Чтобы не разрыдаться, Гарнер начал марафон из молитв Господу. Он молился обо всём, за всех и каждого, а в особенности за Констанс. Себе он попросил силы, терпения и напутствия на жизненном пути.
Так он использовал двадцать минут, понадобившиеся ему, чтобы обогнать грёбаный грузовик.
— Откуда ты взял? — спросил Джефф, оседлав барный стул рядом с Прентисом. — Откуда, етить твою мать, ты взял это говно? Разве неправда, что это нелегальщина?
— Может быть, и так, — сказал Прентис отвлечённым тоном, перебирая пальцами фотокопии, которые выложил на стойку, — но я был её мужем. Разве неправда?
— Ты кого-то подкупил?
— Клерка из больничного стола документов. Я ему дал сотню баксов. И, presto, он скопировал бумаги, бывшие в папке Эми... — Он постучал пальцем по одной строчке фотокопии. — Взгляни-ка.
Джефф вместо этого поднялся сделать себе капучино. У него были свои эспрессо-машина и капучинатор. В скором времени он собирался покупать дом. Прентис немного завидовал и стыдился, что вынужден упасть Джеффу на хвост, но отогнал эти чувства, сконцентрировавшись на содержимом фотокопий. Он зачитал вслух нужный фрагмент:
— Пациентка повторяет одни и те же фразы с определёнными интервалами, как то: Больше человек не даст мне уйти домой... Пациентка часто теряет сознание... Бла-бла-бла... обычная психиатрическая херня... Но ты обрати внимание: Больше человек.
— Больше человек? — переспросил Джефф, заглушая шипение капучинатора. — Ты... хочешь сказать, Больше Чем Человек?
— Тут сказано больше человек. Но да. Вероятно, она бормотала себе под нос про него. Про Больше Чем Человека. О нём же говорил и Лонни.
Прентис ожидал реакции Джеффа.
Бинго. Джефф развернулся и уставился на него.
— Да ну. Митч и Эми попали на крючок к одному и тому же парню? Ерунда.
— Но ведь они оба себя изувечили, разве не так? И примерно одинаковым образом. — Прентис улыбнулся тихой улыбкой триумфа. — Я сходил к пинкертонам. Они проследят историю кредитной карточки и всякое такое, если им заплатить пристойную сумму. И я попросил их сделать это для той золотой кредитки. Следы ведут к Сэму Денверу.
— Ты меня дурачишь.
— Ты просто не осмеливаешься признать. Нет, я тебя не дурачу.
— Ты кого тут из себя корчишь — институтку? Слышь, бро, мы вот как сделаем. Поехали на это долбаное ранчо, чтобы не трепаться больше зазря. Давай так и поступим. Давай отправимся на ранчо Денвера. Поглядим, удастся ли нам отыскать там Митча. Прямо сейчас, я хочу сказать. Просто поедем и взглянем. Если не выгорит, вызовем копов.
— Прямо сейчас? Только мы?
— Есть неплохие шансы, что к Денверам приложима присказка моего старика про пауков: Они тебя больше боятся, чем ты их. Им не нужна огласка. — Он отхлебнул капучино и подсыпал в пенку ещё немного шоколадной стружки. — У меня есть пушка, бро. У меня дофига пушек. Если там кто-то хочет позабавиться, то я возьму свой «магнум-357».
— Джефф, ты слишком часто играешь в пейнтбол и написал слишком много сценариев к боевикам. Грязный Гарри — это кино, Джефф, не забывай. Но, да, я согласен. Поехали разведаем обстановку. Но сначала я и себе хочу капучино, да смотри стружки настрогай побольше. Либо так, либо наливай.
— Лучше уж кофе.
Прентис подумал, что Джефф ведёт машину, как лунатик.
Они следовали указаниям Джеффова агента, который частенько бывал в Дабл-Ки раньше. Но Джефф всё равно чуть не пропустил поворот на грязную дорогу.
Небо закрыла вуаль облаков, однако жара не спала, и профильтрованный ими свет разливался над выжженными холмами почти с прежней яростью. Тут росли мансанитовые кустарники и чахлые сосенки, попадался пурпурного оттенка подлесок, а кое-где торчали гнилостного оттенка копья юкк. Временами это унылое однообразие нарушалось роскошными, хорошо орошаемыми дизайнерскими зелёными лужайками поместья или скопления роскошных кондо. Кабриолет с фырчанием покорял повороты, временами виляя из стороны в сторону и подныривая. Может быть, так Джефф давал выход нервному напряжению...
Они чуть не влетели в большой почтовый ящик красного дерева на четырёх ножках, сложенных кусками кварца. Они увидели его в последний момент. Прентис отчаянно замахал руками, требуя сбросить ход, и завопил:
— Стой! Стой, сука!
Джефф резко затормозил, и шины прочертили чёрные полосы по растрескавшемуся покрытию шоссе. Прентис вцепился в приборную доску кабриолета, чтобы не стукнуться головой о лобовое стекло.
— Ты бы раньше мог предупредить, — пробормотал Джефф.
— Не на таких скоростях, Э. Дж. Фойт[33].
Они вернулись и поехали по грязной боковой дороге. Рытвин и ухабов здесь было больше. Джефф притормозил оглянуться на почтовый ящик: тот почти скрылся из виду за высокими кустарниками, чьи стебли были похожи на скрипичные инструменты. Деревянного ящика вовсе не было видно, и только стёсанные кварцевые глыбы ослепительно сверкали на пробившемся сквозь облака солнце.
