- Доброе утро, - прошептал он.
- Доброе.
Утро и впрямь выдалось необыкновенным. Необычайно солнечным и светлым. Все пространство комнаты было будто бы пронизано искрящимся светом. Тонкие сверкающие нити лучей переливались и подрагивали, рисуя изысканный узор на их переплетённых телах. Василий целовал этот солнечный ажур на её коже и не мог насытиться. Процесс, который раньше не приносил ничего, кроме боли, теперь стал панацеей от неё. Вчера он впервые забылся настолько, что не довел женщину до оргазма, потерявшись в океане собственных чувств. Но все случившееся было не только сумасшедшим желанием плоти. В первую очередь это был неукротимый порыв души. Ураганный, неистовый, исступленный. Василий не мог быть без Моли на физическом уровне. Он стремился полностью ее в себя вобрать. Со всеми мыслями и чувствами, силой и слабостью, уверенностью и комплексами. Чтобы Света заполнила собой его пустоту. Воронку внутри, которая, подобно квазару, стала поглощать то, что от него ещё оставалось.
- Вась, Васенька… Я ведь грязная там… Ты кончил, и мы не были в душе…
- К черту!
Погружается в неё резким толчком. Она справится. Примет все, что он готов будет дать. Выдержит его бешеный темп. Удар за ударом, до хрипа, до сорванного голоса и поджавшихся на ногах пальцев. А потом в мокрый от безумного напряжения висок, в такт затихающему оргазму:
- Сумасшедшая… Светлая… Света.
Форточка открыта. В неё проникают свежий прохладный воздух с тонким весенним ароматом и непривычно звонкое, после зимнего безмолвия, пение птиц. Их трели нарушает не такое благозвучное, но оттого не менее настырное мяуканье Селедки. Котёнок хочет есть, но они не в силах пошевелиться. Так и лежат, переплетаясь телами, наплевав на все. Даже мыться лень.
А спустя несколько часов, диссонансом с их утренней гармонией, новости… Света никогда не страдала нехваткой мозгов. И сейчас, проанализировав всю доступную информацию, она понимала: началось. То, что затевал Василий, то, к чему он шёл столько времени, началось. Массовые аресты в Польше, группа детей, которых пытались незаконно вывезти из Чехии, задержанная партия афганского мака на границе Прибалтики… Казалось бы, что здесь общего? Но она сердцем чувствовала, что это звенья одной цепи.
Имела ли Моль право на вопросы? Скорее, нет. Василий бы этого не одобрил. Если он по доброй воле ничего ей не говорил, значит, так было лучше. В первую очередь - для нее самой.
- Я прямо слышу, как роятся мысли в твоей голове.
Странно. Он ее подталкивает к разговору?
- Это началось? То, к чему ты стремился… За что боролся. Это началось, ведь так? Виновные понесут наказание, а беззащитные будут спасены?
Василий подобрался, впрочем, не показывая своего внутреннего состояния женщине. Потрясающей женщине, с которой его напоследок свела судьба. Она ничего не знала, но ее интуиции можно было позавидовать. Света была так на него настроена…
- Ты все-таки хочешь сделать из меня героя, – криво ухмыльнулся мужчина. Потом резко посерьезнел. Подошел вплотную, заглянул в глаза. – О наказании еще рано говорить. Но я все для этого сделаю. И это все, что тебе следует знать.
- Хорошо.
- Пойдем, – вдруг скомандовал Васька. У него практически не оставалось времени. Он не хотел его тратить впустую, на праздную болтовню. Он хотел запомнить Свету. Отдать ей все свое тепло, всю свою ласку и нежность.
- Я прошу тебя полностью мне довериться. Чтобы сейчас ни происходило… Просто расслабься, и верь мне.
- Что ты задумал?
- Тш… - Василий приложил к губам Моли палец и подтолкнул к кровати. Света тут же включилась в игру, прихватив его палец губами. Всасывая его и покусывая. Василий зашипел и стащил с нее майку, оголяя прекрасную нежную грудь, покрытую маленькими красными пятнышками – следами его вчерашней несдержанности. Это было жутко эротическое зрелище. Он лизнул засос, поднялся к вершинке, прикусил, выбивая дыхание из легких. И дальше, и дальше, вниз по животу, к стройным гладким ногам. Скользнул губами по щиколотке, прихватил зубами большой палец. Света приподнялась на локтях и внимательно следила за его действиями. Ее дыхание было частым и прерывистым, от этого ее крепкая грудь очень сексуально приподнималась и опускалась снова. Завораживающее зрелище. Василий развел в стороны ее ноги, опустил взгляд. Света затаила дыхание… Застыла в ожидании. Мужчина сглотнул, глядя на налитые сочащиеся складочки. Он не видел зрелища прекраснее. Опустил голову, прошелся по ним языком, слизывая вкуснейший сок. Погрузил сразу три пальца в сердцевину, в поисках самой сладкой точки. Сейчас он был даже признателен опыту Алана. Он хотел подарить Светлане нечто незабываемое, и разделить это с ней. А в сексе для женщины не было ничего лучше сквирта.
Света как-то извернулась, прошлась рукой по его плоти, сжала яички в попытке подарить ответное удовольствие. Но Василий пресек ее ласки. Ему это было абсолютно не нужно. Для него высшим кайфом было ее удовольствие. Вот, от чего он реально улетал!
