«Пашка, а может, политруки нас просто дурят?»
«Пашка», уже вовсю строивший планы в отношении КГБ, был сдержаннее в оценках первой русской революции и ответил коротко.
«Похоже, что в тебе говорит обида на политрука Хромченко с военной кафедры, принудившего тебя сбрить бороду».
Тему деликатно закрыли. По крайней мере, в последующей переписке она не нашла отражения.
Когда спустя полтора часа Павел Петрович вознамерился нарушить уединение гостя, то ожидал встретить ностальгическую атмосферу, в которую охотно бы погрузился на пару с приятелем. В глазах Садового, перешедшего для удобства на диван, и вправду отсвечивало чем-то нездешним.
— Я вспомнил!
Подполковник плюхнулся рядом, демонстрируя готовность выслушать поток воспоминаний.
— Паш, Рита передала мне письма!
Паша опешил. В их общей молодости основной вопрос философии вытеснял вопрос половой. По крайней мере, друзья чурались обсуждать друг с другом свои любовные похождения.
— Где? — только и нашёлся он спросить.
— В Египте!
Это напоминало способ проявки фотографии. Передержишь в химрастворе — снимок превращается в тёмное разлапистое пятно. Недодержишь — перед тобой бледные тени.
Назначить киллера. Вот что оказалось не по силам. Все прежние варианты Кузовкиным безжалостно отвергались. Для этого он даже не прибегал к коллективному разуму учеников. Как итог-Милочка далее синопсиса сценария так и не продвинулась.
Одновременно стал вырисовываться вариант отъезда в Штаты на ПМЖ.
Но как быть с Кареном?
Гость повертел крошечную шляпку, оброненную куклой Люсиль:
— Если принять за истину, что гибель дамы «Розовая шляпка» — несчастный случай, то всё укладывается в логическую схему.
Павел Петрович не открывал глаз от головного убора в пальцах Садового. Над шляпкой, вернее её карминовой тульей, жена колдовала не один час. Теперь её труду грозила опасность. Осознание этого пришло и к Владимиру Николаевичу: он нахлобучил аксессуар на головку, напоминающую по форме и размеру перепелиное яичко.
— Смерть в бассейне выбивается из общего ряда: отсутствуют следы олеандра. Да и признаки насильственной смерти, — продолжил мысль Белозерцев.
— Получается, Абдель и Ален повинны в двух смертях. В конце концов в местной полиции тоже не дураки работают, — вступил Садовой, укладывая куклу в игрушечный «Парадиз».
— Джихад против женщин, с которыми переспал? Это укладывается в арабскую ментальность?
— Всё смешалось в доме под названием «Земля». Прежние «импринтинги» сглажены утюгом геополитических потрясений, так называемого «управляемого хаоса». Абдель и Ален не исключение.
— Хорошо. Вернёмся к бассейну. Зачем «Розовая шляпка» потащилась туда?
— А вот это вопрос на засыпку, — понурился украинский чуб.
— Большинство гостей «Парадиза» предпочитали другой «пул».
— Исключительно по причине его близости к павильону аниматоров.
— И польская девочка всё время плавала там.
— В тот вечер она окунулась в другой. — Чуб вернулся в исходное положение.
— Откуда информация?
— Я видел, как полька развешивала на балконе детский купальник! — почти торжественно произнёс Садовой.
— Он мог оставаться влажным со времени дневного купания.
— И это при температуре выше 20 градусов?
Белозерцев провёл ладонью по макушке.
— В номерах температура держалась не такая уж высокая. Девочка могла бросить вещь, где попало.
— Паша, ты забыл? Ребёнок хотел научиться плавать и при любой возможности стремился окунуться в бассейн.
— После захода солнца это воспрещалось.
— Могла она воспользоваться тем, что родители были заняты развлекательной программой?
— Отец с матерью следили за ней.
— Но не в тот вечер, Паша.
— Ты что-то заметил?
— Это все заметили.
— Не томи, «Садовник»!
— Мальчик закапризничал.
— Это я помню. Мать взяла его на руки и понесла в номер.
— А отец?
— Мне кажется, он удалился ещё раньше.
— Точно?
— В противном случае, старший ребёнок не остался бы без присмотра.
— И она залезает в бассейн с подогревом! — подхватил Белозерцев.
— Где её застаёт мадам «Розовая шляпка»! — поспешно выпалил Садовой, раздосадованный, что не позволяют самолично завершить мысль.
— Ты полагаешь, что она сделала девочке замечание?
— А та ответила…грубостью.
— Ты что, Володя, считаешь, что эта малявка убила женщину? — вопрос гулом разнёсся по помещению.
— Она не хотела. Но так получилось. В ходе конфликта «Розовой шляпке» могло стать плохо.
— Любопытная версия, — пробормотал Белозерцев себе под нос.
Вечер памяти тётушки Лу. На поминальном столе — «красная икра». Из водорослей. Любимое блюдо покойной. Продукт из ламинарии напоминал ей Белое море, в котором этот вид водорослей водится в изобилии.
