Зал оживился. Зрители встали по двум сторонам зала, а с противоположной от входа стены открылось небольшое возвышение, скрытое до этого тяжелыми портьерами. Зазвучала тяжелая барабанная музыка, журналисты и блогеры мгновенно оживились, и по лестнице начал спускаться регент.
До этого я никогда не видела его вживую. Ничего выдающегося в нем не было — мужчина ста двадцати лет, с темными бровями, густыми длинными волосами, хищным взглядом и крючковатым носом. Он не был красавцем, но была в его внешности некоторая властность, которая привлекала внимание.
Чувствовалось напряжение, словно кто-то в любой момент готов был выпустить фокси, чтобы гости дружно его догоняли и ловили.
Вот только что если кто-то выпустит не фокси, а лазерный луч?
— Улыбайся, Филисити, — прошептал Макс, аплодируя вместе с другими гостями регенту.
Я тоже подключилась к аплодисментам, правда, без должного прилежания. Регент спускался с достоинством короля, придерживая полы расшитой золотом и драгоценными камнями мантии с меховой оторочкой. Каково это — быть центром внимания всей конфедерации?
Регент улыбался, полный уверенности в себе и своем величии. По периметру рассредоточились охранники, переговариваясь через коммуникаторы и следя за движениями каждого гостя в зале. Я поежилась, придвинувшись ближе к Максу, и пропустила тот момент, когда один из охранников выпустил лазерный луч в регента.
Зал охнул, гости приникли к полу. Регента окружили дроны с энергетическими щитами, полностью скрывая его фигуру.
— Что происходит, Макс?! — вскрикнула я, испуганно взглянув на своего мужа.
— Боюсь, что и среди силовых структур есть противники власти регента, — тихо ответил он, обнимая меня и смотря на охранника, которого уже скрутили его коллеги.
Тот вырывался и сыпал проклятиями, уверяя, что истинный наследник жив, а регент — зло, которое не должно властвовать. Его слова пробирали до мурашек, хотя зрелище было, мягко говоря, жутким.
Регента попытались увести, но он поднял руку вверх, призывая всех к тишине. Энергетические щиты смазывали его фигуру, гости находились в смятении и оглядывались по сторонам, ожидая опасности.
— Верноподданные, прошу вас успокоиться! — провозгласил будущий император и начал долгую и нудную речь о том, как важна сплоченность и преданность.
— Пройдемся с нами, — раздался позади нас голос, и на плечо Макса легла чья-то рука.
— По какому праву? — обернувшись и скинув чужую руку, презрительно спросил Лимаксион.
— Вас хочет видеть начальник охраны, — нашелся с ответом мужчина в форменном черном костюме. — Прошу вас без лишней суеты пройти со мной.
— Без суеты не получится, — громче добавил Макс, продолжая обнимать меня.
На нас стали оглядываться гости. Стараясь не выдать своего смятения, я подняла выше голову, будто сейчас я хозяйка положения.
— Господин Оджифаэрс, прошу вас, мне не хотелось бы применять силу.
— А вы попробуйте, — на весь зал объявил Макс, перебив речь регента.
Теперь и он обратил на нас внимание. На лицах родителей Макса читался легкий испуг.
— Мой сын, как и вся наша семья, обладает государственным иммунитетом, что запрещает вам уводить его без личного приказа Императора, — громко произнес Элитон и едко добавил: — А как мы все знаем, наша конфедерация временно лишена верховного правителя.
По залу пробежался шепоток. Охрана переглядывалась и не знала, что еще можно нам предъявить. Пока неуверенность охватила присутствующих, место сцены переместилось и дислоцировалось в другой части зала.
— Шампанское? — раздался громкий голос Фималиона, и множество взглядов устремилось к постаменту.
Из-за заминки никто не обратил внимания на официанта, который стоял рядом с чашей. Регент был огражден энергетическими щитами, но даже отсюда можно было предугадать, что он более чем удивлен.
Охрана двинулась к Фималиону, но Эшу понадобилось лишь мгновение, чтобы положить свою руку на чашу. По скарификатору побежала капля крови, которая скатилась на самое дно. Эштон убрал руку, и чаша вспыхнула ярко-красным огнем, пламя устремилось к потолку.
Зал охнул, и теперь никто не видел перед собой официанта. Все смотрели на наследника Империи. Охрана остановилась, не зная, как реагировать. Столп пламени доказывал, что перед ними истинный правитель, а значит, и подчиняться они должны ему.
— Фималион! Какая неожиданность! — воскликнул регент, убрав энергетические щиты, и распростер руки для объятий.
Первым среагировал мой муж. В руках регента сверкнул металлический клинок, и Макс, резко выхватив из кобуры охранника бластер, сделал несколько выстрелов, попав в ноги неудавшемуся правителю. Фималион отступил на шаг, уходя с траектории падения тела, и взглянул на нас.
Вновь раздались женские крики. Руки Макса завели за спину, но тот даже не сопротивлялся, неотрывно смотря на своего друга детства. Фималион сглотнул и посмотрел на меня.
