широкие бёдра, а потом поднимает ладонь выше. — А этой грудью она выкормит целую
футбольную команду!
Ох, лучше бы они забыли о правилах приличия и продолжили при мне общаться на
испанском языке. Я бы хотя бы сейчас так не краснела.
— Роса! — останавливает её внук, понимая, что бабуля перебарщивает и извиняющимся
тоном говорит мне: — Ника, не обращай внимание. Это у Росы профессиональное. Она
акушер-гинеколог со стажем.
А, это многое объясняет, но всё равно немного смущает.
Мои щёки горят так, как никогда не горели.
— Простите, я, наверное, пойду, — тихонечко ретируюсь, глупо улыбаясь.
Но Роса замечает что-то подозрительное в моей улыбке. Улыбаюсь шире, словно
защищаюсь от неё
— Милая, постой.
Поднимается, подходит ко мне и смотрит в рот, вернее, на зубы, а потом замечает загар, который ещё не смылся. Догадливо щурится и громко хлопает ладонью о ладонь.
— Так это та самая девушка, которая не давала тебе всю ночь спать?!
Это ещё кто кому не давал всю ночь спать.
Но, впрочем, подробности опустим.
Стоп. А как она...
А вот сейчас уже не до улыбок.
Совсем.
Как она поняла? Откуда узнала?
Мы же впервые друг друга видим!
Роса указывает на меня пальцем, ритмично им трясёт и строгим, командным голосом
наставляет своего внука:
— И ты ещё думаешь?! Женись на ней!
ОЙ-ой-ой!
К такому меня жизнь точно не готовила.
— Я пойду, — делаю шаги к двери. — А вы — отдыхайте. Пейте кофе!
Выхожу за дверь, сердце как-то странно стучит, а в глазах паника.
Лишь на губах до сих пор нелепая улыбка.
Нелепая, но почему-то счастливая.
29.
Антон
— Роса, ты в офисе всего десять минут, но уже наделала шуму, — говорю сквозь улыбку.
Роса пытается изобразить недовольство, но не выходит. Мы слишком хорошо друг друга
знаем: она — что я никогда её не обижу, я — что она никогда на меня не обидится.
— Малыш, — щиплет меня за щёку, будто я и вправду дитя малолетнее. — Я всего лишь
пожилая женщина, которая соскучилась по своему внуку. А твои сотрудники. Они
переживут.
— А Нику зачем смутила?
— А чего она у тебя такая пугливая?
Мгновенная контратака. Я развожу руками.
— Ро-о-оса.
— Что? — вскинув бровь, аккуратно отпивает кофе и ставит чашечку обратно на блюдце.
— Ты мне лучше скажи, как тебе удалось забрать эту милую девушку с другого конца
света и устроить к себе на работу? Антонио, я знала, что для тебя нет ничего
невозможного, но чтобы настолько? Даже меня, повидавшую в этой жизни много всего, ты удивил.
Улыбаюсь во все тридцать два, кручу головой, давая понять, что она всё неверно трактует.
— Роса, всё не так. Ника — моя подчинённая, но, когда мы встретились на Кубе, никто из
нас об этом не догадывался.
— Боже! — прикладывает руку к груди. — Это покруче, чем в моих любимых сериалах!
Расскажи мне всё! Я хочу знать каждую мельчайшую подробность.
Ну, каждую ей знать совершенно необязательно, должны же у меня быть секреты от
бабушки?
Но в общих чертах картину я ей обрисовал.
— 0, дорогой, — говорит она на придыхании, дослушав мою историю. — Это так
романтично.
— И кажется невозможным, правда?
— Нет, милый, — отвечает очень серьёзно и мудро. — В этой жизни всё возможно.
Роса глубоко вздыхает и ностальгически улыбается, поднимая глаза к потолку.
— я много лет работала с женщинами, я любила каждую свою пациентку, и все они со
мной разговаривали. За свою жизнь я услышала столько историй любви, все они были
разные: и очень счастливые, и трагичные, а некоторые были настолько невероятными, что
больше походили на вымысел.
Тепло улыбаюсь в ответ. Бабуля ласково гладит меня по щеке.
— Но это всё правда. Иногда в жизни есть место сказке.
— Наверное, ты права.
Кивает, подтверждает, что права.
— Эта девушка... Ника. Ты её любишь?
— Люблю, — не медлю с ответом. — Я даже ей в этом признался.
— А она?
Теперь уже глубоко вздыхаю я.
— Она, по-моему, в это не верит.
— 0, родной, почему?
— Ника очень закрытая девушка. Ей сложно принимать комплименты, сложно быть
уверенной в себе, она себя слишком занижает. Я борюсь с этим, как могу, но осторожно, чтобы не давить на неё.
— Бедная, маленькая, недолюбленная девочка.. — тут же ставит «диагноз» моя
прозорливая бабушка.
И я задумываюсь.
В её словах правды больше, чем кажется на первый взгляд.
— Антонио, любовь делает нас сильными, уверенными, стойкими. Когда нас любят, нам
всё по плечу, — продолжает бабуля.
И я сразу же с ней соглашаюсь.