«Белое море — самое чистое на планете!» — любила повторять тётушка Лу.
Милочка намазывает масло на хлеб, укладывает горкой икру. Но допускает промах: не преминает «икринки». Когда бутерброд берёт курс на Милочкин ротик, округлые икринки скатываются. В рукав!
«Милочка, ты опять забыла, что икра имеет сферическую форму и с ней надо держать ухо востро!» — вразумляет её голос тётушки Лу.
Мать не замечает дочкиной оплошности. Она занята смакованием красного калифорнийского вина с ягодным ароматом.
Глава 5«Жаждущий разбивает кувшин?»
В распорядке дня тестя значилось: подбросить дров в печь-душегрейку, пошуровать кочергой и поглядеть на сноп алых искр.
Живой огонь подействовал на присутствующих благотворно. Хотелось просто смотреть на пляску огненных языков, попивая мятный чай с «чак-чаком»-восточной сладостью домашнего изготовления.
Только чуткий слух профессора был смущён соседством с Костиком, а вернее, его отягощённым дыханием, через полуоткрытый рот, перемежающимся всхлипами. В последние дни профессор всё искал и не находил удобного момента, чтобы высказать бабушке и дедушке: «Когда же вы избавите мальчика от аденоидов?»
Владимиру Николаевичу чуждался рефлексов зависти. Но, видать, было что-то в розовато-лиловых сумерках, в размытых силуэтах сада, в языках огня … Садовой ощутил себя бедным родственником. Ему захотелось перенестись в Каштановый переулок и попить чаю. С Лёлей. На кухне.
Поленья не только занялись огнём, но и прогрели пространство. Счёт пошёл на третью чашку, а общей беседы, без которой не обходятся подобные посиделки, всё не получалось.
Зачин положила хозяйка. Наливая профессору очередную порцию, она поинтересовалась:
— Вы сразу полюбили арабский язык? Ну тогда, в институте?
— Это приходит со временем, — рассеянно произнёс профессор. По мере погружения в культуру. Определяющую роль сыграла поездка в Египет, общение с носителями языка.
— А что вам больше всего пришлось по душе? — не оставляла попыток разговорить гостя дания.
— Меня поразило благоговение, с которым они относятся к арабскому: язык Бога! А выразительность речи! Не один народ не использует в таком количестве пословицы и поговорки. Жаль, что нынешняя молодёжь, получив европейское образование, отходит от традиции предков — говорить красиво. По правде говоря, как раз любовь к фразеологизмам и помогла мне в студенчестве проникнуть в сокровенные глубины языка.
«Ну вот сейчас он оседлает своего любимого конька: арабский и русский — братья-близнецы», подумал Белозерцев.
Однако вопреки прогнозу, профессор замолчал, вперив взгляд в малиновый зев печи. Но не из-за того, что иссяк поток мыслей — они приняли иной поворот.
Воспользовавшись паузой, старший представитель семьи обратился к профессорской матушке с предложением отправиться завтра на репетицию хора. Предложение было принято. А чета Белозерцевых решила: вечер удался. Однако от взгляда Павла Петровича не ускользнуло: дружок чем-то озабочен. На лице Садового отблески огня перемежались вспышками нешуточных эмоций.
«Уж не имеет ли это отношение к „Парадизу“?»
— А вам никогда не приходило в голову, что события в отеле — всего лишь цепь роковых совпадений? — Дания спросила как бы между прочим, что не означало, что женщина не продумала формулировку вопроса.
В ответ Белозерцев зашуршал местной газетой, подписку на которую оформила тестю ветеранская организация. Он догадался о женском замысле. Дание не терпелось поговорить о смерти Риты первой и теперь она готовила почву.
— Может так случиться, что в одном месте происходят сразу несколько трагедий подряд, — продолжила Дания Рафаэлевна. — Первое — это …женщине стало плохо, а рядом никого не оказалось.
— И что? — не выдержал Белозерцев, вынырнув из-за газеты и бросив на жену говорящий взгляд.
— А то, что не было в «Парадизе» никакого серийного убийцы!
— А как быть с этой… девушкой в хеджабе? — подал голос профессор.
— Здесь дело рук Абделя. В конце концов он мог придушить её… в порыве страсти.
— Ничего не скажешь, оригинальная версия. — усмехнулся Садовой… — «Жаждущий разбивает кувшин».
— Какой ещё кувшин? — в голосе Белозерцева явно прочитывалось повторное предупреждение жене.
— Это древняя арабская пословица, — пояснил Владимир Николаевич.
— Такой случай у нас в Елюзани произошёл. В первую брачную ночь муж… И немудрено! Он — бугай, а она махонькая, девчонка совсем.
Однако елюзанский случай, судя по всему, не произвёл на гостя впечатления. Развития темы не последовало.
«Обрыдло ему всё по самое „не хочу“», — сделал вывод Павел Петрович.
— Давайте рассмотрим всё логично! — предложила Дания Рафаэлевна. На что супруг лишь снисходительно улыбнулся. По своему опыту аналитика он давно убедился в том, что следование законам логики