— Но что же?
— Учитывая определенные обстоятельства, это, наверно, не лучшая мысль.
— Обстоятельства, которые вы упомянули, весьма просты. Вы твердо решили написать книгу, а я так же твердо решил, что не допущу этого.
— Совершенно верно.
Он снова взглянул на картину, спокойный, словно ничего не произошло. Верный признак, что он не оставит своих попыток переубедить ее.
— Как продвигаются ваши изыскания? — невозмутимо спросил Джонатан.
— Медленно и мучительно. Тема не из легких.
Стаффорд испытующе смотрел ей в лицо.
— А нельзя ли все же узнать, что это за тема? Вы меня весьма обяжете, если раскроете этот секрет. Ибо если вы решительно вознамерились вывернуть наизнанку мои семейные дела, историю моего рода, то, по крайней мере, извольте сообщить, зачем вам это понадобилось.
Нельзя было отрицать, что это требование не лишено здравого смысла.
— Услышанное придется вам не по вкусу.
— Предпочитаю узнать это от вас, нежели прочитать в вашей книге.
Один-ноль в его пользу.
— Хорошо, я принимаю ваше приглашение, но при одном условии.
— При каком же?
Девон улыбнулась.
— Обещайте, что больше не будете предлагать мне деньги. Очень трудно от них отказываться, особенно впервые в жизни.
Джонатан рассмеялся, Девон тоже.
— Обещаю, о деньгах больше ни слова. Но за это вы расскажете мне, над чем работаете. Я хочу понять, откуда взялась такая одержимость написать эту чертову книгу.
У Девон задрожала рука, когда она представила себе, как Джонатан отреагирует на ее рассказ. Пальцы ее непроизвольно сжали ножку бокала с шампанским.
— Можете не верить, но я считаю, что вы заслуживаете того, чтобы узнать правду. Надеюсь, вы выслушаете меня непредвзято, без предубеждения.
— Постараюсь. Обещаю вам, Девон.
Он оглянулся, увидел приближавшегося Майкла и сделал глоток из бокала, который тоже не выпускал из рук.
— Я позвоню вам в понедельник.
— Прекрасно.
Быстро улыбнувшись на прощание, он ушел.
Девон смотрела ему вслед дольше, чем следовало. Почему-то запомнилось, как отражался верхний свет в его волнистых иссиня-черных волосах. Он был выше ростом большинства мужчин в зале, но она подумала, что даже не будь этого, Стаффорд все равно казался бы выше всех…
— Я принес тебе еще бокал шампанского, — сказал Майкл.
Она вздрогнула от неожиданности и покраснела, словно провинилась перед ним. Впрочем, что за ерунда! Майкл уже ушел из ее жизни. С этим решено.
— Спасибо.
— Так ты решила, какую картину покупаешь?
— Да. Мне понравилась вот эта. — Она указала на рабочих на пляже.
— Тогда, может, сразу заплатишь за нее и поедем? Клифф и Глэдис будут рады, если мы заскочим к ним. Посидим, выпьем немного…
Девон едва удержалась, чтобы не застонать. Хороших, приятных людей в окружении Майкла было не так уж много. Большинство его коллег вело свирепую борьбу за повышение по службе. Даже их жены принимали участие в этой битве. Но Корбины были из самых оголтелых карьеристов.
— Клифф и Глэдис — мистер и миссис «Деловая Америка»…
— Брось, Девон, будет тебе. Не такие уж они зануды. Кроме того, они по нам соскучились.
Внезапная догадка пришла в голову Девон. Девушка обернулась к Майклу.
— Наверно, ты не сказал им, что у нас с тобой произошло? Они все еще думают, что мы помолвлены?
— А что сообщать-то? Сообщать нечего. Мое кольцо еще у тебя. Разве не так? Остынь, Девон, успокойся. Все образуется, вот увидишь.
Девон настороженно взглянула на него. Майкл всегда был самоуверен, но не в такой степени, как сейчас. Вечно он что-то замышлял, строил планы, но прежде она не обращала на это особого внимания.
Девон заплатила за картину и распорядилась, чтобы покупку доставили ей домой на следующее утро.
Когда они с Майклом вышли на улицу, она сослалась на головную боль и попросила отвезти ее прямо домой.
— Что за капризы, Девон? Клифф и Глэдис дико обидятся. Нужно щадить их чувства.
У Клиффа и Глэдис вообще нет чувств, подумала она, однако не произнесла этого вслух.
— Прости, Майкл, но я не готова к этому визиту.
В такси они ехали молча, а когда прибыли к ее дому, Майкл вместе с Девон вошел в уютно освещенный, теплый вестибюль.
— Может быть, я поднимусь с тобой, пропущу стаканчик?
— Я уже сказала, Майкл: я себя неважно чувствую.
Его песочного цвета брови стянулись к переносице, лицо приобрело плаксивое выражение.
— Ладно, на той неделе я тебе позвоню.
— Хорошо, — сказала она. Завтра же я тебе напишу письмо, популярно объясню, что между нами все кончено, и верну это чертово кольцо.
— Спокойной ночи, Девон. — Он попытался чмокнуть ее, но девушка увернулась.
— Спокойной ночи, Майкл.
Поднимаясь в лифте, Девон удивлялась, что хорошего находила в Галвестоне раньше, и думала, как мог бы повернуться этот вечер, если бы ее проводил до дому Джонатан Стаффорд.
