– Ты когда-нибудь спускаешься в их глубины?
Принцесса содрогнулась.
– Нет. Но, возможно, нам придется это сделать. Если вода когда-нибудь ворвется в наше королевство, Тупоголовые нападут на нас, и нам придется отражать атаку, а потом загнать их обратно в их страну. Такое уже случилось однажды, во времена моего деда.
– Но как, скажи на милость, – спросил Бернард, – вы потом снова откачали воду?
– Мы же не на земле, понимаешь, – объяснила принцесса. – Изрядную часть воды выдули отсюда киты; касатки старались изо всех сил, но они дуют недостаточно сильно. А закончили работу осьминоги, высасывая воду своими присосками.
– Значит, у вас есть кошки? – спросила Кэтлин, которая все время отвлекалась и уловила только слово, похожее на «кошки».
– Только осьминожки, – ответила принцесса, – но они в восемь раз милее ваших сухопутных кошек.
Внимание Кэтлин привлекла высокая леди: она стояла на мраморном пьедестале посреди бассейна и держала над головой большую вазу, из которой струйкой лилась вода. Вода, выгибаясь дугой, падала в вырубленный в мраморе узкий канал, пересекавший площадь и исчезавший под темной аркой в скале.
– Ну вот и пришли, – сказала принцесса и остановилась.
– Что это? – спросил Рубен, до сих пор странно молчаливый.
– Исток Нила, – просто ответила русалка. – И всех других рек. А теперь моя очередь их наполнять. Я должна молчать, пока мое дежурство не подойдет к концу. Занимайтесь пока чем хотите, идите куда хотите. Все здесь ваше. Только осторожней, не коснитесь неба. Если однажды непосвященные руки коснутся неба, оно будет разбито.
Она отбежала на несколько шагов, подпрыгнула и приземлилась на мраморный пьедестал, не коснувшись уже стоявшей там леди. Затем, очень осторожно, чтобы дуга воды не ослабела и не отклонилась в сторону, взяла вазу, а первая леди, в свою очередь, перепрыгнула через бассейн, встала рядом с детьми и приветливо с ними поздоровалась.
– Меня зовут Майя. Сестра Фрейя рассказала мне обо всем, что вы для нее сделали, – сказала она. – Это я ущипнула тебя за ногу.
Тут Мавис и Фрэнсис узнали голос, который произнес среди покрытых водорослями скал в Бичфилде: «Спасите ее. Мы умираем в неволе».
– Чем будете заниматься, пока сестра выполняет свою работу и наполняет источники? – спросила Майя.
– Наверное, подождем ее, – сказал Бернард. – Видите ли, мы хотим знать, как вернуться домой.
– Разве вы не назначили время, когда вас должны отозвать?
Дети ответили: «Нет», и красивое улыбающееся лицо Майи вдруг стало серьезным.
– Кому вы поручили произнести заклинание возвращения?
– Не понимаю, о чем вы, – озадачился Бернард. – Какое такое заклинание?
– Слова, позволившие мне поговорить с вами на мелководье. Сестра ведь объяснила вам, что вы сможете вернуться только с помощью того самого заклинания, которое позволяет нам явиться на ваш зов?
– Она ничего не объяснила, – сказала Мавис.
– Ах, она такая юная и порывистая. Но она наверняка договорилась с кем-нибудь из земных жителей, чтобы тот произнес заклинание и призвал вас?
– Нет, кроме нас она не знала никого из местных. Она сама мне так сказала, – ответила Кэтлин.
– Ну а заклинание где-нибудь написано? – продолжала расспрашивать Майя.
– Под картиной, – хором ответили дети. Они не знали, что эти стихи есть еще и в сочинениях мистера Джона Мильтона.
– Тогда, боюсь, вам придется подождать, пока кто-нибудь случайно не прочтет то, что написано под картиной, – мягко проговорила Майя.
– Но ведь дом заперт, там никто ничего не читает, – напомнил Бернард.
Воцарилось мрачное молчание.
– Может, грабители вломятся в дом и прочтут, – дружески предположил Рубен. – Да и вообще, кой толк поднимать из-за этого шумиху? Не понимаю, зачем вам возвращаться. Здесь все в порядочке, поэтому… Зачем? В лучшем месте я еще не бывал. Я собираюсь преотлично повеселиться и осмотреть тут все, что можно. Вон та мисс нам разрешила.
– Отлично сказано, – сказала Майя, с улыбкой глядя на его серьезное лицо. – Вот истинный дух исследователя.
– Но мы же не исследователи, – слегка сердито возразила Мавис, – и не такие эгоисты, как ты думаешь. Мама ужасно перепугается, если мы не вернемся домой к чаю. Она решит, что мы утонули.
– А вы и вправду утонули, – весело заметила Майя. – Так, по-моему, называют это сухопутные люди – когда вы спускаетесь к нам, не позаботившись о том, чтобы кто-нибудь произнес для вас заклинание возвращения.
– Какой ужас! – воскликнула Мавис. – О, Кэти!
И она крепко обняла сестру.
– Но вам незачем оставаться утопленниками, – утешила принцесса. – Кто-нибудь обязательно так или иначе произнесет заклинание. Уверяю, так и случится, и тогда вы отправитесь домой со скоростью угря.
