— Джонатан, мисс Джеймс была довольно настойчива. Я не вполне уверена, что…
— Все в порядке, Ди. Я позабочусь об этом.
Он обошел стол и двинулся к Девон, перехватив ее на полпути.
— Что это значит? Что случилось? Ты похожа на привидение.
Девон закусила трясущуюся губу. С минуты на минуту могла начаться истерика. С одной стороны, ей хотелось смеяться от абсурдности ситуации. С другой — рыдать от гнева и боли. Она задрожала всем телом, чувствуя приближение слез, но пытаясь бороться с ними.
Джонатан схватил ее за руки.
— Девон, ты пугаешь меня. Ради Бога, в чем дело?
— В чем дело? — Ее губы искривила неуверенная, полная боли улыбка. — Я скажу тебе, в чем дело. Последние два дня я провела в библиотеке.
Лицо Стаффорда застыло; пальцы, державшие ее запястья, судорожно сжались.
— Я знаю все, Джонатан. Знаю о пожаре в Стаффорде. Знаю о несчастном случае с Алексом и о явившемся ему привидении. Знаю, что ты лгал и использовал меня, пытаясь сбить с толку. Знаю, что ты дергал меня за веревочки, как марионетку, пока я не отказалась от того, во что верила, от того, что давало мне надежду и силу. От чего-то очень важного, Джонатан. Может быть, самого важного в моей жизни.
Лицо Джонатана побелело сильнее, чем ее собственное.
— Выслушай меня, Девон.
Она горько засмеялась в ответ, и смех этот был плачем разбитого сердца.
— Выслушать? Я уже слушала тебя, Джонатан. И верила тебе. Больше я этого не сделаю.
Он тихонько потряс ее, словно желал привести в чувство.
— Поверь, я не хотел тебе вреда. Я делал это ради Алекса. Пытался защитить его.
— Как ты мог? — спросила Девон, не обращая внимания на его слова. — Я была легкой добычей, правда? Я верила каждому твоему слову.
— Я не лгал тебе.
— Нет? Почему ты не сказал мне о случившемся? Как ты мог скрыть правду, хотя знал, насколько она для меня важна?
Тут Джонатан взбеленился.
— Правду? Какую правду? Что в доме был пожар, от которого пострадал Алекс? Что у ребенка началась истерика и он был не в себе от боли? Что три долгих года он прикован к креслу? Это не имело и не имеет к тебе никакого отношения. Алекс моя забота, а не твоя!
Стало быть, она для него ничего не значит… Девон была в таком оцепенении, что не должна была чувствовать боли. Однако именно эти слова разбили ее сердце.
— Теперь понятно, почему ты не дал мне поговорить с ним. Ты боялся, что он расскажет о случившемся и я обнаружу связь между двумя этими событиями. Ты все время пытался остановить меня, а я была слишком увлечена тобой, чтобы понять это.
— Я не хотел, чтобы ему причинили вред. И сделаю все, чтобы этого не случилось.
— Ты сделаешь все, чтобы защитить доброе имя своей семьи. «Символ честности». Разве это не твои слова?
— Я беспокоюсь только об Алексе. Неужели ты не можешь этого понять?
— Я не верю тебе, Джонатан. Не верю в то, что могу причинить ему вред. Похоже, ты используешь своего сына так же, как использовал меня. Ты пойдешь на все, лишь бы честь рода осталась незапятнанной.
— Это неправда.
Девон схватила его за запястье и дернула вверх рукав, выставляя на обозрение бежавший вдоль предплечья старый шрам.
— Ты ведь получил этот ожог во время пожара, правда?
— Да…
— Но когда я спросила об этом, ты не ответил.
— Я уже говорил, что пытался защитить сына. И сделаю все, что потребуется, лишь бы не дать причинить ему вред.
Глаза Девон остановились на его лице.
— В том числе ляжешь со мной в постель.
Джонатан вспыхнул, но не отвел взгляда.
— Если бы я думал, что это может помешать тебе, то лег бы.
Глаза Девон наполнились слезами, и на сей раз удержать их не могли никакие силы.
— До свидания, Джонатан. — Девушка повернулась, чтобы уйти, но Стаффорд схватил ее за руку.
— Девон, — тихо сказал он, вытирая ей слезы. — Ложась с тобой в постель, я никогда всерьез не верил, что это сможет помешать тебе. Я хотел тебя. Это же так просто. Я и теперь хочу тебя.
Боль в горле стала невыносимой, но Девон все же сумела надменно вздернуть подбородок.
— Ты играл на выигрыш, Джонатан. Но я пришла, чтобы сказать тебе: ты проиграл.
Она повернулась и исчезла за дверью.
Джонатан глядел ей вслед, зная, что все кончено. Он никогда не сможет переубедить ее. Слишком поздно. Возможно, так было с самого начала.
— Джонатан, у тебя все в порядке? — В дверях стояла Ди и с любопытством смотрела на шефа.
— Нет. Но ты не сумеешь мне помочь.
— Ты в этом уверен?
Джонатан кивнул.
— На этот раз нет.
На лице Ди мелькнуло сочувствие, и она тихо закрыла дверь. Делия достаточно знала его, чтобы понимать: есть на свете вещи, с которыми может справиться только он сам. Конечно, если с ними вообще можно справиться. Испустив тяжелый вздох, Джонатан вернулся за письменный стол, но так и не смог сосредоточиться. Он сидел, бездумно уставясь в стену и тщетно пытаясь взять себя в руки.
