Беспокойство в мамином тоне — не то, что мне нравится слышать. Это тот же тон, который она использует с тех пор, как я потеряла Йена и, в свою очередь, потеряла саму себя. Я уехала, чтобы дать всем отдохнуть от беспокойства за меня, и пока она не убедится, что я в безопасности, она будет продолжать беспокоиться.
— Я в пляжном домике, но, пожалуйста, не говори папе. Он пришлёт кого-нибудь проверить меня, я буду в порядке. Обещаю. Я сегодня прогулялась к пирсу, немного порыбачила…
— Ты ловила рыбу?
— Это было ужасно. Я не рекомендую этого делать.
Мама смеётся, и я ловлю себя на том, что присоединяюсь к этому смеху. Я скучала по разговорам и смеху с ней.
— Чем ты ещё занималась?
— На пирсе проводилась выставка. Океанариум. Это было действительно круто. Ты знала, что исследовано менее пяти процентов океана?
Мама снова смеётся, но на этот раз смех звучит странно, как-то слезливо.
— Я этого не знала, — говорит она, шмыгая носом.
— Мама, ты плачешь?
— О, моя милая девочка, я просто… Ты звучишь счастливо, и это делает меня счастливой. В прошлом году я наблюдала, как тебе больно. Я ненавидела себя, что не могла помочь тебе.
— Прости меня, мам.
— Тебе не за что извиняться. Ты потеряла мужа и была в трауре. И хотя сегодня ты счастлива, вероятно, будут ещё плохие дни. Дни, когда ты будешь скучать по нему и чувствовать боль. Но я рада, что сегодня у тебя был хороший день.
— Так и было.
И всё это из-за Райана. Потому что именно он заставил меня сделать этот шаг вперёд. Отвлекал меня рыбалкой, плаванием, музеем и ужином. Это был первый день, когда я не сосредотачивалась на Йене и боли, которую испытывала из-за его смерти. Вместо этого я сосредоточилась на себе, на том, чтобы сделать шаг вперёд. И это было приятно. Райан был прав. Йен не хотел бы, чтобы я оплакивала его всю оставшуюся жизнь. Он бы хотел, чтобы я жила.
Мы с мамой ещё несколько минут обсуждаем мой день, и я беру за правило не упоминать Райана в разговоре. Папа, должно быть, не сказал ей, что дал Райану ключ, иначе она упомянула бы об этом в тот момент, когда я сказал ей, где нахожусь. Пообещав позвонить ей в ближайшее время, мы прощаемся.
Я надеваю легинсы и толстовку, затем отправляюсь на поиски Райана. Он лежит на шезлонге на заднем дворике и смотрит на океан. Я беру из холодильника «Gatorade» (прим. перев — общее название серии изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo) и пиво и присоединяюсь к нему.
— Разве мы не говорили об этом? — спрашивает он, когда замечает бутылку в моей руке.
— Это для тебя, — я протягиваю ему пиво и сажусь рядом. — Я подумала, тебе не помешало бы выпить, — я показываю ему «Gatorade», который держу в другой руке. — А это для меня.
Он улыбается, и на его щеках появляются две сексуальные ямочки.
— Это для девушек, — он откупоривает крышку и подносит пиво ко рту. Его голова слегка запрокидывается назад, обнажая шею, когда он делает глоток жидкости. — Ты сегодня хорошо поработала, — говорит он, ставя бутылку около своих мускулистых бёдер, которые вытянуты перед ним.
— Это из-за тебя.
— Нет, из-за тебя. Я просто направил тебя в правильном направлении, — он поворачивается ко мне лицом, одаривая самой ослепительной улыбкой, и в моём животе образуется узел. Это всё неправильно. Я далека от желания забыть Йена, но по какой-то причине моё тело и сердце не работают в связке.
Я отталкиваю чувства в сторону, отказываясь признавать их. Мне необходимо сосредоточиться на себе, на исцелении, на движении вперёд, на создании нового плана и новой жизни для себя.
Райан здесь, чтобы отдохнуть перед отъездом за границу. Я не знаю, почему он здесь со мной. Я знаю, что у него есть деньги. Он ведёт себя не как богачи, но его родители богаты, и все их дети соответственно тоже. В тот момент, когда он увидел, что я здесь, он мог бы просто снять номер в отеле. Неужели он настолько хороший парень, что остался бы здесь только для того, чтобы помочь мне справиться с моим дерьмом?
Звонит его телефон, на мгновение прерывая мои размышления. Он берёт трубку, и там написано «Лора — бывшая жена».
— Привет, Лора. Всё в порядке?
Я ожидала, что он уйдёт, чтобы поговорить с ней наедине, но он не двигается. Райан слегка кивает, прислушиваясь к тому, что она говорит, и лёгкая улыбка появляется на его губах.
— Поздравляю, — он делает глоток пива и ставит его обратно. — Это здорово, Лора. Я рад за тебя.
Я пытаюсь найти намёк на неискренность в его голосе, но его нет.
— Я тоже тебя люблю, — говорит он. — Скоро увидимся.
Он кладёт трубку, и я жду, когда он заговорит, неуверенная в том, что правильно понимаю, что только что произошло. Он действительно сказал своей бывшей жене, что любит её?
— Лора беременна, — наконец говорит Райан. — Сюрприз, но приятный. Она и её жених собираются перенести свадьбу, чтобы пожениться до рождения ребёнка.