— Наверно, тут, — сказал Джефф. — И правда, всё быльём поросло.
При переходе с передачи на передачу кабриолет издал звук, какой, надо полагать, издаёт триумфально трубящий слонёнок. Они поддали газу и устремились вверх по дороге, вздымая облачка пыли. Машину так подбрасывало, что у них все косточки перетрясло. Ближе к вершине холма деревья стали выше. Здесь попадались пересаженные много лет назад пальмы, поднявшиеся над местными дубами, чьи ветки были усажены комьями тёмной омелы. Ещё один резкий поворот, и они уткнулись в высокую, потемневшую от пыли ветровую ограду, в которую были врезаны увешанные многочисленными замками ворота из материала того же цвета. В десяти ярдах за этой оградой стояла вторая, каменная, а ворота в ней были железные, кованые, увенчанные ржавым ангелочком, выставлявшим на всеобщее обозрение знак в форме пули, на котором когда-то значилось ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ.
Кроме того, над херувимчиком имелись два скрещенных костевидных ключа. Ранчо Дабл-Ки.
Джефф остановился в тени могучего розового куста. Розы были огромные, такие красные, что казались почти чёрными. Внимательно вглядевшись, Прентис заметил за оседающим пылевым облаком мёртвый дуб. Вокруг него-то и поднялись розы. Ствол и нижние ветви дуба послужили чёрной скелетной опорой кусту. Из середины розового куста шло низкое угрожающее рычание.
Хотя нет. Не из куста. Почему он вообще так подумал? Разумеется, рычание исходило из-за ветровой изгороди. Издавали его два добермана в утыканных иглами ошейниках. Псы носились вдоль ограды, оскалившись и отчаянно лая. Когда они прыгали на ограду, швыряя на неё полный вес тел, та звякала, и вокруг поднимались пылевые вихри. Прентис и Джефф при этом зрелище вжались в сиденья.
Сверху упали розовые лепестки.
Псы снова прыгнули на ограду. Розы опять осыпали машину лепестками.
Высокий чернокожий в стандартной униформе охранника и тёмных очках вышел из небольшой сторожки рядом с коваными воротами. На поясе у него висел дробовик в пузатой кобуре. Негр был ростом никак не меньше шести футов и весил фунтов триста. Псы отскочили, жалобно тявкнув, словно ожидали, что их сейчас хлестнут плёткой. Охранник невозмутимо направился к внешней ограде, небрежно придерживая у бедра отстёгнутое оружие. Наголо бритая яйцеобразная голова его блестела от пота, стёкла тёмных очков метали солнечные зайчики, когда он проходил через полосы тени и света.
— У вас п’лашение? — пробулькал он.
Джефф глянул в ящичек для перчаток, где у него лежал «магнум».
— Джефф, — сказал Прентис сквозь зубы, — рано об этом даже думать.
Джефф кивнул. Прентис видел, что товарищ вынужден храбриться.
Джефф набрал полную грудь воздуха и вылез из машины.
— Превед, кагдила! — воскликнул он. Охранник и Джефф сближались по разные стороны ветровой ограды. Негр всё ещё держал дробовик опущенным в землю, с деланной небрежностью. Но обнажённый короткоствол говорил сам за себя.
— У вас п’лашение? — повторил чернокожий.
Джефф покачал головой.
— Я... Я Джефф Тейтельбаум. Мне сообщили, что тут мой брат, и я решил его увидеть. Я его законный опекун. Его имя Митч Тейтельбаум.
— Митч Таттл...?
— Тейтельбаум.
— Дайте я п’верю. ‘Зните за этих ч’товых б’босов. — Он развернулся на пятках и пошёл к сторожке, одной рукой похлопывая по бедру, а другой продолжая сжимать короткоствол. — Д’вайте-’вайте, гончие, ‘шли со мной. Пошли.
Псы потрусили за ним. Прентис видел торчащий у охранника за поясом металлический прут — таким погоняют скот. Негр деловито прошёл в сторожку и потянулся к висящему на стене телефону.
Прентис вышел из машины и постоял немного рядом.
— Джефф, это чёртово местечко — мечта параноика.
Джефф кивнул.
Охранник отсутствовал три минуты и вернулся, качая головой.
— Нету Митча Тейтельбаума тут! И не было никогда! Вы, верно, не туды свернули.
— Это ведь владения Денвера, так? — окликнул Прентис.
Охранник посмотрел на него своими зеркальными очками.
— Точно. Но вашего мальца тут нету.
Он повернулся и пошёл прочь с таким видом, что стало ясно: добавить ему нечего. Разве что пальцы на дробовике, быть может, сжались крепче.
— А можно поговорить с кем-то в поместье, например, с Денверами, — начал Джефф, — или...
Охранник повернулся к ним, но продолжал удаляться: задом наперёд.
— Нет, сэр, не сегодня. Миссис Денвер нездорова. Они не принимают гостей. Она просто не может. Я уже спрашивал.
Он снова развернулся к ним спиной.
У сторожки он, поколебавшись, повернулся к посетителям опять, на сей раз уперев дробовик в правое плечо, да так, что из этой позиции его перебросить в боевую — как на два пальца нассать.
— Чёрт, чёрт, чёрт, — прошипел Джефф себе под нос и пошёл к машине. Он завёл двигатель, отъехал немного, развернулся и осторожно поехал по дороге. Прентису показалось, что Джефф специально едет на малой скорости.