Проблема в том, что быть с Райаном означало ощутить новую боль. И хотя сейчас сердце было в порядке, но я не уверена, выдержит ли оно, будучи столь хрупким и едва держащееся. Мне необходимо обращаться с ним бережно. Райан в армии и скоро уезжает. Именно по этой причине, я не рассказала ему об Эр Джее. Может, я и стараюсь стать лучше, но я не идеальна и не выдержу, если что-то случиться с Райаном. И да, пусть он и вернётся через несколько месяцев, но что будет потом, когда он снова уедет? Нужно быть женщиной определённого склада, чтобы выйти замуж за военного, и это не я. Думала, что была именно такой… пока не потеряла Йена.
— Райан, — медленно произношу я, ненавидя себя за то, что собираюсь причинить ему боль. Для меня очень много значит, что он смог обрести такое спокойствие со мной, но я не могу стать той, кто ему нужен, по крайней мере, пока не стала той какой хочу стать для самой себя.
Как только я собираюсь объяснить ему всё это, как глаза Эр Джея распахиваются, а его милое личико искажается от боли. Моё сердце начинает учащённо биться от беспокойства.
Тихий стон срывается с его сжатых губ, привлекая внимание медсестры.
— Что-то не так? — нервно спрашиваю я.
— Он голоден, — отвечает она. — Специалист по лактации уже в пути, чтобы ответить на любые ваши вопросы, но, если хотите, я могу показать вам, что необходимо делать.
— Должен ли я… э-э-э… уйти… — бормочет Райан, его лицо приобретает лёгкий оттенок розового.
Я заливаюсь смехом, от которого Эр Джей вздрагивает от неожиданности.
— Прости, малыш, — воркую я, приспуская больничную сорочку и обнажая грудь, чтобы покормить его. Я прочитала всё о грудном вскармливании, даже посмотрела обучающие видео.
— Что тут смешного? — спрашивает меня Райан.
— Ты, — я прижимаю Эр Джея к своей груди, и его губы складываются в милейшую маленькую букву «О», когда он мотает личиком из стороны в сторону, пытаясь найти источник пищи. Когда же он прижимается к моей груди, его плач немедленно прекращается. — Ты такой большой, суровый военный, но упоминание о том, что я кормлю грудью, выводит тебя из себя.
— Я не вышел из себя, — заявляет Райан.
— Ты ужасно покраснел.
Райан наклоняется ближе, чтобы никто, кроме меня, не мог его услышать.
— Я знаю, каково это, когда мои губы обхватывали твою грудь, — медленно произносит он, и на его губах появляется дразнящая улыбка. — Я просто пытался подарить малышу немного уединения… и дать возможность ему поесть.
— Боже мой! Райан! Ты такой извращенец!
Эр Джей снова пугается моего громкого голоса, отрываясь от моей груди и начиная плакать. Чёрт, мне определенно нужно поработать над уровнем громкости своего голоса.
— Ш-ш… Всё в порядке, — тихо произношу я, немного задирая сорочку обратно и перекидывая сына через плечо, чтобы он смог срыгнуть. Как только он срыгивает, я прикладываю его к другой груди, прижимая к себе. — Не могу поверить, что ты только что это сказал, — я смотрю на Райана, в глазах которого пляшут искорки смеха.
— Ты просто самородок, — произносит он, кивая в сторону нашего сына, чьи глаза едва начинают трепетать, а губы едва шевелиться. Я отрываю его от груди и приподнимаю, чтобы он снова мог отрыгнуть.
— Я много читала, — пожимаю плечами. — Хотела быть уверенной, что знаю, что делаю. Я раньше понятия не имела, как много значит просто иметь ребёнка. И они растут и меняются так быстро. Книга об их первом годе жизни по объёму больше, чем чертова Библия, — я смеюсь, но лицо Райана вытягивается. — Что? — спрашиваю я
— Меня здесь уже не будет, — произносит он, и его голос полон печали. — Я должен буду уехать через две недели. Я буду скучать по всему этому, — его глаза сияют. — Чёрт, — он опускает голову на руки.
— Эй, — я перекладываю Эр Джея на другую руку и беру руку Райана в свою. — Райан, посмотри на меня.
Он поднимает голову, и моё сердце сжимается от того, каким опустошённым он выглядит.
— Я буду присылать тебе фотографии и видео. У меня есть календарь, который подарила мне мама, где я могу записывать, что он делает каждый день. Я перепечатаю его для тебя. Обещаю.
Я не могу даже представить, что мне придётся расстаться с Эр Джеем на несколько месяцев. Я боюсь выпустить его из виду просто выйдя из палаты.
— Он не узнает, кто я.
— Это не так. Мы можем записывать наши разговоры на видео, и я буду включать их для него, и мы можем общаться в видео-чате, чтобы вы могли видеть друг друга.
— Ты сделаешь это? — спрашивает Райан.
— Конечно, — я переплетаю наши пальцы. — Я знаю, что это страшно. Я всё ещё боюсь. Но я была неправа. Обещаю, Райан, я позабочусь о том, чтобы Эр Джей знал, кто его отец, и как только ты вернёшься домой, то сможешь продолжить с того места, на котором остановился.
— А как же мы? Тоже продолжим с того места, на котором остановились?
