Глава 48
Какое-то время мы шли молча.
— Ты злишься? — нарушила я тишину.
— Ты должна была посоветоваться со мной.
— Прости. Мне кажется, что ребенку лучше не знать подробности этой истории. Он прежде всего ребенок. К тому же дети редко хранят секреты.
— Он волк. И должен закалять характер.
— Сказать ему, что его отец предатель, надумавший развязать в Атарнассе войну, не лучшая идея. А может, стоило сказать Бранду, что его отцу вообще было на него плевать? Ведь для детей так важно на всю жизнь запомнить, что отец вышвырнул тебя в другой мир и забыл о твоем существовании!
Рэйнар заставил меня остановиться и притянул к себе.
— Прости. Я все время думаю о том, что скоро сам стану отцом. И знаешь, я совершенно не умею им быть.
— И ты прости. Для меня это тоже впервые, Рэй. Но мы справимся.
— Уверен, что справимся, — прошептал он, целуя меня в макушку.
— Ну что, идем?
— Ты пришла оттуда? — Рэйнар кивком указал в просвет между деревьями, откуда явно тянуло запахом воды.
— Да. И мне нужно вернуться. — Поймав взгляд Рэйнара, я поспешно добавила: — На недолго. Письмо, мне нужно оставить письмо моей подруге. Она единственный близкий мне человек в этом мире. Я не могу уйти вот так, не сказав ей часть правды. Я же прочитала тебе содержимое этого письма, и ты прекрасно знаешь, о чем в нем говорится.
Рэйнар кивнул.
— Пойдем. — Теперь уже настал мой черед хмуриться. — Не думала же ты, что я отпущу тебя одну?
— Так ты и не собирался никуда меня вообще отпускать из Атарнасса! — пораженная догадкой, выпалила я. — Ах ты обманщик! Разыграл передо мной целый спектакль со свободой выбора, а сам!
Но я не могла злиться на Рэйнара, а ворчала скорее для порядка.
— Если бы я этого не сделал, ты бы продолжала цепляться за прошлое. Я дал тебе выбор. Ты выбрала меня и жизнь в Атарнассе, — пожал плечами Рэйнар.
— Пошли уже, философ, — буркнула я.
— Кто?
— Неважно.
Мы быстро вышли к месту, где всего месяц назад я ворочалась в палатке, пытаясь заснуть, злясь на себя и Маринку. Оказалось, что подруга не теряет надежды отыскать меня. Палатка, рюкзак с консервами, простенький заряженный телефон — так и не ловивший сеть — и набор выживальщика, половина предметов которого мне была неизвестна, заставили меня зашмыгать носом. Маринка верила, что я вернусь, и продолжала приезжать сюда, оставив все эти вещи на случай моего возвращения.
— Ты все-таки хочешь остаться, — убито произнес Рэйнар. — Зря мы сюда пришли.
Я прижалась к нему.
— Обними меня, — пробормотала в грудь, обтянутую тканью туники. — Я хочу остаться только с тобой, Рэйнар. Просто дай мне какое-то время.
Несколько минут я стояла, прижавшись к Рэйнару, и вдыхала его запах, — хвои и свежести — пока не успокоилась. Затем, высвободившись из крепких объятий, достала из декольте сложенное письмо и положила его в рюкзак. Надеюсь, Маринка меня поймет. Или сочтет сумасшедшей. Третьего не дано. В конце письма я сделала приписку, в которой говорилось, что меня не держат в заложниках и у меня не развился стокгольмский синдром, а также нарисовала рожицу и подписала: «Твоя Ляля».
Застегнув рюкзак, я встала и, полной грудью вдохнув воздух моего мира еще раз, устремила взгляд на розовеющую полосу горизонта. Подождав, пока появившееся солнце мазнет прощальными лучами по моему лицу, я отвернулась. Солнце я больше не увижу. Да и зачем? Теперь я дитя луны.
— Я готова вернуться в наш мир.
Любовь, светившаяся в глубине янтарных глаз Рэйнара, подсказала мне, что я никогда не пожалею о своем решении.
Портал закрылся с негромким всасывающим звуком. Альфы тотчас устроили бедному Бранду допрос с пристрастием. Малыш, которому заботливая Фира не забыла прихватить одежду, отвечал бодро, хотя глаза у него после известия о смерти Хольда и были на мокром месте. Да, он слышал кучу историй о медальоне и захотел взять его, чтобы поиграть. Нет, он не знал, что медальон сработает и почему он сработал. Да, он был в лесу один. Да, он сознает все последствия и ответственность и примет наказание от своего альфы. Казалось, Совет остался доволен ответами Бранда, после чего альфы, сделав внушение и Далле, позволили забрать сына и примерно его наказать. Плюсом к наказанию Рэйнара.
Когда все потянулись обратно в замок, — Рэйнар пригласил всех на скромный праздничный ужин — ко мне подошла Фира.
— Лита, девочка, ты не сердишься на меня? — осторожно спросила она, перекладывая в другую руку неизменную корзиночку с травами.
— На вас? За что? Наоборот я должна поблагодарить вас за помощь. Вы сильно мне помогли, Фира. Благодаря вам я освоилась в этом мире. Я этого не забуду, — улыбнулась я.
— Я ведь не со зла пыталась сказать тебе, что ты не пара нашему альфе. Я боялась, что он выберет одну из миэри, когда знаки проявятся, и тебе будет больно. Но я рада, что все сложилось так, как сложилось. Богиня всегда знает, как надо, и устроит все наилучшим образом. И я поздравляю вас. Надеюсь, вы подарите нашей стае много волчат.
