Ему захотелось, чтобы поскорей спустилась ночь и выглянули звёзды. Он нуждался в поддержке тайных созвездий. Апатичное солнце садилось за горизонт, окутанный смогом. В сумерках разгорались городские огни. Наркоторговцы выходили на улицы. Среди них наверняка есть агенты Денвера...
Наверное, он с ума сошёл, возвращаясь в город Денвера. Разве не стремится он таким образом к самоуничтожению? С какой стати волнуется о переживаниях обычной девушки? Что с ним такое?
Он выдал несильный разряд наслаждения самому себе. Обыкновенно он избегал этого. Не хотел сам себя выжигать. Но ему почти сразу сделалось лучше. Вечер заиграл иными красками. Превратился из трагедии в комедию. Проезжая мимо места ДТП, он бросил на него долгий взгляд. Дело обстояло куда хуже, чем ему показалось издали.
Кровь и осколки стекла.
Будь там Эфрам во время инцидента, он мог бы сделать так, чтоб жертвы насладились происходящим. Надо будет при случае попробовать. Прикольная идейка. Средство психической разгрузки. Давите на газ, сукины дети. Ха-ха.
Эта сучка меня ненавидит.
— Прошу меня извинить, сэр, но у нас вход только по приглашениям. Вы обязаны предъявить пригласительный билет.
Флегматичному парню в униформе ЧОПа «Бёрнс Секьюрити» на вид было лет девятнадцать, он жевал жвачку, а вокруг шеи у него висели наушники Walkman. Он остановил Прентиса с Джеффом, сунувшихся было к Артрайту. На круглой парковке вплотную выстроились машины: «Ягуары», «Роллс-Ройсы», «БМВ», «Корветы» и редкие «Вольво». В современном, агрессивных очертаний здании было примерно поровну квадратных и круглых окон. Неоновый красно-синий знак МАЛИБУ отбрасывал мягкие отсветы на фасад. Рядом с домом был разбит кактусовый садик и росли миниатюрные пальмы.
— Вы можете остаться, сэр, — объяснял охранник Джеффу, — но... — Он примирительно глянул на Прентиса и пожал плечами. — Извините.
— Да что за чушь? — возбух Джефф. — Этот парень мой партнёр, он добрый приятель Артрайта... — В каждом случае он сильно преувеличивал. — ...и Артрайт придёт в бешенство, узнав, что его не пустили. Он просто не знает, что Том в городе...
— Ладно, Джефф, не бери в голову, — сказал Прентис. Такая реакция была типична для Джеффа — и для Прентиса. Джефф был толкачом, человеком, для которого не существует возражений. Прентис предпочитал более дипломатичные подходы.
Охранник всё ещё выпячивал плечи и мотал башкой, когда Джефф углядел Артрайта, как раз выходившего из ворот с кем-то попрощаться. Продюсер был в синих джинсах, белой рубашке на кнопках и чёрном блейзере. Голос Артрайта донёсся издали:
— ...я просто хотел, чтоб ты задержался подольше, Сол... так приятно тебя...
— Эй, Зак! Зак! — истошно завопил Джефф.
Прентис поморщился.
— Джефф, Бога ради, да прекрати ты!
Но Артрайт, уже собиравшийся было вернуться за ворота, заметил Джеффа и устремился к ним, почёсывая одной рукой затылок, а другую протягивая для рукопожатия.
— В чём проблема, э-э... Джефф?
— Ага, чувак, Джефф Тейтельбаум! Ты знаешь моего приятеля Тома Прентиса. У нас тут проблемы — на гестаповцев напоролись.
Охранник издал театральный вздох.
— Мистер Артрайт, но вы же сами велели никого не впускать без пригласительных.
— Всё в порядке, Билли, этих можно. Пошли.
Артрайт взмахом руки указал Прентису с Джеффом следовать за ним.
— Зак, я и вправду не хотел так беспардонно к тебе врываться, — начал Прентис. — Джефф вроде бы искренне считал, что у него пригласительный на двоих...
— Да всё спок, никаких проб, — сказал Артрайт, ведя их на задний дворик через деревянные ворота. На шесте над воротами красовалась телекамера наблюдения. Прентис ощутил на затылке ледяной взгляд её линз.
— Чувствуйте себя, как дома, — Артрайт небесталанно сымитировал кантри-акцент, — а я пока соображу вам выпить. — Он отошёл к небольшому бару на колёсиках и заговорил с барменами, симпатичными мексиканцами в белых tuxedos[35]. Прентис огляделся. Джефф сказал, что вечеринка не обойдётся без бассейна, но в бассейне пока никого не видать. Даже в купальном костюме — никого. Гости расселись вдоль украшенного затейливым орнаментом края бассейна с коктейлями и маленькими порциями жареных на гриле бобов мескито или растянулись на алюминиевых лежанках под мягкую игру света на слегка пахнущих хлором водах бассейна. Из скрытых динамиков доносилась негромкая мексиканская музыка.
— Наша особая сангрия, — сказал Артрайт, вернувшись с ледяным бокалом в каждой руке. Он протянул их Джеффу с Прентисом, подмигнул и добавил: — Вечеринка будет что надо.
И смылся в дом.
— Он вроде бы не слишком рад, — сказал Прентис, чувствуя себя униженным. — Мы его, наверное, оскорбили. А я-то ещё собираюсь с ним контракт подписывать.
— Он, скорее всего, чувствует себя уязвлённым, что не пригласил тебя, — заметил Джефф. — Не волнуйся.
