Элеонора фыркнула, глядя, как я удивленно смотрю на обложку.
– Семьдесят два духа Преисподней, – прочла я. – И до какого я дочитала? – уточнила я со смешком.
– До седьмого – сурового маркиза Аамона.
Я нахмурилась, и Элеонора заливисто расхохоталась.
– Не помню.
– Не сомневаюсь.
Эля забрала у меня книгу.
– Может прогуляемся? – спросила она.
– Не хочу.
– Ты себя хорошо чувствуешь?!
– Не волнуйся, все хорошо, – ответила я.
Рассказать о трудностях вынашивания волчонка человеком спешили все. Мила, Тиа, Митир и даже его мама не побоялась в очередной раз навестить меня. Но беременность проходила легко. Я не испытывала упадка сил, у меня не было жара и чувствовала я себя прекрасно. Мила считает, что мой организм поддерживают ведьмовские силы.
– Я обещала Миту не поднимать тему Совета, но ты уже извелась, – Эля пересела ко мне поближе. – Уверена, что все будет хорошо. Есть неоспоримые доказательства лжи волчицы. Свидетели. Десятки свидетелей. Это формальность.
– И что будет после?..
– Не знаю. Скорее всего Лесану изгонят из стаи, именно на этом настаивает Лео и Митир.
– Это же жестоко?.. – уточняю я. Мне еще не совсем понятны законы оборотней, но я точно помню, что без стаи волки становятся слабее.
– Жестоко? – фыркает вампирша. – Мой отец бы даже совет собирать не стал. Хрусь… – изобразила резкий жест руками.
– Хрусь?..
Эля отмахнулась от моего вопроса и улыбнулась.
– А ты не знаешь, где проходит Совет? – спросила я.
– Хитра, ты ведьма. Как та лисичка из сказки, то под лавочку, то на лавочку… Ничего больше не скажу.
– Знаешь, – я сделала вывод. – А…
– Не проси, – Эля потрясла перед моим носом ладонью. – Я не пойду туда. Мое появление – это прямое нарушение договоренностей рас. Мы не вмешиваемся во внутренние дела оборотней, а они не вмешиваются в наши.
– Ты только убедишься, что все в порядке, – прошу я.
С самого утра меня не покидало чувство тревоги, словно должно что-то случиться. Но я старалась игнорировать его, а сейчас оно нарастало.
– Нет, – твердо произнесла вампирша.
– Если хотите, – Тиа отвлеклась от работы. – Я могу помочь.
– Вот не нужно… – Элеонора запротестовала.
– Очень хочу, – отзываюсь я. – Глянь, что все хорошо и возвращайся. Не вмешивайся, – прошу я. – И я успокоюсь, – эти слова я уже говорю Эле.
Фамильяр исчезает, и мы ждем. Молчаливо.
Я нервно тереблю край кофты, мысленно отсчитывая секунды.
– Это же хорошо, что ей так долго нет? – спрашиваю я.
– Прошла только минута. Это недолго, – холодным тоном информирует вампирша.
И я подскакиваю на ноги, чтобы пройтись по комнате.
– Ну! – произношу, как только замечаю проявляющуюся женскую фигуру.
– Оборотни разговаривают, – докладывает Тиа.
– Это я могла сказать и не отправляясь на Совет, – недовольно замечает Эля. – Платов с дочерью там?
– Да. Они там.
– А Митир? Что он? – спрашиваю я.
– Злится, – коротко отвечает Тиа.
Я отмечаю, что слова фамильяра меня радуют. Несколько десятилетий Митир жил с волчицей под одной крышей, считал ее своей судьбой. Страх, что такие отношения не проходят бесследно преследовал меня.
Элеонора недолго изображает равнодушие и отстраненность, и уточняет:
– О чем они говорили?
– Я не слышала. Вы просили только посмотреть, – оправдывается Тиа. – Я старалась не попасться на глаза.
– А сможешь узнать, о чем они говорят? – произнесла я.
Вампирша больше не возмущалась и не пыталась меня остановить. Кажется, любопытство ее съедало не меньше.
– Смогу, – подтвердила Тиа и вновь исчезла.
В этот раз ожидание было более гнетущем и тяжелым. Минуты шли одна за другой. Эля первая нарушила молчание:
– Она там что, конспектирует?.. – спросила с издевкой.
– Не знаю, но я начинаю волноваться.
– Не стоит. Брось. Твоя помощница просто очень скрупулезна.
Я коротко кивнула и направился к раковине.
– Будешь чай? – поинтересовалась, совершенно забыв о природе Элеоноры. – Или… ты не любишь чай? – смогла подобрать правильную формулировку вопроса.
– Я пью чай. И да, я буду, спасибо.
Мне кажется, что Эля соглашается только для того, чтобы отвлечь меня.
– А если… – пытаюсь высказать предположение.
Собеседница не даёт мне договорить.
– Теперь понимаешь, почему Мит просил меня не поднимать тему Совета? Я уже, и сама жалею, что заикнулась.
Эля права, так легко накрутить себя до невменяемого состояния, а мне категорически нельзя терять контроль над собой.
– Молчу, – ответила я спокойно и примирительно. – Но мы же не скажем, что следили за ними? – уточняю, ставя кружки на стол.
– Могла бы и не спрашивать. Нет, конечно.
Эля притягивает к себе чашку, делает глоток и замолкает. Думает. Ей тоже не нравится долго отсутствие Тии, но она не говорит об этом.
– Сладости? – протягиваю пиалу.
– Угу, давай, – отзывается вампирша.
