ленные выводы, но вы об этом не знали. А влюбленные имеют свойство слепнуть от любви.
— Тебя уделали, дед, — с усмешкой прокомментировал Макс и поднялся, чтобы сорвать с дерева несколько плодов литтеллы. — Филисити, не хочешь попробовать местную экзотику?
— Ты предлагаешь мне её? Она же горькая, — поморщилась я и отпила шоколад.
Макс усмехнулся, повертел в руке зеленый плод и нанизал его на тонкие металлические прутья, после чего поднес их к костру. Языки пламени не доставали до фруктов, но отдавали им свой жар.
— Просто ты не знаешь рецепт приготовления, — задумчиво произнес Макс, переворачивая прутья другой стороной. — Знаешь, я очень люблю этот фрукт. Он необычен тем, что не дается в руки обычному обывателю. Ему нужна забота и внимание, тогда при ближнем рассмотрении можно разгадать его секрет и полюбить. Но того, кто проявил терпение при его взращивании и применении, он отблагодарит прекрасным вкусом и ароматом.
В воздухе запахло карамелью. Зеленые фрукты приобрели коричневый оттенок, сочась, и Макс, протерев два фрукта, положил их на тарелку и передал мне.
— Спасибо, — поблагодарила я Макса, приняв тарелку и взяв в руки десертную ложку.
Первый кусочек я съела с опаской, хотя аромат шел потрясающий. Но стоило мне вкусить запеченный фрукт, как я уже принялась отламывать ложкой второй кусочек. Слаще, чем конфеты! Видимо, вся горечь ушла вместе с соком!
— М-м, как вкусно! Я не ожидала такого!
— Рад слышать, — ответил Макс и добавил: — Лиса, ты напоминаешь мне Литтеллу. Ты никогда не подпустишь к себе чужих людей, зато с родными будешь ласковой и нежной.
Мы смотрели друг на друга неотрывно. Наверное, во всем виноват отсвет костра, но глаза Макса стали практически алыми. Даже вкус литтеллы потерял свою сладость по сравнению с океаном чувств в глазах фаэрта.
— Макс… — смущенно начала я, но меня перебил куратор.
— Вот нет у вас уважения к философским умозаключениям старших! — с усмешкой воскликнул куратор, поднимаясь со своего места.
Это он так решил дать нам знать, что уходит?
— Стоит делать разграничение между философскими умозаключениями и старческим бубнежем, — подмигнул ему Макс и улыбнулся, сев рядом со мной.
— Дай мне радость поучить новое поколение, как это делал мой дед, — рассмеялся мастер Эж и погрозил внуку пальцем. — Я в твоем возрасте не был так резок в своих высказываниях.
— О, ну вот это уже особенность нашего поколения, — переглянувшись с Максом, отозвалась я.
Эжелион лукаво улыбнулся и ушел, сославшись на усталость и его почтенный возраст. Мы остались вдвоем. Макс взял мою руку, в которой я держала ложку, и таким образом заставил меня накормить его.
— Вкусный? — с улыбкой спросила я, и Макс как-то странно посмотрел на меня.
— Очень, — ответил он, наклоняясь к моим губам.
В этот момент я быстро запихнула себе в рот следующую ложку литтеллы. Фаэрт на мгновение растерялся и усмехнулся, вновь заставив меня покормить его. Когда с десертом было покончено, я отставила в сторону тарелку и положила голову на плечо Макса. Качели медленно раскачивались в такт биения моего сердца.
— У меня правда аллергия, — неожиданно высказался фаэрт. — Не веришь?
— Верю, — тихо ответила я и прикрыла глаза.
— Рад слышать. Не хотелось бы, чтобы ты думала, будто я не намеревался тебя целовать.
На это я точно не посчитала нужным отвечать. От пламени шло успокаивающее тепло, ночь сверкала звездами, а костер игриво подмигивал красными всполохами. Просидев так еще около часа, мы отправились домой, предварительно потушив огонь.
Без слов мы разошлись по своим комнатам, лишь перед прощанием Макс взял меня за руку и поцеловал кончики пальцем. Странно, на щеках уже даже не вспыхнул румянец, лишь легкая улыбка расцвела на губах. Освободив свою руку, я скрылась за дверью своей комнаты.
4
— Молодежь, а вы не хотите слетать после обеда на планету, чтобы закупиться продуктами? — спросил у нас во время завтрака мастер Эж.
Мы переглянулись и утвердительно кивнули. Часы до обеда текли для меня безумно медленно, мне хотелось даже взломать систему искусственных спутников, чтобы перевести время. Почему же оно так неспешно идет?
На планету мы полетели на звездолете Макса, который был пришвартован на частном космодроме неподалеку. Туда мы долетели на аэромобиле старой модели, усовершенствованной самим Максом в студенческие годы.
Стоит ли при этом упоминать, что чувствовали мы себя женатой парой? Ладно-ладно, чувствовала себя так именно я. Мне нравилось, как на планете на нас оглядываются люди, девушки завистливо косятся в сторону Макса, а он просто держит меня за руку, будто имеет на это полное право. Я прятала улыбку и позволяла ему такие невинные прикосновения.
Мы даже зашли в аптеку, чтобы купить крем от загара. Хоть я и убеждала фаэрта, что это лишнее и за вчерашний день с моей кожей ничего не случилось, Макс настоял на покупке. И только после этого мы отправились в гипермаркет.
