— Может быть, революция — это именно то, что нужно нашей гниющей системе здравоохранения, — парировал Альберт. — Но для начала нам нужно понять, с чем мы имеем дело.
Он повернулся к Саяну.
— Разверните лабораторию. Начинаем с полного анализа крови — моей и Марата. Затем тесты на физические и когнитивные изменения. Я хочу увидеть объективные данные о том, насколько сильно наномашины меняют организм.
— А что насчет других пациентов? — спросила Елена. — Тех образцов, которые ты взял в больнице?
— Один шаг за раз, — ответил Альберт. — Сначала нам нужно понять, что происходит с нами. Только потом можно думать о расширении экспериментов.
Первые результаты анализов были ошеломляющими.
— Невероятно, — прошептал Саян, глядя на экран микроскопа с высоким разрешением. — Наномашины полностью интегрировались с клетками крови. Они не просто циркулируют в кровотоке — они стали частью самих клеток.
На экране было видно, как крошечные механизмы, почти неотличимые от обычных клеточных структур, работали в симбиозе с эритроцитами и лейкоцитами, усиливая их функции, исправляя дефекты, оптимизируя работу.
— В вашем случае, Альберт, концентрация наномашин примерно в десять раз выше, чем у Марата, — продолжил Саян. — Это объясняет более выраженные изменения. Но даже минимальная доза, которую получил Марат, вызвала значительную трансформацию на клеточном уровне.
— Как они воспроизводятся? — спросил Альберт, рассматривая свои клетки крови на экране. — Я вижу их гораздо больше, чем было введено изначально.
— Они используют материалы из крови для создания копий, — объяснил Саян. — Углерод, железо, кальций — все элементы, необходимые для построения новых наномашин, они извлекают из организма. Но делают это крайне эффективно, не вызывая дефицита. Фактически, они улучшают обмен веществ, делая его более продуктивным.
— А что насчет физических показателей? — спросила Елена, просматривая данные сканирования.
— Тоже впечатляющие результаты, — Саян вывел на экран графики. — У Альберта мы видим увеличение мышечной эффективности на 64 %, плотности костной ткани на 32 %, скорости нейронных сигналов на 47 %. У Марата показатели ниже, но все равно значительно превышают норму — примерно 25–30 % улучшение по всем параметрам.
— А вот это интересно, — Альберт указал на один из графиков. — Уровень регенерации тканей. У меня он в шесть раз выше нормы, у Марата — в три. Это объясняет быстрое заживление ран и восстановление после повреждений.
— Но наиболее удивительные изменения в мозге, — Саян вывел на экран результаты энцефалограммы. — Активность определенных участков коры увеличилась драматически. Особенно тех, что отвечают за обработку сенсорной информации, аналитическое мышление и память.
— Это объясняет ваши диагностические способности, — заметила Елена, глядя на Альберта. — И то, как Марат смог определить ваше состояние.
Марат, который до этого молча слушал, подался вперед.
— Значит, я не схожу с ума? То, что я чувствую, вижу, слышу — это реально?
— Более чем реально, — кивнул Саян. — Ваши органы чувств теперь работают на качественно новом уровне. Вы замечаете детали, которые обычный человек пропускает. Ваш мозг обрабатывает эту информацию эффективнее, позволяя делать выводы, которые кажутся почти сверхъестественными.
— Но есть и проблемы, — Альберт указал на другой график. — Посмотрите на энергопотребление. Наш метаболизм работает на пределе. Для поддержания всех этих улучшений требуется огромное количество энергии.
— Отсюда и повышенный аппетит, — кивнул Саян. — И повышенная температура тела — побочный продукт ускоренного метаболизма.
— А что с долгосрочными эффектами? — спросила Елена. — Как это повлияет на продолжительность жизни?
— Трудно сказать, — признал Саян. — Теоретически, учитывая улучшенную регенерацию тканей и оптимизацию клеточных функций, продолжительность жизни должна увеличиться. Но есть и противоположный фактор — ускоренный метаболизм может привести к более быстрому «износу» организма.
— Или наоборот, — задумчиво сказал Альберт. — Если наномашины продолжат ремонтировать и оптимизировать клетки, они могут замедлить или даже остановить процессы старения.
— Бессмертие? — Марат выглядел ошеломленным.
— Не думаю, — покачал головой Альберт. — Но значительное увеличение продолжительности жизни вполне возможно. Конечно, при условии, что нас раньше не убьют люди Вельского или ГКМБ.
— Кстати о них, — вмешался Дмитрий, который все это время занимался своими исследованиями в углу лаборатории. — У меня есть новости. И не самые приятные.
Он подошел к столу, держа в руках планшет.
— Я отследил движения людей Вельского после их налета на больницу. Они не остановились. Сейчас они проверяют все места, где вы бывали, Альберт. Они допрашивают ваших знакомых, коллег. И они нашли нашу прежнюю лабораторию.
— Черт, — Альберт потер шрам. — Как быстро они вышли на наш след?
