В молодые годы Сумманена постигло несчастье — он тяжело заболел. Болезнь на десятилетия приковала его к постели Он не сдался, продолжал упорно работать. Пожалуй, именно работа, постоянное творческое горение и поддерживали его. Всё лучшее, всё самое зрелое Сумманен создал после того, как сразил его неотвратимый недуг.
Сумманен — поэт, критик и переводчик. Многие его стихи переведены на русский язык и другие языки СССР, печатались в Венгрии, США и, конечно, в Финляндии.
Сумманена интересовало всё, что происходило вокруг, он активно вмешивался в происходящее. Помню, как с трудом передвигавшийся поэт приехал в дом партийного просвещения на совещание по обсуждению сокращенного варианта «Калевалы», подготовленного О. В. Куусиненом. Он был противником этого варианта, резко и обоснованно раскритиковал в своем выступлении на совещании и сам этот вариант, и неудачный новый перевод его на русский язык.
А как его интересовали дела Союза! Не меньше, а больше, чем некоторых других писателей. По серьезным вопросам обращался в правление с письмами, звонил мне по телефону. Голос у него был чистый и звонкий, дикция безупречная, речь ясная и логичная. Он был острый человек. Часто критиковал правление, иногда и несправедливо, спорили, порой чересчур горячо, но всегда по делу.
Однажды мы с поэтом Олегом Мишиным пришли к нему домой, чтобы проведать. Обрадовался. Раскатывал по комнате на коляске, рассказывал, как живет. Хвалиться нечем, терпимо — высшая оценка. Привык. Всё бы ничего, да вот зрение ухудшилось. Хорошо, Валерия помогает. Валерия — жена Сумманена — помогала мужу во всём, самоотверженно служила ему, являя своим поведением, заботой, лаской образец высокой женской преданности.
Мы разговаривали о писательских делах, о том, кто что пишет, что интересного и что неинтересного в журналах «Север» и «Пуналиппу».
— А верно ли, — неожиданно спросил Сумманен, — что бюро пропаганды превратилось в кормушку двух-трех людей?
Я сказал, что сигналы есть, проверкой занимается ревизионная комиссия.
— Проверяйте побыстрее, не тяните, — вспылил Сумманен. — Мое мнение — жуликов исключить из Союза. Я, например, не желаю состоять в одном союзе с ними…
Олег Мишин. Поэт, переводчик, ученый, хорошо знающий цену талантливому литературному слову. Он издал несколько поэтических сборников. Стихи его — простые, духовно наполненные — всегда близки читателям. Это стихи из жизни и о жизни.
Мишин пишет на русском и финском языках. Он открыл своими переводами много поэтов, пишущих на финском языке. Издание книги стихов Владимира Брендоева, писавшего на ливвиковском диалекте карельского языка, — тоже его заслуга.
В последние годы Олег Мишин много сил и времени отдал переводу «Калевалы». Большая, талантливая работа, сделанная им в соавторстве с кандидатом филологических наук Эйно Киуру, удостоена премии Правительства Карелии, получила высокую оценку известных ученых. Особо надо отметить, что это третий за всю историю эпоса полный его перевод на русский язык.
…В 1970 году вышла отдельной книгой повесть Дмитрия Балашова «Господин Великий Новгород». Последующие семидесятые и восьмидесятые годы стали временем бурного развития творчества писателя. Третье поколение наших литераторов сразу же заявило о себе веско, броско и авторитетно.
Мое первое, заочное, знакомство с этим писателем состоялось после того, как в «Ленинской правде» появилась статья, автор которой решительно выступил в защиту городских берез. Написал статью Д. Балашов — фольклорист института языка, литературы и истории Карельского филиала Академии наук СССР. Она задела горожан, на нее пошли отклики читателей. И уже по одному этому защитник берез заинтересовал редакцию. Но постоянной связи с ним установить не удалось. Балашов был занят большими творческими планами. Вскоре появилась упомянутая выше его повесть «Господин Великий Новгород». Повесть подкупала живописным описанием героической русской старины, зазвучало истинно русское слово. Спустя два года был опубликован роман Д. Балашова «Марфа-посадница». На глазах вырос оригинальный самостоятельный писатель. Первые же его книги стали расходиться большими тиражами. Наверное, не только я, а и другие, знавшие Балашова раньше, теперь по-новому — не только с уважением, но и с любопытством разглядывали при встречах невысокого плотного мужичка с бородкой, в поношенном коротеньком пиджаке, цветистой косоворотке и смазных сапогах.
Писатель поселился с большой семьей в одной из обезлюдевших деревушек за Кондопогой. Купил избу, обзавелся хозяйством — приобрел лошадь и корову. Сам сено косил, сам дрова рубил, сам печку топил. И писал романы.
Балашов поставил перед собой обширную задачу — написать серию романов, рассказывающих о трудном становлении Московской Руси, изнывающей под татаро-монгольским игом. В 1977 году появился первый роман из этой серии — «Младший сын», а в последующие семь лет — романы «Великий стол», «Бремя власти», «Симеон Гордый». Все они, можно без преувеличения сказать, имели огромный успех. Читатели гонялись и гоняются за балашовскими романами.
