Это я убил её. И она мертва.
Это мой крест, поэтому я буду видеть её черты в других людях до конца своей жизни.
- Это ещё кто? – Рычу я, оборачиваюсь к Ирине.
- Марк, - секретарша испуганно подпрыгивает с дивана, - рада тебе представить Софью. – Она хватает меня за локоть и прижимается. – Нашла тебе самую лучшую няню в городе, можешь не благодарить!
- Ирина Валерьевна! – Одёргиваю я её. – Ты издеваешься? Я попросил тебя позвонить в агентство и попросить прислать мне кандидатов! Я не просил тебя нанимать кого-то самостоятельно и вручать ему моего сына!
- Простите. – Слышится с лестницы. Я оборачиваюсь и вижу, как незнакомка медленно спускается вниз по ступеням. – Это моя вина. Малыш заплакал, и мне захотелось его успокоить. – Её голос низкий и хриплый, совсем не подходящий к её внешности. Она приближается ко мне и виновато протягивает Ярослава. – Наверное, мы с Ириной Валерьевной недопоняли друг друга. Прошу прощения за это. И если вы не против, давайте проведём собеседование, и я либо останусь, либо удалюсь, но сперва вы должны покормить ребёнка, это важнее.
Я забираю ребёнка из её рук и прижимаю к своей груди.
Ярик трогает моё лицо, а я продолжаю хмуриться, разглядывая эту женщину. Сам никак не пойму, что в ней такого. Она странная, но в то же время обычная. У нее вроде и не отталкивающая внешность, но она не привлекательна в привычном смысле этого слова. И, всё же, её взгляд меня гипнотизирует.
Это так… так…. У меня даже нет слов, чтобы описать своё состояние. Меня словно укачало, и вот-вот вырвет, как однажды в детстве на лодке, и неспособность управлять своим телом злит меня настолько сильно, что я буквально взрываюсь от злости.
- Где ты её нашла? – Рявкаю я.
- Всё в порядке, - виновато улыбается Ирина, бросая взгляд на няню. Затем берёт бумаги со стола и подходит ко мне. – Если ты перестанешь орать, то оценишь мои труды. – Она буквально всовывает мне в руку документы. – Софья Андреевна работала у Мельцева. Вы ведь с ним хорошо знакомы, позвони, спроси у него.
- Дай сюда телефон. – Прошу я.
Она протягивает.
Незнакомка стоит в сторонке. Она кажется спокойной, и только пальцы, рисующие зигзаги на брюках, выдают её нервозность. Я набираю номер, не сводя с неё взгляда. Сколько ни пытаюсь, не могу определить её возраст. На вид лет двадцать пять – тридцать, а в глазах тяжесть прожитых, как минимум, пяти десятилетий.
- Дима, привет. – Говорю я. – Слушай, у меня вопрос. Нет, не об этом. – Поднимаю к глазам бумаги. – Попова… Софья Андреевна работала у тебя? Я ищу няню для Ярослава, рассматриваю её кандидатуру. Да. – Внимательно выслушиваю его ответ, благодарю и затем сбрасываю вызов.
Подхожу вплотную к девушке, и она одаривает меня скупой, но вполне дружелюбной улыбкой.
- Всё в порядке? – Почти шепчет.
- Он характеризует вас, как отличного работника. – Прищуриваюсь я. – Но говорит, что вы уехали в Питер прошлой осенью, собирались выйти там замуж.
- Да. – Неуверенно кивает она.
- Так зачем теперь вернулись? И почему не пошли обратно к Мельцеву?
- Мне… - Девушка сглатывает. На мгновение прикрывает глаза, будто собираясь с духом, затем продолжает: - Мой жених погиб, поэтому я вернулась сюда… подальше от воспоминаний. Мне… здесь легче. – Она поднимает взгляд и смотрит на меня так странно, будто знает всё о моих мыслях. – Мальчик Мельцевых уже пошёл в школу, и о нём не нужно постоянно заботиться, поэтому я и не вернулась к ним. Может, вам я буду полезнее?
Девушка напряжённо улыбается, опускает ресницы, и мне почему-то не хватает контакта с её глазами.
- Марк, у Софьи Андреевны есть опыт, у неё рекомендации от самых уважаемых людей города. – Вмешивается Ирина. – Ты не знаешь, какого труда мне стоило уговорить её прийти сюда. Неужели, ты будешь разбрасываться такими ценными кадрами?
Я оборачиваюсь к ней. Глажу сына по спине, буравлю Ирину взглядом.
- Ты проверила её документы?
- Обижаешь. – Надувает губки секретарь. – Коне-е-ечно! – Она кокетливо улыбается. – Ты ещё мне спасибо скажешь. И не раз. – Ирина играет бровями.
- Ты беседовала с ней?
- Да, Софья Андреевна ответила на все положенные вопросы и согласна на все твои условия. Она подходит и-де-аль-но.
- Вы читали договор? – Поворачиваюсь я к няне.
Клянусь, она вздрагивает.
Впивается в меня взволнованным взглядом, шумно вдыхает и кивает. Похоже, я слишком сильно напугал её своей грубостью. Моих сотрудников не удивишь подобным, а ей - в новинку. И мне становится неловко за своё поведение.
- Да. – Сипло отвечает она. – Я бы обсудила с вами рекомендации по первому прикорму, а всё остальное считаю вполне оправданным и логичным.
- А оплата вас устраивает?
Девушка поправляет очки и бросает взгляд на моего секретаря.