Так прошло еще два дня. Он пробовал работать, но не преуспел в этом. Джонатана одолевали мысли о Девон и ненависть к себе за то, что он посмел обидеть ее. И дома было ничем не лучше. Он без остановки ходил по квартире, вспоминая о проведенном вместе времени. Тосковал он по Девон так, что сам удивлялся, но попыток позвонить не делал. В четверг утром Стаффорд решил, что единственный способ покончить с мучениями — это с головой погрузиться в работу.
И он пытался сделать это. Видит Бог, пытался. Он рылся в горах досье на конкурентов, но по десять раз читал одну страницу; отвечал на телефонные звонки, но вешал трубку и тут же забывал, о чем говорил.
Было около часа дня, когда зазвонил телефон, которым пользовались только свои. Лишь Алекс, Мэдди, Стивен, тетя Стелл и адвокат семьи Стаффордов знали этот номер. Забавно, он собирался дать его Девон. Вот насколько она стала близка ему…
Он поднял трубку.
— Джонатан, ты не забыл, что пригласил меня на ленч? — прозвучал хрустальный голос Мэдди.
— Конечно, забыл. Как ты догадалась? Ведь до срока еще пятнадцать минут.
— Я слишком хорошо тебя знаю. Во всем, что не касается бизнеса, мозги у тебя ползут на второй скорости.
Джонатан вздохнул.
— Боюсь, ничего не выйдет. Придется отменить.
— Вздор! — возразила она. Если ты не приедешь, я сама заявлюсь к тебе в кабинет, устрою сцену, ты смутишься, и все твое драгоценное рабочее время уйдет коту под хвост. Приезжай, Джонни. «Бель Монд» всего в двух кварталах.
— Я действительно не в состоянии, Мэдди.
Она ненадолго умолкла.
— Да… Слышу по голосу. Пожалуйста, Джонни. Может, я сумею помочь.
Может быть. Много лет назад, когда оба они были детьми, между ними существовала близость. Он был на шесть лет старше и защищал ее. Но, как ни странно, малышка Мэдди защищала его ничуть не меньше. Потом главным для него стала школа, университет, а позже — семейный бизнес. Он женился, она вышла замуж, у обоих были свои семьи. Теперь они жили в тысячах миль друг от друга и виделись лишь тогда, когда это предусматривал заранее составленный жесткий график…
— Ладно. К часу буду. — Конечно, Мэдди вряд ли сумеет ему помочь, раз уж он сам не в состоянии справиться со своим горем. Но он попробует выговориться — глядишь, и полегчает… О Господи, как он на это надеялся. Давно ему не было так паршиво. Кроме того, он привык поверять свои секреты женщинам. Вернее, одной из них. Девон.
У Джонатана свело внутренности. Он вернулся к тому, с чего начал в первый день их знакомства: Девон вознамерилась потревожить семейный «скелет в шкафу» и тем самым помешать выздоровлению Алекса, а он вознамерился помешать ей.
Если бы все сложилось иначе…
Джонатан провел рукой по волнистым черным волосам и снял с деревянной вешалки клубный пиджак. Сегодня вечером он мог бы пообедать с Девон, а потом сходить с ней в кино. Кино… Он не был там несколько лет. Вместо этого ему придется провести еще одну ночь в пустой квартире. «А ложе мое одиноко»…
Боже, как он тосковал по ней.
Глава 16
— Хелло, Джонни. Ты ужасно выглядишь.
Маделин Стаффорд Сент-Джайлс следила за тем, как ее высокий, красивый, обычно такой импозантный брат без сил рухнул в кресло напротив. Вокруг суетились официанты «Бель Монд» с подносами, тесно уставленными изысканными творениями французской кухни, и серебряными ведерками со льдом, из которых торчали горлышки затейливых бутылок с дорогими винами. Но Джонатан, казалось, ни на что не обращал внимания.
— Большое тебе спасибо.
Его смуглая кожа была необычно бледной, глянцевито-черные волосы нуждались в расческе. Под сероголубыми глазами красовались синяки, рот окружали скорбные морщины. Она не видела Джонатана в таком состоянии со времени злополучного пожара.
— Это не из-за Алекса? — Мэдди, встревоженная вполне правдоподобной мыслью, выпрямилась в кресле. — Ему стало хуже?
— Нет, нет. Ничего такого.
— Ну, если тому причиной застой в делах, я готова сильно урезать свои расходы.
— Неужели у тебя хватит сил отказаться от услуг Кристиана Диора? — поддразнил он, глядя на экстравагантный черно-белый с красными полосками жакет на молнии и юбку ему в тон, подол которой, казалось, отгрызли собаки. Стиль шестидесятых. Последний крик моды. Гладкие черные волосы сестры были собраны в пучок, уголки глаз подведены черным карандашом. Раскосые глаза вновь вошли в обиход.
— Унгаро, — поправила она.
Джонатан слабо улыбнулся.
— Бизнес здесь тоже ни при чем.
— Ну… если это не Алекс и не бизнес, то что же? — Она задумчиво постучала длинным ногтем, покрытым красным лаком, по бокалу с минеральной водой, в котором заколыхалась долька лимона. — Ах… прекрасная мисс Джеймс.
— Неплохо. С третьей попытки. Меткости ты не утратила.
Маделин накрыла ладонью руку брата.
— Джонни, почему бы тебе не рассказать обо всем? Я знаю, ты знаток по женской части, но не все женщины укладываются в мужские шаблоны. Похоже, твоя Девон как раз такая.