Неожиданно писателя постигло несчастье — сгорел его дом. С присущей ему энергией Балашов принялся за поиски нового места, где бы мог обосноваться. Но натолкнулся на сопротивление властей, которые не очень-то жаловали писателя, чинили ему препоны. У Балашова не хватило сил, чтобы преодолеть их, и он решил переехать из Карелии в Новгород.
Однажды в 1984 году, под осень, Д. М. Балашов зашел в правление Союза писателей, пожаловался, что не может работать — исчезло художественное воображение. Придется уехать. И, к сожалению, Балашов уехал — в Новгород. Там он был ближе к историческим истокам, которые питали его творчество, написал несколько новых исторических романов. Там трагически на 73-м году жизни завершилась судьба писателя, занявшего в русской литературе свое видное место.
Виктор Пулькин. Своеобразный писатель, тяготеющий к фольклору. Знает и любит старину, умеет правдиво, интересно рассказать о ней. У Пулькина свои язык — не стертый, сочный, своеобразный. Читатели помнят его очерки, горячие публицистические выступления на злободневные темы — о болях, заботах, проблемах нашей сложной жизни.
В восьмидесятых годах наш Союз писателей заметно пополнился. В него пришли люди, разные по возрасту, жизненному опыту, но с одинаковой любовью к слову, искренне желающие рассказать о себе и о жизни на языке литературы. Р. Мустонен, А. Суржко, Б. Кравченко, А. Веденеев, Г. Салтуп… Творчество молодых было отмечено попыткой вникнуть в психологию человека, постичь его сложный внутренний мир. Меня всегда радуют успехи писателей на этом пути.
Заметными в эти годы стали литераторы, чьи усилия были одинаково плодотворны и в творчестве, и в научных исследованиях.
Л. Резников — критик, прозаик, поэт, доктор филологических наук, глубокий знаток творчества Максима Горького, автор монографии о романе Горького «Жизнь Клима Самгина». Он был живым, очень интересным в беседе человеком. Зажигательно говорил, горячо спорил. Выступление его было всегда доказательным, логичным, он умел отстаивать свое понимание жизненных и литературных событий.
Ю. Дюжев. Не все даже в литературном кругу знают, что в свое время он писал детские рассказы. Но главное дело его жизни — литературоведение. Много лет Ю. Дюжев изучает творчество писателей Севера. И вряд ли кто-то еще так основательно исследовал этот предмет. Его статьи и такие книги, как «Слушайте революцию», «Память войны», «Великая Отечественная война в русской советской литературе Севера», «Живая душа народа», «Тема деревни в русской советской литературе Севера», «Новизна традиций» в ученом мире пользуются признательностью. И это, конечно, главное. Но есть у Дюжева еще одно качество, которое обязательно должно быть отмечено: он умел работать с молодыми литераторами.
Чего греха таить, в писательской среде много, горячо и красиво говорят о внимании к молодым, но обычно мало что делают. Дюжев мало говорил, зато старался больше делать. Многие годы он успешно вёл в союзе секцию молодых. Из дюжевской школы вышли такие интересные писатели, как Григорий Салтуп, Сергей Востряков, Василий Иванов и другие.
Ю. В. Линник. Человек яркий, нестандартный. Поэт и ученый. У него видение мира поэтическое, осмысление — философское. Проблемы эстетики, мир прекрасного занимали Юрия Линника еще на студенческой скамье. Уже в двадцать пять лет он окончил аспирантуру и защитил диссертацию на тему: «Объективность красоты в органической природе». В 1975 году по итогам Третьего Всероссийского конкурса молодых ученых по общественным наукам Ю. В. Линник был награжден дипломом лауреата за работу «К вопросу об объективных началах законов красоты».
Но главное призвание Линника — поэзия. Стихи начал писать еще в школе. Помню, как в редакцию «Ленинской правды» прибегал со своими первыми сочинениями худенький робкий мальчик. Теперь это рослый широкоплечий мужчина, вечно спешащий, всегда улыбающийся. Он автор известных стихотворных сборников — «Прелюдия», «Созвучье», «Нить», «Взаимность», «Основа», «Первообразы», «Посвящение». Лучшие стихи оригинальны по-настоящему. В них глубокие раздумья поэта. Зрелому Линнику под силу стала философская лирика. Дарование его универсально. Он поэт, философ, научный фантаст, астроном, естествоиспытатель. Было время, в Союзе писателей посмеивались над астрономическими увлечениями Линника: «Намоевский звездочет». Считали это случайным увлечением, забавой. А на самом деле всё было очень серьезно. Поэт и философ искал ответы на многочисленные возникающие у него вопросы. Научные его интересы простирались до глубин мироздания. Собственные наблюдения убеждали: «природа едина в малом и великом», «не зря поэты сравнивают планету с яблоком, а ученые находят сходство между структурой атома и строением вселенной». Искания поэта и ученого увенчались капитальным трудом — докторской диссертацией на тему «Эстетика космоса».
Линник интересен и как прозаик. Он автор нескольких прозаических книг: «Книга природы», «Цветы севера», «Прозрачность», «Северный солнцеворот», «Книга трав», «Параллельная вселенная». Это необычная проза. Я бы назвал ее поэтической — столько в ней истинной поэзии и такой многокрасочный, безбрежно разнообразный мир природы.