- Стань на четвереньки и не зажимайся, чтобы ни происходило.
Света нерешительно посмотрела на партнера, но все-таки выполнила его просьбу. Встала на колени, прогнулась в спине, опустив голову на руки. Она так эротично смотрелась, что мужчина не выдержал. Толкнулся в нее резким движением, заставляя кричать. Несколько погружений, и он, наконец, находит нужный угол. Медленными размеренными толчками в одну и ту же точку. Снова и снова. Это невыносимо хорошо. Светлана уже практически на грани. Мышцы на ногах подрагивают от колоссального напряжения, пот струится по телу. Почему он не сделает с этим что-нибудь?! Света опускает руку на клитор, и тут же слышит жесткое:
- Не смей. Сосредоточься на внутренних ощущениях. Позволь им вырваться на свободу.
Света отчаянно стонет, но послушно убирает ладонь. Она никогда не кончала от одной только внутренней стимуляции! А у Васьки идея-фикс – довести ее до сквирта! Она подается навстречу жестким, отчаянным толчкам. Все сильнее нарастает желание сходить в туалет, но как врач, Света прекрасно осознает, что это ощущение обманчиво. Она кричит, не в силах выдерживать накатывающий шторм:
- Ну же, Светлая, просто позволь этому случиться. – Голос Васьки невероятно напряжен и сексуален. Пот с его лба капает ей на спину, он едва удерживает контроль. И, наконец, она взрывается! Секрет вырывается на волю, и ее закручивает мощнейшая воронка. Удовольствие невыносимо. До слез, до разрыва аорты. Как откровение, которое с ней наконец-то случилось. Благодаря ему. Это настолько мощно, что невозможно сдержаться. Она плачет, хрипит, захлебываясь собственными эмоциями. Ее катарсис, ее очищение. Оргазм длится и длится, качает ее на своих волнах. А нежные руки Василия дарят ей успокоение и любовь.
Они еще долго лежат вместе, приходят в себя, не сводя взгляда друг с друга.
- Тебе было хорошо?
Света удивленно вскидывает брови:
- А что, у тебя возникли сомнения?
- Это впервые для меня.
Женщина приподнимается, опираясь на руку. Васька-Васька. Как и любому мальчишке, с которым секс случился в первый раз, ему просто нужно удостовериться в собственной крутизне! Алану бы и в голову не пришло об этом спрашивать. Ее окутывает тепло его глаз, и что-то еще… неуверенность? Мальчишка в Ваське действительно ждет комплиментов! Света прячет улыбку.
- Мне было очень-очень хорошо. Никогда так не было. Ты просто супер.
Он смотрит на нее всего мгновение, а потом просто закатывается в приступе громкого смеха. Света не сводит взгляда с веселящегося мужчины, впитывает в себя его улыбку, его черты… И что-то торопливое присутствует в этом всем. Будто бы боится не успеть запечатлеть его в архивах памяти. Почему ей кажется, что нужно спешить? Она запомнит его таким! Молодым и беззаботным. Господи Боже, что ж так сердце щемит?
- Ну, ты чего, Света? – Есть что-то поразительное в том, как Василий ее чувствует. Нет, он и других людей читает прекрасно. Жизнь научила... Но с Молью - это что-то, совершенно особенное. Невероятное. Как это у них получилось?
- Ничего. Тоска накатила. Мне кажется, что после встречи с тобой я разлетелась на куски, и была вновь собрана, только уже не в том порядке.
- Это плохо? Жалеешь?
- Нет! Нет… Просто жаль, что не быть…
Она не заканчивает предложение. Но он понимает все, что не было сказано. Потому что в последние дни он сам только об этом и думает. Ее непроизнесенные слова - отражение его ощущений. Он будто бы смотрится в зеркало. Так странно…
- Ты сейчас обнажена, да? – Хриплый вопрос в светлые льняные волосы.
- Да. Как никогда, наверное.
- Это хорошо, – шепчет, притягивая женщину еще ближе к себе.
- Хорошо, - соглашается, потираясь носом о мужской подбородок, на котором уже успела отрасти густая щетина.
Они надолго замолкают в объятиях друг друга. Ночь вступает в свои права, только отблески уличных фонарей освещают их лица.
- Вась, если бы мы могли еще хоть когда-нибудь встретиться, где бы ты хотел, чтобы это произошло? – Света не знает, почему с ее уст срывается этот глупый вопрос. Просто прямо сейчас ей нужны какие-то якоря, чтобы удержаться в океане тревоги, которая все сильнее нарастает. – Забудь. Глупости это... – Тут же идет на попятный.
Но он неожиданно отвечает:
- Я бы хотел, чтобы это случилось у моря. В твоем любимом Таллине. Хочу узнать, такие ли балтийские твои глаза на самом деле.
После его слов боль в сердце становится просто невыносимой. Она силится вдохнуть, и не может. Светлане требуется не одна минута, чтобы найти в себе силы на ответ:
- Я буду ждать тебя. Каждый год, в первый день весны, которую ты так любишь. В ресторане NOA, что в пригороде Таллина. Оттуда открывается потрясающий вид на залив и Старый город. А какие там закаты, Васька! Я нигде в мире таких не видела… Да… Я буду ждать тебя там.
Он ничего не ответил. Поцеловал в макушку и прижал к себе еще сильнее. Невыносимая штука – надежда.