниками совещания были Мария Михеева, Евгения Хямяляйнен, Анисья Ватчиева, Фекла Быкова, Анна Пашкова, Федор Свиньин и другие. Вспоминается творческий вечер народной сказительницы Анны Михайловны Пашковой. Милая звонкоголосая старушка исполнила былины о героях фронта и тыла, традиционные былины, карельские свадебные песни.
Писательская организация набирала силы за счет того, что возвращались фронтовики. В разное время, на протяжении двух-трех лет, вернулись с фронта Александр Иванов, Виктор Евсеев, Федор Ивачев, Антти Тимонен, Ульяс Викстрем, Николай Лайне. Переехали из Ленинграда в Петрозаводск Борис Шмидт и Алексей Титов. Прибыл на работу в журнал «На рубеже» выпускник Ленинградского университета Дмитрий Гусаров. Вернулся из фильтрационного лагеря для военнопленных Николай Яккола.
За десятилетие с 1944 по 1954 год, когда состоялся второй съезд писателей Карелии, в Союз было принято пятнадцать человек.
Союз писателей заметно окреп. Самое главное — появились новые романы, повести, рассказы, стихи, поэмы. Заметно и свежо зазвучали голоса писателей военной поры. Книги выходили на финском и русском языках. Из того, что появилось у нас во второй половине сороковых годов и в начале пятидесятых, на мой взгляд, следует отметить повести «На берегах Пирттиярви» и «Ира» Николая Яккола, «От Карелии до Карпат» Антти Тимонена, сборники стихов «Путь поколения» и «Песни мира» Якова Ругоева, сборник стихов «Подвиг» Марата Тарасова, поэмы «Здесь будет город», «Лесной поток» Бориса Шмидта, роман «Вперед, народ трудовой!» Ульяса Викстрема, роман Дмитрия Гусарова «Боевой призыв», сборник «Весть весны» Николая Лайне, сборник стихов Александра Иванова «Край мой любимый». В 1954 году вышла первая книга романа «Беломорье» Александра Линевского.
В произведениях первых мирных лет, естественно, преобладала военная тема. Конечно, они отмечены торопливостью, отсутствием необходимого художественного анализа. И все же эти первые ласточки послевоенной литературной весны дороги нам. Они правдивы, искренни, повествуют о том, что в то время было особенно близко людям.
Ю. В. Андропов
Мы законно гордились, когда после смерти Л. И. Брежнева Генеральным секретарем ЦК КПСС в 1982 году был избран Ю. В. Андропов. Впервые воспитанник карельской партийной организации поднялся на такую высоту.
Андропов приехал в Карелию незадолго до войны и был избран первым секретарем ЦК ЛКСМ республики. Он быстро завоевал авторитет среди молодежи, которая безошибочно почувствовала в нем умного человека с широким взглядом на жизнь.
В годы войны Андропов всегда был на важных участках фронтовой работы, принимал деятельное участие в создании партизанских отрядов, в организации подпольных и разведывательных групп в тылу противника, которые мужественно боролись с оккупантами.