Мои мысли возвращаются к нашему совместно проведённому времени в пляжном домике. Объятия, поцелуи и занятия любовью. Смех, разговоры и взаимопонимание. Я так сильно хочу этого, но…
— Я не могу, — шепчу я. — Прости, но я не могу, — я со стыдом опускаю глаза. — Моё сердце просто не выдержит, если с тобой что-то случится. Мне жаль.
Райан расцепляет наши руки и приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него.
— Сейчас я позволю тебе поступить по-твоему, потому что понимаю причину. Из-за того, что случилось с твоим мужем… Но когда я вернусь домой…
Я открываю рот, чтобы возразить, но он качает головой.
— Не-а. Я вернусь домой. И когда я это сделаю, мы обсудим, как ты станешь моей.
Я снова пытаюсь прервать его, но Райан прикладывает два пальца к моим губам.
— Дело в том, Микаэла, что я знаю, каково это — быть с тобой, быть в тебе. Что ты меня успокаиваешь. И не собираюсь останавливаться, пока не смогу снова овладеть тобой и на этот раз навсегда.
Следующие несколько дней проходят как в тумане. Поскольку Эр Джея поместили в отделение интенсивной терапии, он должен оставаться там. После первой ночи мне больше не нужно инвалидное кресло, и каждые два часа мы с Райаном выходим из моей палаты, чтобы повидаться с сыном. Наши родители навещают нас, переходя от встречи с Эр Джеем ко встрече с нами. Райану приносят еду, в то время как я поглощала больничную баланду. Райан не отходит от меня ни на шаг, кроме как для того, чтобы принять душ, который и тот был у меня в палате. В день выписки мои родители приезжают с автокреслом для Эр Джея, и после заполнения необходимых документов и показа медсестре, уточнений что автокресло правильно установлено в грузовике Райана, мы забираем нашего сына домой — ну, если конкретнее, то в дом моих родителей, который также является и моим домом, поскольку я живу с ними, а у Райана нет своего жилья. Ведь он редко бывает дома, и не купил себе дом, и вместо этого останавливается в гостевом доме у своих родителей, когда возвращается в город.
Не желая терять времени, которое у него осталось до поездки и побыть как можно дольше рядом с сыном, он спросил у моих родителей, можно ли ему остаться со мной. Поскольку Эр Джей совсем маленький, он спит со мной в моей комнате. У меня есть детская кроватка, люлька и пеленальный столик для него. Мои родители предложили переделать комнату для гостей в детскую, но я не планирую оставаться здесь долго. У меня всё ещё есть свои мечты и цели, которых я хочу достичь, даже если мне пришлось сделать небольшой перерыв.
— Ты закончила учёбу, — произносит Райан, глядя на диплом, когда я выхожу из своей ванной. Как только мы вернулись домой, семья буквально оккупировала Эр Джея. Наши братья и сёстры спорили, кто будет держать его на руках следующем, и я использую это время, чтобы принять душ. Нет ничего лучше, чем принимать душ в собственном доме, в собственной ванне. Я оглядываюсь и вижу, что Эр Джей крепко спит в своей люльке, выглядя, как самое очаровательное маленькое чудо.
— Просто стажировка. У меня ещё осталось два года. Узнав, что беременна, я снова изменила свои планы. Но я приняла решение родить, а потом уже закончить все свои дела по учёбе.
Райан смотрит на меня, обводя взглядом моё тело, облачённое в пижаму. На мне удобные легинсы, которые легко скрывают шрам от кесарева, и свободный топ для кормления, который купила мне мама. Спереди он перекрещивается, а завязывается сбоку, что позволяет легко отводить лиф в сторону, когда необходимо покормить Эр Джея. Я съеживаюсь от того, что Райан видит. Я прибавила добрых тридцать фунтов (прим. пер. — 13.6 кг) за время беременности, о которых мама предупреждала, говоря, что не всё, что я ем нужно для ребёнка. Как только врач даст мне добро, я пойду в спортзал вместе с мамой, чтобы сбросить вес. Но сейчас… что ж, это я, и это совсем не та женщина, с которой он проводил время на пляже.
— Что? — смущенно спрашиваю я после нескольких долгих мгновений, когда Райан всё ещё не отводит взгляда.
— Тебе идёт быть мамой. Ты прекрасно выглядишь.
— О, да, — я закатываю глаза, забираясь на кровать, чтобы отдохнуть, пока Эр Джей спит. — Нет ничего сексуальнее женщины в топике для кормления грудью.
— Чертовски верно, — рычит Райан, присоединяясь ко мне на кровати. — Но не просто любой женщины. Тебя. Нет ничего чертовски сексуальнее, чем знать, что под этим топом твоя идеальная грудь, которая не только доставляла мне удовольствие… — он подмигивает, и я испускаю стон. Райан просто чёртов извращенец. — Но также обеспечивает нашего сына всеми необходимыми питательными веществами, — заканчивает он, и его лицо из кокетливого меняется на серьезное. От его слов моё сердце замирает, а щеки пылают. — Я мог бы смотреть на вас с Эр Джеем весь день, — его губы растягиваются в грустной улыбке. — У меня осталось всего девять дней. Мы можем просто остаться здесь втроём, чтобы я мог насладиться каждой секундой, проведённой с вами обоими?
Я знаю, что он шутит, но по тому, как его глаза впиваются в мои, думаю, что какая-то часть его была бы не против сделать это.