Дети почему-то до мозга костей прониклись уверенностью, что Майя говорит правду, и это их немного утешило. То, что вы чувствуете костями, убеждает лучше всего.
– Но мама… – начала Мавис.
– Похоже, ты не очень хорошо разбираешься в волшебстве, – с жалостью сказала Майя. – А первое правило волшебства гласит, что время, проведенное в других мирах, в твоем доме в счет не идет. Вижу, ты не понимаешь… У вас дома сейчас столько же времени, сколько было тогда, когда вы нырнули в колодец в пещере.
– Но прошло уже несколько часов, – напомнил Бернард.
– Знаю. Но ваше время совсем не похоже на наше.
– Чем же они отличаются?
– Этого я не могу объяснить, но сравнивать их так же бесполезно, как сравнивать свет звезд и морскую звезду. Они совсем, совсем разные. Но главное – ваша мама не будет волноваться. Так почему бы вам не повеселиться?
Все это время вторая принцесса держала кувшин, который был источником рек во всем мире.
– Она не очень устанет? – спросил Рубен.
– Очень. Но представь себе, что все реки высохли, и она знает, как сильно страдают люди… Это гораздо труднее вынести, чем усталость. Загляните в бассейн и посмотрите, что она делает для мира.
Все заглянули и увидели нечто похожее на цветное кино: изображения сливались друг с другом, как старые мелькающие картинки, которые так любили дети до появления кинематографа.
Они увидели, как краснокожие индейцы ставят вигвамы у больших рек, а бобры строят плотины поперек маленьких рек; они увидели, как коричневые мужчины расставляют ловушки для рыбы на берегах Нила, а коричневые девушки посылают по Гангу маленькие, светящиеся золотым светом, кораблики любви. Они увидели бурное великолепие реки Святого Лаврентия и пасторальный покой Мидуэя. Они увидели маленькие ручейки, на которых сверкают пятнышки солнечного света и тень зеленых листьев, увидели темные скрытые потоки, что прорываются сквозь подземный мир в пещерах и потайных местах. Они увидели женщин, стирающих белье в Сене, и мальчиков, плывущих на лодках по Серпентайну[20]. Они увидели обнаженных дикарей, танцующих в масках у тропических ручьев под сенью диковинных деревьев и цветов, увидели мужчин во фланелевых костюмах и девушек в розовых и голубых платьях, катающихся на лодках в заводях Темзы. Они увидели Ниагару и водопад Замбези… И все это время поверхность бассейна была гладкой, как зеркало, а изогнутый поток, служивший источником всего, на что смотрели дети, непрерывно лился над их головами и с негромким плеском падал в узкое мраморное русло.
Не знаю, как долго они простояли бы так, опершись локтями на прохладный парапет и глядя вниз, на сменяющие друг друга картины, как вдруг зазвучала труба, забили барабаны, и все вскинули глаза.
– Это смотр войск, – сказала Майя сквозь грохот барабанов. – Вы любите солдат?
– Конечно, – ответил Бернард. – Вот не знал, что у вас тоже есть солдаты.
– Мы очень гордимся нашими войсками, – заявила принцесса. – Я полковник Омаров, моя сестра командует бригадой Ракообразных, но сегодня мы не участвуем в параде.
Барабаны стучали все ближе.
– Плац вон там, – сказала принцесса, указывая путь.
Они наблюдали за смотром через большую арку, и это было все равно что смотреть в огромный аквариум.
Первым полком, который увидели дети, оказался 23-й полк Омаров.
Если вы сможете вообразить омара величиной с гвардейца, причем довольно крепкого гвардейца, то получите некоторое представление о великолепии этого полка. Только не забывайте, что омары в своем естественном облачении красными не бывают. Они одеты в нечто вроде синих стальных доспехов и у них ужасно меткое оружие. Это страшные парни, солдаты 23-го полка, и они маршировали с гордым и уверенным видом.
Затем шел 16-й полк Меченосов – в доспехах из тонкого серебра, с мечами наголо.
Морские Петухи из личного отряда королевы выглядели великолепно в розовом с серебром, в настоящих шлемах и шипастых воротниках, а бойскауты (их обычно называли Морскими Ежами) завершали парад пехоты.
Дальше двигались морские люди верхом на дельфинах и морских коньках, и полки китовых наездников на китах. Каждый кит нес целый эскадрон.
– Они похожи на огромные трамваи, – сказал Фрэнсис.
Так и было. Дети заметили, что в то время как пехотинцы шагали, как и любые пешие солдаты, скакуны наездников как будто висели в воздухе примерно в футе от земли.
– Значит, здесь все-таки вода, – сказал Бернард.
– Ничего это не значит, – возразил Фрэнсис.
– Но ведь кит – не птица, – заявил Бернард.
– Существуют не только вода и воздух, – парировал Фрэнсис.
Отряд королевских гвардейцев был, пожалуй, самым красивым. Великий Лососер возглавлял своих серебристых солдат, а сотый полк Палтусов явно относился к тем войскам, которые заставляют врагов любой страны «жалеть, что они родились».
Это был великолепный смотр, и когда он закончился, дети поняли, что совершенно забыли о своем желании вернуться домой.
Но как только спина последнего палтуса скрылась за водорослями, желание вернулось с новой силой. Принцесса Майя исчезла. Их собственная принцесса, наверное, все еще выполняла службу источника. Внезапно все вокруг стало казаться скучным.