— Последнее, чего бы я хотел, так это вступать в конфронтацию с таким человеком. — И Прентис добавил через силу: — Но спасибо, что провёл меня.
— Ты не голоден? — осведомился Джефф. — Я проголодался, но не люблю мескито. Полное говно. Прикинь, на вечеринке по случаю прошлого студийного релиза подавали димсам[36].
— И ты хочешь сказать, что это не круто? Димсам же — он как суши. Большинство американцев его терпеть не могут, но едят, потому что это круто.
— Эй, поосторожней с выводами. Чтоб ты знал, я люблю суши. Бля, ты только глянь вон на ту платиновую блонди. Вот это бабёнка. Господи, она что, никогда не прекращает крутить ножками? Да постой же ты спокойно, сердушко моё.
— Сердушко — это немножко не тот орган, о котором стоило бы вести речь.
— Ох-ох, вы только послушайте мистера Недотрогу. Ты сам столько баб проштемпелевал...
— Увы, не таких. Как ты думаешь, может, у неё пластика? Груди слишком идеальной формы.
— Не обязательно. Тут есть девушки и покрасивей... о Господи, ты только глянь вот на ту, полуяпонку-полунегритянку, самая убойная комбинация, как на мой вкус... — Джефф выбился из сил и был вынужден отхлебнуть сангрии, прежде чем продолжил задумчиво: — Я тебе правду говорю, в Лос-Анджелесе есть девчонки и посимпатяшней. Это всё кино. Оно их тянет, как магнитом. Уже семьдесят с чем-то лет. Деньги и гламур притягивают их. Они сюда приезжают, выскакивают замуж, рожают детей, и так создаётся целый генетический пул совершенно отпадных бабенок.
— И парней, вроде вон того, — Прентис мотнул головой в сторону загорелого мускулистого Адониса в обтягивающей рубашке и свободных, очень модных пеонских штанах сан-францисского покроя, раскрашенных в технике сибори.
Адонис, горделиво приосанясь, обсуждал Новый Проект с какой-то моделью-анорексичкой.
— Я в общем-то актриса... — щебетала та.
— Я ничего не имею против таких парней, — сказал Джефф шутливо, но и с ноткой подлинной зависти, — кроме того, что все они должны поскорее сдохнуть!
— Пять лет назад все еврейские принцессы в ЛА выпрямляли и выравнивали носики, а теперь считается очень стильным носить шнобель. Вы только подумайте — шнобель! Я серьёзно, чо вы ржёте?
Джефф и Прентис слонялись в толпе, улавливая обрывки разговоров и ловя на себе заинтересованные взгляды. Прентис чувствовал себя не в своей тарелке, но ему в общем-то было интересно среди этих весёлых, беззаботно щебечущих калифорнийцев из Западного ЛА. По крайней мере, морг, холодильник и лежащая в ящике Эми были очень далеки отсюда.
Группа загорелых мускулистых мужчин с замысловато подстриженными бородками спорила о преимуществах аппаратов для невесомости перед «Наутилусами». Другая группа давала советы, как правильно выбрать суши и не нахвататься желудочных червей.
Попадались тут и «трендовые панки» беверли-хиллского пошиба, чей демонстративно мятежный прикид был куплен в самых дорогих бутиках Мелроуз-авеню. Встречались люди в белых крестьянских рубахах с неотполированными золотыми самородками вместо запонок. По крайней мере половина присутствующих предпочла коктейлям, сангрии и мексиканскому пиву минералки «Перрье» и «Калистога». Только однажды Прентис заметил, как двое вместе исчезают в ванной.
— Едва ли тут много кокаинистов, — сказал он. — И это хорошо. Хорошо, что люди стали меньше пить и пристрастились к здоровому образу жизни. А что скверно, так это расцветающий буйным цветом нарциссизм. Даже бабы повадились по качалкам ходить.
Джефф кивнул.
— И, знаешь, я сам подумываю записаться в качалку. Разве не стыд, что мы оба в такой плохой форме, челло? Я признаюсь, что мне сразу захотелось выглядеть мистером Совершенство. Но, чёрт побери, пить я не брошу! Для начала я собираюсь выцыганить у этого бармена добрую порцию текилы.
— Я с тобой, чувак!
Они проследовали к бару, получили напитки у бармена и смешались с небольшой группкой друзей Джеффа: затесался в неё и один продюсер, с которым Прентису некогда довелось работать. Пропустив ещё по паре бокалов, Прентис обнаружил, что мексиканская музыка успела смениться дискотечной: помесь хип-хопа с детройтской классикой 60-х. Дюжина пар в полубессознательном состоянии танцевала у бассейна.
Артрайт оживлённо замахал Прентису, и продюсер удалился в толпу. На этот раз Артрайт излучал искреннее радушие. Возможно, настал удачный момент подкатить к нему с соображениями насчёт сценария. Или хотя бы прощупать почву.
Ха. А если Артрайт сценария вообще не читал?
На вечеринках заключается великое множество контрактов, но инициировать их человеку, стоящему ниже в пищевой цепочке, не положено. О бизнесе на светских раутах болтают равные, на крайняк — беседу начинает более могущественный, фигурант высшей социальной прослойки. Впрочем, Артрайта уже куда-то унесло, закрутило водоворотом вечеринки. Он появился спустя несколько минут, буксируя платиновую блондинку. Она была высокая, пышногрудая, синеглазая, загорелая и длинноногая. Типичная калифорнийка, если не считать чёрного сетчатого корсетика под очень открытым красным платьицем. Этот корсетик придавал ей некоторое сходство с танцовщицей нью-йоркского клуба. По крайней мере, она не носила ни