— Слишком быстро, — Дмитрий выглядел обеспокоенным. — Как будто у них есть внутренний источник информации. Кто-то, кто знает о ваших передвижениях.
— Зоркин? — предположила Елена.
— Не думаю, — возразил Альберт. — Он слишком труслив для такого. Скорее, кто-то из больничного персонала. Кто-то, кто наблюдал за мной.
— В любом случае, нам нужно быть еще осторожнее, — подытожил Дмитрий. — Эта лаборатория хорошо скрыта, но мы не можем рисковать. Я установил системы наблюдения по периметру и несколько ложных следов, которые должны отвлечь внимание.
— Хорошо, — кивнул Альберт. — Но мы не можем просто прятаться вечно. Нам нужен план действий.
Он подошел к столу, где были разложены результаты анализов, и внимательно изучил их.
— Мы продолжаем исследования, — наконец сказал он. — Но теперь у нас есть конкретная цель — создать стабильную, контролируемую версию нанокрови. Версию, которую можно будет безопасно использовать для пациентов с критическими состояниями.
— Вы собираетесь лечить людей экспериментальной технологией? — Дмитрий выглядел удивленным.
— Людей, которым больше не на что надеяться, — уточнил Альберт. — Терминальных пациентов, от которых отказалась система. Если наномашины смогли восстановить мое сердце после практически фатальных повреждений, они могут сделать то же для других.
— Это рискованно, — предупредил Саян. — Мы все еще не понимаем всех аспектов работы наномашин.
— Жизнь вообще рискованная штука, — философски заметил Альберт. — Особенно когда альтернатива — верная смерть.
Он повернулся к Марату.
— Что вы думаете? Вы первый пациент, который получил нанокровь и выжил, чтобы рассказать об этом. Ваше мнение важно.
Марат задумался, машинально потирая то место на руке, куда была введена нанокровь.
— Я не ученый, — наконец сказал он. — Я простой водитель. Но если бы не эта… нанокровь, я бы, скорее всего, умер от отравления. Она дала мне второй шанс. И если другие люди могут получить такой же шанс… — он поднял взгляд на Альберта. — Я думаю, мы должны попытаться.
Альберт кивнул, удовлетворенный ответом.
— Тогда решено. Начинаем работу над стабилизированной формулой. Саян, вам предстоит основная часть работы — химическая часть, модификация наномашин. Елена, вы занимаетесь медицинской стороной — определением потенциальных пациентов, протоколов лечения. Дмитрий, на вас безопасность и логистика. Марат… — он задумался.
— Я могу помочь с технической частью, — предложил Марат. — Я не просто водитель. Раньше я работал механиком. Знаю, как собирать и разбирать сложную технику.
— Отлично, — согласился Альберт. — А я буду координировать всё и проводить клинические испытания.
— А как же больница? — спросила Елена. — Вы не можете просто исчезнуть. Это вызовет еще больше вопросов.
— Я вернусь, — решил Альберт. — Но не как обычный врач. Мне нужен доступ к тяжелым пациентам, к оборудованию. Я буду действовать осторожно, по крайней мере, пока мы не будем готовы к открытой демонстрации возможностей нанокрови.
— Рискованно, — заметил Дмитрий.
— Но необходимо, — настоял Альберт. — К тому же, моя берлога в больнице — идеальное место для сбора информации. ГКМБ и люди Вельского уже наверняка установили там наблюдение. Я смогу контролировать, что они узнают, и даже подкидывать ложные следы.
— А что насчет вашего нейромодулятора? — спросил Саян. — С тех пор, как вы получили «двойное сердце», вы его не использовали. Головные боли прошли?
Альберт задумался. Он настолько погрузился в исследования и новые ощущения, что даже не заметил этого — его хроническая головная боль, верный спутник последних лет, исчезла.
— Похоже, наномашины исправили и это, — признал он. — Еще одно доказательство их эффективности.
— И еще одна причина для Вельского охотиться за вами, — мрачно добавил Дмитрий. — Технология, способная лечить хронические состояния, стоит миллиарды.
— Которые он не получит, — твердо сказал Альберт. — Эта технология не должна стать еще одним элитным лечением для богатых. Она должна быть доступна тем, кто в ней действительно нуждается.
Его «двойное сердце» сделало особенно сильный удар, как будто соглашаясь с этими словами.
— Итак, — Альберт окинул взглядом свою новую команду. — Добро пожаловать в проект «Новое Сердце». Официально мы не существуем. У нас нет финансирования, поддержки правительства или этического одобрения. Всё, что у нас есть — это технология, которая может изменить медицину навсегда, и решимость использовать ее для помощи людям, а не для обогащения корпораций.
— Звучит как манифест революционера, — усмехнулся Дмитрий.
— Может быть, — согласился Альберт. — Но иногда именно революция нужна, чтобы излечить больную систему.
Никто не возразил. В тишине лаборатории, скрытой под руинами когда-то великого научного центра, началась работа, которая могла изменить будущее медицины навсегда.