Глава 8
Джонатан стоял у окна в гостиной квартиры Акеми. С двенадцатиэтажной высоты он видел внизу миниатюрные автомобильчики, забившие ярко освещенную ленточку улицы, и тысячи людей, сновавших по тротуарам как муравьи, толкаясь или проскакивая мимо друг друга, но никогда не взаимодействуя. Жизнь каждого из них протекала так же отчужденно от прочих, как и жизнь самого Джонатана. Впрочем, он сам этого хотел.
А над освещенной полоской улицы в черной, как тушь, тьме промозглого, холодного ноябрьского вечера мерцали мириады огней…
— Ты уверен, что не хочешь немного выпить? — спросила Акеми. — Это помогло бы тебе расслабиться.
Она еще не сняла с себя отделанное золотом черное бархатное платье, в котором была в галерее «Бесстрашие», но Джонатан уже вытащил заколки из ее волос, чтобы тяжелые черные пряди свободно упали на обнаженные плечи девушки.
— Нет, я сегодня и так выпил больше, чем следовало.
Он смотрел из окна и, о чем бы ни думал, неизменно возвращался к событиям этого вечера.
Погруженный в свои мысли, Стаффорд направился к дивану, устало опустился на него и вытянул перед собой длинные ноги.
— Она очень недурна…
— Кто? — Джонатан, разом очнувшись от своих дум, обернулся. Он отлично понимал, о ком идет речь.
Акеми только улыбнулась.
— Девон Джеймс. Она писательница?
— Да. И довольно известная.
Акеми подошла и начала массировать ему плечи. Ее маленькие пальчики умело разминали точки напряжения в переплетениях мускулов и сухожилий.
— А тебя влечет к ней. Такого давно не было. — Она расстегнула пуговицы его рубашки, крошечная ладонь скользнула под белую накрахмаленную ткань и принялась гладить волосатую грудь. Когда японка наклонилась, чтобы прикусить ему мочку уха, длинные черные волосы Акеми защекотали щеку. — Советую закрыть глаза и представить, что я — это она.
— Что? — Джонатан вздрогнул, но от такого предложения у него по телу прошла легкая дрожь.
— А что, это может оказаться весьма волнующим. — Акеми безразлично пожала плечами, давая понять, что ничуть не обидится. Пальцы ее тем временем нежно подергивали курчавые черные волосы на его груди. — Ты только вообрази, какая она высокая, прелестная, какие у нее мягкие, красивые губы. Вообрази, что это она тебя ласкает, а не я. — Вторая рука залезла ему в брюки и занялась его низом. — По тому, как ты смотрел на нее, я думаю, тебе нетрудно будет это вообразить.
Она взялась за молнию, но Джонатан поднялся с дивана.
— Не надо.
Акеми выпрямилась, проницательно посмотрела на него и спросила:
— В чем дело?
Он не ответил.
— Джонатан! — Беспокойство, прозвучавшее в голосе Акеми, заставило его остановиться, но лишь на миг. Затем он шагнул к креслу и протянул руку к темно-синему пиджаку, висевшему на спинке.
— Я всего лишь предложила тебе побаловаться, — сказала она, подходя к нему сзади. — Мы ведь с тобой уже играли в такие игры. Помнишь?
— Помню. — Мало было игр, в которые они не играли. Акеми знала десятки способов привнести дополнительную пикантность в искусство наслаждения. — Нет, ты ни в чем не виновата. Просто я…
Он надел пиджак и застегнулся.
— Я надеюсь, ты не уйдешь? На улице ужасная погода, да и поздно уже.
Уходить он не собирался, но нервничал сильнее, чем до прихода сюда. Забавы с Акеми не принесли бы ему никакого облегчения.
— Сегодня не мой вечер.
Они всегда были честны друг с другом; он и сейчас не хотел увиливать от правды. Но в чем же, однако, заключалась эта правда? В том, что встреча с Девон Джеймс еще раз всколыхнула в нем чувства, в которых он не хотел признаваться даже самому себе? Или в том, что он испытывал к ней сильное, грубое физическое влечение, хотя знал, что пытаться реализовать его смерти подобно?
— Понимаешь, мои мысли где-то за тысячу миль отсюда, вот в чем дело… Наверно, мне нужно просто хорошенько выспаться.
Акеми не отводила от него внимательного взгляда. В миндалевидных глазах мелькнуло что-то недоброе, но она тут же взяла себя в руки.
— Хорошо, я позвоню и вызову тебе такси.
Джонатан молча кивнул головой, надел галстук, ранее небрежно брошенный на кресло, взял из ее рук кашемировое пальто и направился к двери.
— Спокойной ночи, — сказал он несколько более резко, чем следовало.
Затем Стаффорд вышел на лестничную площадку и решительно закрыл дверь.
На улице он почувствовал себя лучше. Но поняв, почему ему полегчало, очень испугался.
Утром в понедельник, точно в назначенное Джонатаном время, в доме Девон зазвонил телефон.
— Я приглашал вас на обед, — сказал он, — но как бы вы отнеслись к предложению пойти вместо этого в театр? Позвонил мой друг и спросил, не хочу ли я в среду послушать «Отверженных». Места в третьем ряду партера, середина. Что-то у него случилось, сам он пойти не может. Я знаю, что эта рок-опера идет уже не первый день, но раньше мне как-то не удавалось ее послушать.
— Мне тоже.