— Мы будем очень стараться, — пообещала я, и мы с Фирой одновременно расхохотались.
Перед началом ужина Рэйнар собрал свою стаю в общем зале и официально представил меня. Когда вся стая преклонила колено, приветствуя меня, спутницу жизни альфы Рэйнара, я даже прослезилась.
Праздничный ужин плавно перетек в праздничный завтрак, а затем в обед и снова в ужин. А потом незаметно прошла неделя. Для меня так и осталось загадкой, как Ингрид умудрилась устроить столько перемен блюд. Бедные служанки сбивались с ног. На третий день празднеств в замок подтянулись и жены альф, и их сыновья, и в просторном Рамаине враз стало тесно. Нельзя было и шагу ступить и не наткнуться на незнакомца. В замке царила веселая, праздничная атмосфера.
Я сразу же подружилась с матерью Верены, которая горячо благодарила за то, что я сохранила секрет ее дочери. Сама Верена все еще была в бегах, опасаясь гнева отца. Матери Тиары, Нории и четырех сестричек тоже оказались довольно простыми в общении. Остальные держались вежливо, но отстраненно. Мойра шепнула мне, что им нужно время, чтобы привыкнуть. Вино текло рекой, альфы то и дело поднимали наполненные кубки, волки-охотники пускались в пляс, а инструменты музыкантов, казалось, не выдержат этой недели.
Далла появилась в зале лишь однажды, чтобы поблагодарить нас с Рэйнаром за то, что мы скрыли от Бранда правду. Она просила простить ее поведение, говоря, что оно было обосновано лишь волнением за жизнь сына. Я успокоила ее, сказав, что не держу зла.
Рэйнар объявил турнир на должность гамма-волка среди охотников его стаи. Всех претендентов победил молодой, но перспективный волк с такими длинными ресницами и миловидным лицом, что кто-то из охотников стаи Ярэя пренебрежительно обозвал его «девчонкой», за что немедленно получил вызов и был позорно побит.
Я радовалась и танцевала, подпевала ставшие уже знакомыми песни, подумывая, не предложить ли музыкантам разучить пару-тройку мелодий из моего мира, чтобы разнообразить их репертуар. Мне даже не испортило настроение выражение лица Лаури и Коррины. Они и их папаши единственные из присутствующих даже не пытались сделать вид, что им весело. Радовало лишь то, что они, сославшись на усталость, первыми покинули Рамаин и убрались в свои за́мки. Айрин каждую ночь уходила с новым охотником, а возвращалась под утро, чтобы начать строить глазки другому. Один из волков-охотников из стаи Вирэна обрел ирримэ в лице Ярлы, и счастливая девушка уже паковала свои немногочисленные вещи, чтобы примкнуть к стае любимого.
Пир закончился спустя семь лун. Кладовые замка основательно похудели, и Рэйнар лишь посмеивался, говоря, что охотникам придется туго с гудящими от вина головами идти в лес, как только все разъедутся по домам.
Альфы, удостоверившись, что медальон водворен на место и Атарнассу больше ничего не грозит, засобирались домой. Большинство из них едва стояли на ногах. Впряженные в повозки волки-охотники выглядели не лучше. Раздавались отдельные горестные подвывания.
— Лишь бы повозки не опрокинули, — пробормотал Бренн, а Мойра засмеялась. Бренн принял решение покинуть стаю Багряных Гор и присоединиться к стае Мойры. Рэйнар сказал, что отпускает его с легким сердцем. Казалось, альфа еще не мог простить ему того времени, когда Бренн крутился вокруг меня.
Когда последние гости разъехались, а вдали замер голос распевающего балладу об ирримэ Ярэя, — альфа громче всех желал нам с Рэйнаром счастья и крепких волчат — Рэйнар обнял меня.
— Наконец-то все закончилось, — устало выдохнула я, прижимаясь к нему. Я с нетерпением представляла череду спокойных дней в обществе Рэйнара. Дней, когда он будет принадлежать только мне. Дней и ночей.
— Для нас все только начинается, моя волчица, — улыбнулся он и, подхватив меня на руки, понес в спальню.
Эпилог
Я сладко потянулась. Широкая кровать была куда как удобней оставшегося в прежней жизни дивана, и вдвойне удобней той койки, на которой я проспала чуть больше месяца в роли служанки. Нужно будет узнать, всем ли слугам полагаются такие неудобные матрасы, какой достался мне. И приказать их сжечь! Не слуг, конечно же, а соломенные матрасы. Маленькая матрасная революция этому миру точно не повредит. Я улыбнулась своим мыслям.
— Что ты задумала на этот раз? — услышала я хриплый голос Рэйнара, а потом почувствовала на своем огромном животе его руку. Изнутри, словно отвечая на прикосновение, прилетел маленький тычок. Потом еще один. И еще. Роды должны были начаться со дня на день и сказать, что я переживала, — не сказать ничего. Я прогнала тревожные мысли, улыбнувшись лежавшему рядом Рэйнару.
— Подумываю раздать всем слугам удобные перины. Та, на которой пришлось спать мне, просто кошмарна.
Рэйнар хмыкнул.
— Уже двое охотников из нашей стаи обрели ирримэ среди служанок. Те, конечно же, уже ждут волчат. Такими темпами мы останемся и вовсе без слуг. А уж если мы позволим им роскошь в виде перин… — Рэйнар выразительно закатил глаза.