тегическим запасом «Люкозейда».
«Будь готов!» — гласит девиз скаутов, а определенные привычки остаются до конца жизни. Хотя Рик говорил немного иначе; то же самое, только другими словами.
«В крайнем случае…»
Факты доминошными костями толкали друг друга, а упав, образовали систему, которая незаметно для меня присутствовала в них с самого начала. Я сел, ощущая странную невесомость. Совсем как подброшенный в воздух мяч: достигнув самой верхней точки, он уже и высоту не набирает, и падать не спешит. Я просто парил в воздухе, свободный от силы притяжения, свободный от необходимости выбора.
Шерил помогла встать, и наши взгляды встретились: в ее глазах читались обида, досада и упрек, а в моих… Одному Богу известно, что читалось в моих. Призрачная женщина исчезла: когда я потерял сознание, адресованный ей призыв утратил необходимую силу, и оставаться в странном, незащищенном, чересчур светлом зале стало незачем.
— Мне очень жаль! — прошептал я, наклонившись к самому уху Шерил.
Увы, она не оттаяла.
— Готова поспорить, тебе всегда жаль, а иногда твой план даже срабатывает.
— Надеюсь, он сработает с Сильви, — пробормотал я. — Перед ней мне следовало бы извиниться в первую, очередь.
Послышались другие голоса, другие руки стали толкать меня к выходу. «Не могу, не могу, не могу», — как заведенный, твердил Джеффри, Элис пыталась успокоить сто чем-то вроде «Все в порядке, все образуется», но без особого эффекта. Какая-то женщина предлагала вызвать полицию, а один из шаферов, на этот раз Шест, протиснувшись к Шерил, настойчиво советовал мне выйти подышать свежим воздухом. Ишь, морщится — наверняка запах бурбона почувствовал!
Шест бесцеремонно схватил за воротник тренча — я позволил отвести себя к двери, однако буквально через пару шагов остановился. Повернувшись к гостям, я отыскал среди них Клидеро. «Позвони мне!» — попросил совершенно недвусмысленным жест, и глаза Рика удивленно расширились. Я кивнул в сторону Джеффри, показывая, у кого спросить номер.
На секунду Клидеро замялся, будто не понимая, что от него требуется, а потом кивнул. Тут с другой стороны подошел невысокий, крепко сбитый шафер, взял за локоть, и меня уже не повели, а понесли к выходу: ноги едва касались пола.
Что же, пожалуй, так даже лучше: свадьбы — чересчур сильное испытание для моей ранимой психики.
19
— Тяжелую артиллерию готовишь? — спросила Пен, появившись на пороге.
Сквозь толстый полиэтилен, который она приколотила к расколотой в щепки раме, дул холодный ветер, будто напоминая: зима не за горами. Спасибо, не забыл, и не надо мне напоминать.
— Угу, — коротко кивнул я, — дело-то ужасное.
Пытаясь найти запасной вистл, я копался на верхней полке шкафа. Там должен лежать еще как минимум один: постарше только что сломанного красавца и цветом не черный, а медный. Тональность аналогичная: если закрыть глаза, руки и губы перемены не почувствуют. Куда он, мать его, подевался? Пока нашел только флейту с коническим раструбом: удивительно, я почти забыл о своем скоротечном романе с этим благовоспитанным инструментом. Мне он совершенно не подходит: дело в индивидуальном звучании или, возможно, в форме. Вообще-то вистлы тоже бывают коническими, так что особых проблем возникнуть не должно, но какую бы мелодию ни пробовал сыграть, получалась такая ерунда, что самым разумным казалось бросить. И все-таки это ненамного, но ощутимо лучше, чем ничего.
— Может, стоит взять помощника? — предложила Пен. — Например, Джона Гиттингза?
— Ни за что!
— Тогда Пэкмена?
— Он в тюрьме, не раньше следующего октября выйдет.
— А как насчет меня?
Обернувшись, я пристально посмотрел на Пен.
— Контраргументы все те же! — заявил я куда резче и холоднее, чем хотелось, а потом чуть слышно добавил: — Милая, я ведь понятия не имею, чем это все кончится. Зато не сомневаюсь: руки чистыми, а совесть незапятнанной сохранить не удастся, причем не только по твоим меркам, а даже по моим.
Пен сникла, но спорить больше не стала, а я вставил в плеер новые батарейки, обмотал гибким шнуром мини-колонки и спрятал все карман. Затем открыл дверцу шкафа и снял с крючка маленькие серебряные наручники. Увидев их, Пен мертвенно побледнела.
— Похоже, ты не шутишь, — мрачно проговорила она.
— Все должно быть в порядке, — соврал я. — То, что человек достает страховку, совсем не значит, что он решил броситься на машине со скалы.
— А ты?
— Что я?
— Бросаться со скалы не планируешь?
— Нет, но собираюсь столкнуть с нее одного типа. А страхуюсь на случай, если он попытается утянуть за собой меня.
Я двинулся к двери, которую по-прежнему загораживала Пен. Её объятие было порывистым, но очень крепким.
— У меня очередное послание от Рафи, — проговорила она дрожащим голосом.
— От Рафи?
— Ну, ладно, от Асмодея.