Что он хочет сказать этим взглядом? Неужели он дает мне право принять решение о судьбе Макса? Конечно, он же не знает, что вся история трехлетней давности — одно большое недоразумение! И до сих пор не уверен, что Макс не пытался меня тогда убить!
Я отрицательно мотнула головой, и Эштон, подняв с пола металлический клинок, презрительно бросил, глядя на корчившегося от боли регента:
— Посадить его в камеру за попытку убийства наследника. Решение о его судьбе я приму позже.
И таким властным голосом это было сказано, что охрана, схватив бывшего правителя, оттащила его и вывела из зала. Гости медленно начали оседать на пол, но уже не от страха, а от благоговения перед новым истинным правителем.
Жестом руки Фималион позволил подданным подняться на ноги, и первыми заговорили главы систем и планет. Каждый из них выходил вперед со своей свитой и прикладывал два пальца к виску, произнося:
— Да здравствует Император!
Пламя за его спиной продолжало полыхать, пока каждый гость выказывал уважение и преданность монарху. Естественно, церемония была сорвана, и поэтому назначен новый день коронации, но этот день навсегда войдет в историю.
После глав систем присягу давали силовые структуры, начиная с высших чинов. Военные прикладывали кулак к сердцу, становясь на одно колено, и произносили вызубренную со студенческой скамьи клятву верности.
Недовольных брали под стражу. Мне не было их жалко, они сами выбрали своего господина — жаждущего власти и денег регента, который за время, проведенное подле Императора, сделал Фаэр коррумпированной и разрушающейся изнутри конфедерацией.
К моему счастью, Эштон решил не объявлять, что я его сестра. По крайней мере, сегодня.
Император и его семья жили в Эриол-Холле, занимая этажи с восемьдесят шестого по девяносто пятый. Как только перед Фималионом склонились в знак почтения, Макс отправил одному из опальных генералов, преданного старой власти, сообщение, поэтому сейчас здание было не просто под контролем военных структур, а под контролем людей, подчиняющихся самому наследнику.
Вечер шел своим сумбурным чередом. Мама Макса продолжала на меня коситься, но, видя заботу сына обо мне, утихала и ничего не высказывала.
— Идем домой? — прошептал Макс, наклонившись ко мне.
— Как же Эштон, то есть, Файм? — спросила я, приподняв брови.
— Он справится здесь, — уверенно заявил фаэрт, — и не переживай, поддержка у него будет.
Макс устремил свой взгляд в сторону, где стояли главы систем, входящих в состав конфедерации, а также Чо. Он был сыном губернатора Раоса, что многое объяснило, включая его стремление изменить нынешнюю политику. При регенте были завышенные налоги со всех подданных систем.
— Поговоришь с ним? — спросила я, и Макс отрицательно качнул головой.
— Пока не уверен, что наш разговор не закончится дракой, — ответил фаэрт и обнял меня, уткнувшись мне в волосы. — Полетели домой. Я так соскучился по тебе.
Возражать я не стала, к тому же меня покинули последние моральные силы. Домом Макс назвал его городскую квартиру. Внутрь я входила аккуратно, словно приоткрывала двери своего прошлого. Кажется, здесь даже запах знакомый.
— Обещай, что больше никогда не покинешь меня, кто бы тебе что ни говорил, — прошептал Лимаксион, прижавшись ко мне сзади, и поцеловал оголенное плечо.
— Только если ты пообещаешь, что никогда не отпустишь меня, — чуть слышно ответила я и развернулась в кольце родных рук, обхватив ладонями шею любимого мужчины. — Поцелуй меня.
Казалось, только это ему и было нужно. Макс приникнул к моим губам, подняв меня на руки. Мне пришлось обвить торс фаэрта ногами, чтобы не упасть. Мы целовались, словно сумасшедшие, вымещая всю боль разлуки друг на друге.
Я мстила ему каждым своим движением, доказывая, что без меня он — лишь половинка чего-то целого. Цельного. Единого.
А он показывал мне, что такое истинное единение.
9
Проснулись мы ближе к обеду, но никто из нас не хотел покидать теплую кровать. Мы переплелись ногами и руками, словно корни деревьев, и наслаждались незабываемой близостью друг друга, слушали биение сердец и ощущали, как счастье поселилось в этом доме.
Выбраться из постели нас заставил звонок. Над коммуникатором зажглась фигура обеспокоенного наследника. Я предварительно натянула простынь на грудь, Макс же нашел нужным прикрыть лишь бедра.
— Вижу, вы помирились, — констатировал брат, и я увидела, как на лице мужа проступает счастливая улыбка. — Надеюсь, тот, кто вас рассорил, получит по заслугам. Если ты его не накажешь, то это сделаю я.
— Только посмей вмешаться, Файм, — раздраженно ответил Макс, — это мое дело. Лучше расскажи, к чему такой ранний звонок?
— Регент сбежал, — со вздохом поведал Фималион, и мы с Максом переглянулись.
— Как ему удалось? — спросила я, нахмурившись.
— Тяжело контролировать толпу. Вчера были и те, кто не присягнул мне на верность, он успел улизнуть до того, как их посадили под стражу. Факт остается фактом — регента в камере не обнаружили. Значит, он готовит ответный удар.