Когда мы загрузили купленные продукты в звездолет, Макс предложил прогуляться по городскому парку. Городской парк был навесным сооружением в виде прозрачного шара, внутри которого было множество переплетенных дорожек с искусственным притяжением, клумбами с яркими цветами, иногда даже плотоядными, и невероятной красоты деревьями, уходящими в высоту на несколько десятков метров.
Я с восхищением проходила мимо растений, вдыхая приятный сладковатый аромат, когда одно из них внезапно лианой опутало моё запястье. Я негромко вскрикнула и испуганно оглянулась на Макса. Тот негромко рассмеялся и дотронулся до стебля растения, чтобы оно убрало свои загребущие лианы от меня.
— Оно живое? — удивленно спросила я, когда Макс взял меня за руку и мы продолжили прогулку.
Сейчас мы ходили вверх ногами, то есть если поднять голову, то можно было увидеть город со всеми его многоэтажками, спешащими пешеходами и сигналящими аэромобилями. Именно в такие моменты ощущаешь себя вне системы, будто идешь против установленных законов, и это дарит чувство противоречия и свободы.
— Можно сказать и так, — весело ответил собеседник и указал на лавку с растениями. — Не хочешь себе такое растение, только меньшего размера? Правда, оно может вырасти и быть высотой с трехэтажный дом, но на это уйдет не один век.
— Хочу! — воскликнула я, и мы подошли к лавке, где я тут же начала выбирать себе растение.
Мой выбор остановился на цветке с фиолетовыми лепестками, а вот несколько его стеблей тоже могли выбираться из-под почвы и жить собственной разумной жизнью. Правда, все это будет через несколько лет, пока же о нем нужно заботиться и кормить.
Макс купил и этот цветок, и подкормку для него. Время было позднее, поэтому нам пришлось возвращаться. Мы шли по космодрому, и я прижимала к себе свой подарок, вспомнив другого мужчину.
— Макс, — обратилась я к фаэрту, — а почему мужчине так важно оставить после себя подарок?
— Что за странный вопрос? — Оджифаэрс наградил меня удивленным взглядом.
— Просто я вспомнила, как один мой друг настаивал на подарке, и почему-то стало любопытно.
— Если так любопытно, то у своего друга и спрашивай, — раздраженно отозвался Лимаксион и ускорил шаг.
Он уже попал на корабль через шлюз, когда я отставала, удивленная его внезапной резкостью. Что на него нашло? Мне просто интересно, в чем суть подарков. Мужчины заранее извиняются за что-то или пытаются оставить как можно больше напоминаний о себе в жизни девушки?
Когда я вошла в рубку и поставила цветок на панель, мужчина уже закрыл шлюзы и запрашивал разрешение на отстыковку. Я продолжала задумчиво смотреть на него, а потом позвала:
— Ма-а-акс, почему ты обиделся? Я ничего плохого не сказала!
— Лиса, когда ты гуляешь с одним мужчиной, старайся поменьше говорить о другом, который тоже дарит тебя подарки, — даже не удостоив меня взгляда, всё так же раздраженно ответил Макс.
Я смутилась и закусила губу. Вот дура! Эштон для меня не больше, чем брат, поэтому я и воспринимаю его так, но Макс-то об этом не знает! Тем более в прошлый раз в клубе он видел меня с ним, мало ли что он мог себе вообразить?
— Макс?
— Что? — устало ответил он, получив разрешение на взлет и беря на себя управление.
— Эштон мой однокурсник, и я не отношусь к нему более чем как к брату. Я ему благодарна за то, что он заботится о моем спокойствии и не подпускает ко мне других парней. Понимаешь, учеба в мужском коллективе — не такая легкая задача.
— Лиса, — начал фаэрт, словно с ребенком заговорил, — ты хоть понимаешь причины такого поведения своего друга? Наверное, ты думаешь, что я тоже забочусь о тебе просто как о сестре? Если ты так думаешь, то все еще не выросла и осталась ребенка.
— Я так не думаю! — поспешно ответила я и отвернулась, чтобы Макс не увидел румянец на щеках. И уже тише добавила, смотря в сторону: — Я просто не хочу знать причины его поведения, потому что боюсь потерять друга, но более никем он стать для меня не может.
Макс не ответил, но я почувствовала, что он расслабился после моих слов. Отлично, глядишь, к концу полета он совсем успокоится, и мы даже сможем нормально поговорить.
Поговорить нам так и не удалось, поэтому, поужинав, мы разошлись по комнатам. Сев за стол, я поставила перед собой цветок и положила голову на скрещенные руки, тяжело вздохнув.
— И почему чувства такая сложная штука? — риторически спросила я.
Цветок мне, естественно, не ответил, даже если бы вопрос был не риторическим. Я потрогала бархатные лепесточки и улыбнулась новому приобретению. Я уже полила его, а также узнала все через голосеть о его подвиде.
В дверь постучались, и порог переступил Макс. Я поднялась со своего места и мужчина, окинув комнату беспристрастным взглядом, неожиданно предложил:
— Не хочешь прогуляться? Я хочу тебе кое-что показать.
— Сейчас? — удивленно переспросила я, взглянув через окно на закат.