Она добавляет мед и помешивает чай.
Круговые движения гипнотизируют. Темная жидкость завихряется и будто утягивает меня за собой в абсолютную черноту. Я пытаюсь отвести взгляд, но не выходит. Окружающая картинка смазывается, я не понимаю, где сейчас и с кем. Мне холодно и страшно. Словно кто-то закинул меня в пустоту, а потом в темноте проявляются просветы сероватыми пятнами. В просветах видны люди – мужчины. Они спорят. Кричат друг на друга. Я не слышу их слов, понимаю это по злым лицам.
Первым из присутствующих я узнаю Альфу стаи – Лео. У нас уже состоялось короткое знакомство. Совет! – догадываюсь я и ищу взглядом Митира. Он левее, а рядом с ним та волчица.
– Титан, – зову я его. – Титан! – кричу, но он меня не слышит.
Волчица что-то говорит, ее лицо изображает раскаяние, но я не верю этой лгуньей. Оборотень спокойно отвечает и слушает дальше.
– Не предавай нас! – кричу я изо всех сил. – Пожалуйста!
Я будто смотрю телевизор. Протягиваю руку и упираюсь в преграду. Мне достается роль наблюдателя.
Волчица убедительна. Она уже касается предплечья Митира, и тот не прерывает контакт. Не отходит! Улыбается ей. Теперь я не вижу Лесану, она скрыта за мощной мужской фигурой.
– Ты же обещал! Волк! Ты – мой волк! – я срываю голос, но тут же вздрагиваю всем телом и замолкаю.
На спине титана проявляется алое пятно и медленно расползается по светлой ткани. Он вздрагивает, пошатывается, сутулится, и я вижу еще несколько пятен.
– Митир… – зову тихо. – Митир! – уже кричу. – Нет, – снова перехожу на шепот. Оборотень медленно оседает, преподаёт на колени и заваливается на бок.
– Ну чтош-ш-ш, – жуткий шепот пугает.
Со мной заговорила волчица. Она небрежно обошла Митира, перешагнула через его неподвижную руку.
– Я тебя избавила от балласта, молодая ведьма. Не хочеш-ш-шь меня поблагодарить?
– Нет… – выдавила я из себя срывающимся голосом.
– Зс-с-сря, – волчица подошла к границе, разделяющей нас. Ее образ заклубился, опустился к земле, и ядовитым черным дымом стал просачиваться ко мне.
Тьма из моего сна…
– Не приближайся! – я прикрыла ладонями живот.
– Не буду, – заверила тьма. – Ты сама ко мне придеш-ш-шь, если хочешь, чтобы оборотень ш-ш-шил.
Субстанция колыхалась, у тьмы не было глаз, но я была уверенна, что ее взгляд устремлен на мои руки. А еще веяло холодом и чем-то ядовитым. Я с трудом вдыхала смрадной воздух.
– Ш-ж-жду тебя, молодая ведьма. У оборотня есть десять минут, а потом я с-с-сделаю так, что его ш-ш-шиснь оборвется по-настоящему.
Глава 31. Митир
На совет мы преднамеренно прибываем первыми. Не стоит давать лишний раз возможность переговорить Альфам других стай. Платовы прибывают последними – что не удивительно. Лица отца и дочери выражают обеспокоенность. Хорошо играют, не подкопаться.
Приветствия быстрые и сухие, их вообще можно было опустить. Ни я, ни Лео не жмем протянутую ладонь Платова, ограничиваемся короткими кивками. Лесана держится за спиной отца, и вид у нее кроткий и смиренный. Никогда не поверю, что волчица, способная искусно лгать несколько десятилетий, может чувствовать раскаяние.
На языке крутится много вопросов к Лесе, но их все я проглатываю. Не хочу давать повод для диалога и тянуть время.
– Начнем, – произносит Лео. – Месяц прошел. Мы вновь встретились, и Иван с Лесаной здесь. Не вижу смысла откладывать решение Совета. Все обвинения высказаны. Наша позиция в этом вопросе не изменилась: мы требуем изгнание Лесаны из стаи. Плюс вы, – теперь он обращается к Петрову и Барову, – не примите изгнанную.
Барову явно не нравится тот тон, с которым все было сказано.
– Мы договаривались, что доказательством обвинений послужит беременность ведьмы, – произносит он.
– Нет, – я вступаю в разговор. – Такой договоренности не было. Вы просили об этом, я сразу отказал. Беременной самке нечего делать на Совете.
– Будто вы нам не доверяете, – обиженно произносит Платов.
– Совершенно верно, – отвечает Лео. – У нас нет доверия в принципе к Совету, – произносит твердо. – Не думал, что доживу до того момента, когда я не смогу довериться решению Альф, – замечает он с издевкой.
– Ты нас в чем-то обвиняешь? – уточняет Баров.
– Да. Как минимум в волоките. А возможно будут и другие обвинения. Это будет зависеть от того, что вы озвучите. Доказательств больше, чем достаточно. На волчице нет метки, – он указывает на Лесану. – Союз был разорван Селеной, – говорит и ждет реакции. Я не хотел озвучивать этот аргумент. Он может сыграть и против нас – его невозможно доказать, а вот наплести в ответ, что исчезновение меток – это дело рук моей ведьмы – раз плюнуть.
Платов не удивлен, хоть и пытается изобразить шок:
– Это не смешно! – вскрикивает он. – Сама Селена заинтересовалась нами?..
– Да, – подтверждаю я. – Она сняла метки, в тот день, когда Лесана приходила просить Высшего демона о волчонке.