- Ирина Валерьевна обещала мне двойную ставку от той, что я получала у Мельцева.
- Да? – Я поднимаю брови.
Ирина кивает:
- Ценный кадр. – Разводит руками.
Я возвращаю взгляд на Софью.
- Медицинские справки?
- Приложены. – Она кивает на документы.
- Иногда я задерживаюсь в офисе, поэтому фиксированных часов нет. Вам придётся жить в этом доме. – Напоминаю я.
- Это не проблема.
Я возвращаю свой взгляд к бумагам.
- Здесь написано, что вы психолог по образованию, это, конечно, хороший актив, но, тем не менее, для меня важнее забота о ребёнке и женское тепло, которого Ярослав лишён после смерти матери. И я не хочу, чтобы вы думали, что ваше образование позволяет вам ставить ваше мнение выше моих просьб, поэтому прошу не продвигать никаких своих воспитательных мер без моего разрешения.
- Это само собой. – Кивает она.
- Ирина рассказала вам о дополнительных обязанностях? – Сверлю её взглядом.
Но девушка держится достойно:
- Готовить еду малышу, стирать его одежду, убирать игрушки? Да, я видела, это прописано в договоре. Думаю, это не отнимет много времени и не скажется на заботе о моём… подопечном.
Софья сдержанно улыбается, и моё сердце начинает биться быстрее. Я морщусь, не понимая того, что со мной происходит.
Она – не красавица, у неё заурядная внешность. Она не пытается со мной флиртовать, как это делает каждая вторая женщина, у неё прямая, натянутая спина, говорящая о том, что девушка не хочет, чтобы к ней прикасались. Она приветлива, но не расположена к кокетству, а меня раздирает такое же чувство, с каким я когда-то смотрел на Полину: я ощущаю себя грязным и недостойным того, чтобы смотреть на неё, чтобы касаться её рук. От этой Софьи идёт точно такой же свет, как от Полины, и это меня пугает.
Следовало бы прогнать её, но вместо этого я почему-то говорю:
- Я могу взять вас только с испытательным сроком.
- Разумеется. – Мягко отвечает она.
Её взгляд фокусируется не на мне, а на Ярославе. Она внимательно следит за тем, как сын треплет пальчиками ворот моей рубашки, и едва сдерживается, чтобы не улыбнуться ему.
- Тогда давайте побеседуем подробнее. – Мне почему-то хочется смотреть на неё ещё и ещё.
Она совсем другая, но почему-то так похожа на Полину, что я невольно отыскиваю в ней её черты.
- Конечно. – Софья чуть хмурится. – Только давайте сначала всё же накормим вашего… сына.
Уголок её губ дрожит, а я думаю только о том, что и её губы поразительно похожи на единственные губы, которые я целовал.
- Пойдёмте, я покажу вам кухню. – Бормочу я.
Сам не понимаю, как Ярослав вдруг подаётся вперёд и перебирается к ней на руки. Я смотрю на них широко распахнутыми глазами и прочищаю горло.
- О чём вам рассказать? – Спрашивает Софья, поворачиваясь в нужную сторону, хотя я ещё не показывал, где у нас кухня. – Не пью, не курю, детей не бью. Что ещё вы бы хотели знать? – Она прижимает Ярослава к своей груди.
- Туда, пожалуйста. – Подсказывает ей Ирина, кивая на коридор.
- Расскажите, как проходил ваш рабочий день на последнем месте работы? – Спрашиваю я.
Ощущение у меня сейчас, как у человека, который видит дежавю: вроде происходит что-то странное, что ты уже где-то когда-то видел, но никак не можешь понять что это.
- Хорошо. – Начинает Софья.
И чем больше она говорит, тем я отчётливее слышу голос Полины.
Этого не может быть. Я видел её мёртвой, я похоронил её, я точно уверен, что больше никогда не увижу её живой, но сейчас мне так дико, что по спине бегут холодные мурашки.
Я иду за ними по коридору в сторону кухни и не свожу взгляда со спины Софьи. Другая походка, другой запах, другая одежда, но всё почему-то говорит мне о том, что это она.
Вот до чего доводит сумасшествие: я цепляюсь за каждую деталь, пытаюсь отыскать её в посторонних и выдумываю, если не нахожу.
Полина мертва, а я всё ещё не хочу её отпускать.
39
Полина
Очень сложно сочинять на ходу, как проходил твой рабочий день на прежнем месте работы, и при этом следить за голосом и интонацией, чтобы не выдать себя, но мне приходится выкручиваться.
Нужно оставаться другой, быть чужой, быть новой, а внутри меня деревенская простушка опять вздрагивает от его немигающего взгляда. Загорский смотрит на меня как-то по-особенному: сквозь полыхающий в душе костёр, через всех своих демонов, что давно обглодали до костей его предательскую, гнилую, беспощадную сущность. Он глядит мне прямо в душу и делает это так, словно хочет забрать её себе.
Меня лихорадит.
Я на грани, и мне кажется, что он всё понял, что сразу раскусил меня, и теперь я в ловушке. Мне плохо, хочется всё бросить и убежать, но у меня на руках мой сын. Нельзя уходить без него, нужно бороться до конца.
Мы приходим в кухню, и там нас встречает какая-то женщина.
- Алла. – Представляется она. Улыбается мне и повязывает себе на талию фартук.
- Алла – повар Марка Григорьича, - поясняет Ирина, - она приходит сюда каждый день, готовит обед и ужин для хозяина и остального персонала. А это Софья Андреевна, - представляет она меня, - новая няня.