До того, как я нашёл свою бабушку, я был целеустремлённым парнем, который искал
правду.
Но я был несчастным и жутко одиноким.
Тот день, когда я вошёл в дом Росы Маркес, перевернул мою жизнь. Я был бедным
начинающим архитектором, мне нечем было гордиться. У меня даже друзей не было.
Но вышел я из дома Росы уже другим человеком. Вернулся домой -— совершенно другим
человеком.
Для которого нет ничего невозможного.
Это не только мой внутренний стержень и сила воли.
Это всё любовь, которая наполняет жизнью и даёт столько сил, что мир
можноперевернуть.
— А теперь, родной, расскажи мне, что у вас тут произошло.
выныриваю из размышлений и резко поднимаю на Росу глаза.
Это всё любовь, которая наполняет жизнью и даёт столько сил, что мир можно
перевернуть.
— А теперь, родной, расскажи мне, что у вас тут произошло.
выныриваю из размышлений и резко поднимаю на Росу глаза.
— Не хочу тебя грузить, я уже почти во всём разобрался.
— Антонио! — стучит ладонью по столу. — Я что, зря летела двенадцать часов в самолёте, чтобы услышать это?
Несмотря на то, что у меня самая офигительная бабушка на свете, я привык решать
проблемы самостоятельно.
Но она летела двенадцать часов и не выпустит меня из кабинета, пока всё не узнает.
Делюсь событиями вчерашнего дня, и, самое главное, озвучиваю наши с Никой
подозрения по поводу Таисии.
Мы догадались, что это она.
Но за руку Таис поймана не была.
Виктор не признаётся.
А сама Таис вчера отсутствовала.
Хитрая стерва всё заранее продумала, и теперь мне надо найти способ вывести эту дрянь
на чистую воду.
— Бей эту сучку её же оружием! — выпаливает грозно Роса.
— Ты сейчас про что?
— Она насолила Нике, потому что возненавидела её. Сделай тоже самое.
Непонимающе выгибаю бровь.
— Найди того, кто ненавидит Таисию. И этот человек тебе поможет.
Долго-долго сверлю бабулю взглядом.
Шестерёнки в мозгу запускаются.
— Роса, а ты знала, что ты мастер офисных интриг?
— Я вообще мастер во многих делах! — вздёрнув подбородок, говорит она. — Странно, что ты это только сейчас отметил.
Провожаю Росу до такси, категорически запрещаю останавливаться в гостинице и даю
ключ от своей квартиры.
Сам возвращаюсь в офис, из кабинета вызываю к себе Юлию - сотрудницу, на которую
сразу подумал после предложения Росы.
Вторая сплетница после Таис, это Юля вчера утром громче всех смеялась и, услышав об
угрозе увольнения за провокации, побледнела и чуть не рухнула в обморок.
— Заходи, — строго заявляю, как только Карпова появляется в дверях кабинета.
— Есть какие-то поручения?
Подхожу, закрываю дверь и смотрю Юле прямо в глаза.
— Если хочешь здесь работать, ты должна для меня кое-что сделать.
30.
Антон
— Если хочешь здесь работать, ты должна для меня кое-что сделать.
Бедная Юлия даже закашлялась.
— Простите, что? — делает глаза огромными.
Обхожу её, сверлю взглядом, держу на крючке.
— Сказать правду. Мне нужно узнать, кто вчера устроил провокацию.
Юлия нервно усмехается, но я слышу в этом смешке неподдельный страх.
— Так это же Виктор, — кусает губы. — Все знают.
— Он всего лишь исполнитель. А мне нужен мозг этой операции, — изображаю пальцами
кавычки.
Юля поправляет свои длинные волосы, уводит взгляд, теряется.
Потому что ей есть что сказать?
Или боится, что на неё подумаю?
А если нет, то почему ведёт себя как пойманный за руку воришка?
Когда человеку нечего скрывать, когда он невиновен, он может растеряться.
Но никогда не уведёт взгляд.
— Ты вчера громче всех смеялась над Никой. Не скажешь мне, почему?
Бледнеет и ещё сильнее поправляет волосы, превращая когда-то аккуратную укладку в
небрежность.
Подозрительно сузив глаза, смотрю на неё с обвинением.
— Или всё дело в том, что это ты организовала подставу?
— Нет! — громко возражает. — Нет, это не я! Клянусь!
Её лицо краснеет, губы дрожат.
— Думала, я не узнаю? Юля, ты решила пойти против меня?
— Нет! — крутит головой, отрицая.
— Почему я должен тебе верить?
Психологическое давление — злостная манипуляция, но сейчас я не вижу иного выхода.
Никогда бы к ней не прибег, будь человек нормальный. Даже если ошибся, даже если
свернул не туда, я готов дать ему ещё один шанс.
В случае Юлии я не верю, что она ошиблась.
Две сплетницы — две коварные стервы, и лучшей стратегией будет держаться рядом, чтобы контролировать общего врага.
Эта рабочая стратегия.
За одним исключением...
Как только одной грозит опасность, другая тут же выдаст её со всеми потрохами, лишь бы