— Давай выкладывай…
— Речь об Аджулустикель. Он сказал, для нее это не дело принципа, скорее наоборот. Но, мол, и принуждения там тоже нет. Как же он выразился? — отчаянно роясь в памяти, нахмурилась Пен. — Гордых она ненавидит больше, чем покорных, сильных больше, чем слабых, господ больше, чем рабов.
— Ему нужно предсказания для печенья из китайских ресторанов писать, — парировал я, целуя ее в щеку, — пользы примерно столько же.
Пен посторонилась, и я вышел на лестницу.
Да, дело предстояло непростое. Успех зависел от благоприятного исхода стольких событий, из которых уже первое могло не произойти вообще. В этом случае вся моя подготовка оказалась бы напрасной, заказ Пила остался бы невыполненным, а меня, вполне вероятно, вскоре устранили бы: скормили суккубу или превратили в органический мусор.
Однако я во всем искал свои плюсы: погибать, так с музыкой, причем с громкой.
Рик позвонил в девять, после того как вернулся со свадьбы, принял душ и как следует обдумал, стоит ли вообще со мной связываться.
— Мать твою, Кастор, ты что, совсем рехнулся? — с неподдельным интересом проговорил Клидеро. — Призрак ведь не сам появился, верно? Его вызвал ты! Шерил грозит убить тебя, если еще раз увидит, а Элис… Не представляешь, чем грозит она! Полицию вызвать! Сказала, что не сделала это сегодня же только потому, что не хотела окончательно портить свадьбу.
Выслушав его до конца, я заявил, что распутал дело.
— Какое дело? — замешательство плавно перерастало в раздражение. — Тебя ведь нанимали призрака изгонять — что же тут распутывать?
— Почему молодая женщина стала призраком, — коротко ответил я.
Рик несколько секунд переваривал услышанное.
— Ладно, — наконец вздохнул он, — и почему же?
— Не телефонный разговор. Давай встретимся в Юстоне, в главном вестибюле у терминала со стороны Эверсхолт-стрит. Приходи к одиннадцати, и я расскажу тебе все.
— Почему мне?
Вопрос очевидный, удивительно, что Клидеро не задал его раньше.
— Потому что в Боннингоне было совершено два преступления. Одно из них — кража, и, поскольку жертвой оказался ты, думаю, захочешь узнать, что к чему.
Поартачившись для приличия, Рик согласился встретиться. Отсоединившись, я попробовал собраться с духом.
В Юстон я пришел на десять минут раньше. На залитой бетоном площади у терминала царило удивительное спокойствие, и убедиться, что за нами не следят, ну, по крайней мере дилетанты, не составило ни малейшего труда. Аджулустикель совсем другая история: суккуб уже «взяла» мой след, значит, без труда отыщет, даже не заходя в поле моего видения.
Укромный уголок найден, теперь оставалось только ждать. Газетный киоск и рекламный щит с одной стороны прятали меня, с другой — не загораживали главный выход из терминала и ступеньки, ведущие со станции метро. Вокруг практически никого, кроме небольшой стайки японских студентов с огромными рюкзаками, которые, облепив автоматические двери, по очереди бросали беспокойные взгляды на часы, бездомного с тоже огромной, но очень грязной спортивной сумкой, который пил «Белую молнию» из банки, вытащенной из полиэтиленового блока; и девочек в розовых спортивных костюмах, слишком молоденьких, чтобы гулять в такое время, которые сидели на скамейке напротив меня и слушали музыку из одной пары наушников. На лазутчика ни один из них не похож, но с окончательными выводами я не спешил. Похоже, вступаю в клуб Никки: «Если иначе не выжить, паранойя становится во благо».
В четверть двенадцатого по ступенькам поднялся Рик, огляделся по сторонам, но меня не заметил. Вместо серой визитки на нем черные джинсы, толстовка «Квиксилвер» и кроссовки.
Выйдя из убежища, я зашагал в его сторону. Клидеро обернулся, увидел меня и пошел навстречу.
— Ключи с собой? — без всякой преамбулы спросил я.
— Что? — испугался Рик.
— Ключи от архива. Взял их с собой?
— Да, взял. — Во взгляде Рика настороженность вместе с подозрительностью, как у человека, всем видом показывающего: нужны очень и очень убедительные доводы, чтобы он ввязался в какую-то глупость.
— А в чем дело?
— Очень во многом. Во-первых, в клептомане, который порой не гнушается материалами о русских белых.
Уголки рта Клидеро поползли вниз — получилось очень похоже на грустную театральную маску.
— Черт! — в полном замешательстве пробормотал он. — Выходит… Знаешь, мне и самому пару раз казалось… Черт!
— «Паровозная труба» еще открыта. Пойдем, все объясню.
Рик безропотно поплелся за мной через площадь к странному железнодорожному пабу, который притаился на углу. Паром гостей обдали пять минут назад, так что мы остались сухими. Достав ноутбук, я подтолкнул его к Клидеро. Тот посмотрел сначала на компьютер, потом на меня.
— За тобой нужен глаз да глаз, верно, Кастор? — В голосе Рика послышались зловещие нотки. — Я чуть в штаны не наложил из-за этого ноутбука. Половина каталогов только на нем, в главную систему еще не загружена. Я все думал, как сообщить эту новость Элис, чтобы самому под горячую руку не попасться.