— И тебя это устраивает?
— Конечно.
— А это Лора… твоя бывшая жена?
— Да, — подтверждает он, делая ещё глоток пива.
— Почему вы развелись?
Глава 9
Райан
— Почему вы развелись? — спрашивает она.
Я на мгновение задумываюсь над ответом. Когда я сказал своим родителям, что мы разводимся и что я оставляю ей дом, они не стали меня расспрашивать. Думаю, в глубине души они знали — этот день рано или поздно наступит. Именно по этой причине мой отец настоял на брачном контракте.
— Я женился на своей лучшей подруге, — честно отвечаю я Микаэле, и она смотрит на меня как на сумасшедшего. — Но в отличие от большинства людей, которые так говорят, при этом имея в виду, то, что они женились на любви всей своей жизни, для меня же она действительно была исключительно только другом. У неё были потребности, которые я не мог удовлетворить. Она хотела такой жизни, о которой я даже и не смел мечтать, да и думать, что у меня она когда-нибудь будет.
Микаэла приподнимает бровь.
— О-о-о, — она медленно кивает, её губы в форме сердечка образуют идеальный пухлый круг, и мой член захватывает мой мозг, пока я представляю, каково это ощущать, когда эти губы обхватывают мой ствол.
— О, что? — я задыхаюсь, пытаясь избавиться от неуместных фантазий.
— Ты ужасен в постели, — невозмутимо заявляет она. — Знаешь, на Ютуб есть обучающие программы по всему на свете. В том числе и по тому, как удовлетворить потребности женщины, — она криво улыбается, тем самым показывая, что просто шутит, но моя фантазия о том, как она сосёт мой член, меняется на ту, как я несу её в постель и снова и снова показываю ей, что я более чем знаю, как удовлетворить потребности женщины. Чёрт, я не должен думать о таком. Она оплакивает мужа. Ей двадцать. Она друг семьи…
Я хватаю полотенце из-за спины и швыряю его её в лицо.
— Ничего подобного, извращенка.
Хотя, в чём-то она недалека от истины. Секс, когда он у нас действительно был, походил на наш брак — вынужденный и неловкий. Я всегда заботился о Лоре, но этого было недостаточно. Она хотела близости, чувствовать себя желанной…
— Тогда какие же потребности?
— Семейная чепуха. Типа, она хотела создать семью.
Честно я и не думал, что брак меня как-то остепенит — чёрт возьми, если честно, до сих пор считаю, что вся эта семейность — настоящая ерунда. Я вырос в семье с двумя родителями, которые не только были безумно влюблены друг в друга, но и любили быть родителями. Мой папа предпочёл стать отцом-домоседом. Я же даже был не в состоянии вынести пребывания дома больше суток, прежде чем мне снова хотелось уехать оттуда.
— Ты этого не хотел?
— Я был не способен…
— Ты и не можешь, — заявляет она с тихим смешком, от которого мне хочется перекинуть её через плечо и отнести в постель.
— Физически я способен. Но головой… — я прочищаю горло. — Она хотела настоящего брака, отношений, семьи, мужа… Но единственное, что я мог ей дать — это свою фамилию, крышу над головой и деньги, чтобы она жила безбедно, — я вздыхаю, ненавидя то, что с самой важной ролью, которую только мог взять на себя мужчина, не справился. — Я хорош в своей работе. Исправлять какие-то вещи, делать их правильно.
— Спасать людей.
— Наверное… — я делаю глоток пива. — В моей работе, когда возникает проблема, ты её должен решить. Когда мы были моложе, и Лоре была нужна помощь, я всё исправил. Но ей нужно было нечто большее, чем просто излечение от прошлого. Ей нужен был муж, а я был не так хорош в этом.
Микаэла мгновение смотрит на меня, вмиг отбросив все шутки, и я отвожу взгляд, ненавидя то, насколько уязвимым себя чувствую сейчас. Я не силён во всём этом дерьме, но она заставляет меня хотеть поговорить с ней по-настоящему. Сегодня я сказал ей больше, чем, вероятно, Лоре за все годы нашего брака.
— Прости. Я не должна была, — начинает Микаэла, но я обрываю её. Ей не за что извиняться.
— Нет, — тут же отмахиваюсь я. — Именно поэтому я здесь. Я не умею долго оставаться на одном месте. Трудно наладить брак, когда одного из членов семьи постоянно не бывает дома.
— Так почему ты не остался? Не попытался наладить отношения?
— Сказать правду? — я смотрю ей прямо в глаза, и она кивает. — Я не хотел этого. Имею в виду, я хотел, но не сделал ничего для этого. Пытался захотеть, но в глубине души понимал, что не хочу. Каждый раз, когда я возвращался домой, мне не терпелось снова уехать. У меня буквально мурашки бежали по коже.
— Бросить её или просто уйти вообще?
— Разве для брака это не одно и то же?
— Может быть… Не знаю, — тихо признаётся она. — Я была замужем всего семь месяцев, и за это время видела мужа всего несколько раз.
— Я тоже не знаю. Вижу, как это происходит у моих родителей, и хочу того же, но, когда был с Лорой, я этого не чувствовал. Я ощущал беспокойство при мысли о создании семьи… Она заслуживала всего этого. Так что я счастлив, что у неё наконец-то всё это получилось найти с мужчиной, который будет рядом с ней.