— Меня это не волнует. Впрочем, когда ты закончишь свою книгу, все будет позади.
— Я не работала над ней с тех самых пор. Может, и вовсе не буду.
— Я не прошу тебя бросить ее.
— А если случится что-нибудь еще?
— Ничего не должно случиться. Алекс знает о твоем замысле. Газеты тоже знают. Что еще может произойти?
— Не знаю, но все возможно. Нельзя отрицать такую возможность.
— Черт побери, мне все равно! — Он обхватил ее плечи. — Все это неважно, неужели не понимаешь? Важно только одно — то, что мы чувствуем друг к другу.
Зеленые глаза пытливо заглянули в глаза серо-голубые.
— А что это, Джонатан? Что мы чувствуем?
Любовь, подумал он. Я люблю тебя. Но он никогда не говорил этих слов. Даже Ребекке. Даже тогда, когда любил по-настоящему. И теперь, как ни пытался, тоже не мог произнести их.
— Вот что, — вместо этого сказал Стаффорд, обнимая девушку и приникая к ее губам. Это должно было показать ей, заставить ее понять, что он чувствует. Девон обвила руками его шею и вернула поцелуй, едва не теряя сознание, раскрывая губы, чтобы позволить его языку скользнуть внутрь. Тут он поднял ее на руки и шагнул к спальне.
— Джонатан, подожди! Это невозможно. При Алексе…
Он остановился на полпути, увидел ее горящее от смущения лицо, ощутил, как бешено бьется его сердце и неистово напрягается тело.
— Проклятие… — Он тяжело вздохнул и медленно выдохнул. — Я совсем забыл, где нахожусь. Господи помилуй, у меня только одно на уме: я ужасно хочу тебя…
Она снова поцеловала Джонатана, не снимая рук с его шеи.
— Я тоже хочу тебя. И что бы ни случилось, мне кажется, это навсегда.
Джонатан опустил ее на пол. Вставая на ноги, Девон ненароком коснулась его напряженного тела. Они целовались долго и жадно, и когда все закончилось, оба дрожали от страсти.
Девон отстранилась первой.
— Я тоже хочу тебя, Джонатан, но… Может быть, оставим все как есть… А самое лучшее для нас обоих — подождать денек-другой и как следует подумать.
— Нет. Тут не над чем думать. Ты моя и сама знаешь это.
— Есть и другие причины, известные нам обоим. Позволь мне уехать домой и хорошенько поразмыслить.
— Хочешь домой? Ладно. Как только закончим с обедом, я уложу Алекса и сам отвезу тебя. Но я поднимусь наверх, отнесу тебя в кровать и буду любить до тех пор, пока от твоих криков не рухнут стены.
Сначала у Девон расширились глаза, но затем она улыбнулась.
— Какая девушка устоит перед таким соблазном?
Джонатан улыбнулся тоже. Мужская рука нежно прикоснулась к ее щеке.
— Я очень виноват перед тобой. Я ругал тебя за то, в чем не было твоей вины, за то, что ты делала свое дело, которое должна была закончить. А обязан был защищать тебя. Я хочу, чтобы ты знала: этого больше не повторится. Никогда.
Она только покачала головой.
— Ты не можешь этого знать.
— Не могу?
Девон отвернулась и прижалась лбом к стеклу.
— Я боюсь, Джонатан.
Он отвел с ее щеки прядь волос.
— Не бойся… — Стаффорд наклонил голову и поцеловал ее в шею, но Девон отстранилась.
— Знаешь, как я мучилась, когда ты ушел из книжной лавки? Никогда мне не было так горько, никогда. Хотелось умереть. Я больше не вынесу этой боли. Просто не переживу.
— И не надо. Такого больше не будет. Я обещаю.
— Я не верю. Тебе не под силу выполнить такое обещание. И никому не под силу.
Джонатан схватил ее за руку и привлек к себе.
— Да, я бываю чересчур горяч. Но тебе хоть раз приходило в голову, что я могу бояться не меньше твоего?
— Ты? И чего же ты боялся?
Он взял ее лицо в ладони.
— Любви… и разлуки. Я люблю тебя, Девон. Я понял это в ту минуту, когда увидел тебя на холме. И тут мне стало не до сомнений и колебаний. Я люблю тебя и всегда буду любить.
В налившихся нежностью зеленых глазах заблестели слезы.
— Я тоже люблю тебя, Джонатан. — А потом она очутилась в его объятиях, обнимала, целовала, ласкала, прижималась к нему, и на сердце у Стаффорда стало так легко, как не было давным-давно.
— Я люблю тебя, — повторил он. — И похоже, буду любить всю жизнь.
Остаток вечера прошел как в раю. Они обменивались нежными словами и взглядами, а их бережные прикосновения сулили друг другу нечто большее, чем ночь любви. После обеда Девон поучила Алекса рисованию, а потом Джонатан отвез ее домой.
Когда они вошли в квартиру, сдержанность окончательно покинула Девон, и она поцеловала Джонатана так же нежно, как целовала до ссоры. Стаффорд понес ее в спальню, осторожно раздел, и всю ночь напролет они занимались любовью. Неторопливой, но страстной любовью. И Джонатан знал, что ничего прекраснее до сих пор не испытывал.
Они уснули в объятиях друг друга, а когда незадолго до рассвета Джонатан проснулся, то обнаружил, что она прильнула спиной к его груди. Он застонал от нестерпимого желания, прижался к ее ягодицам и подивился, откуда взялась эта жаркая страсть после стольких часов, проведенных в постели.
Поразительно, как они возбуждали друг друга… Он провел ладонями по ее телу, сжал гладкую, чудесной формы грудь и почувствовал, как под ладонью набухает ее сосок. Джонатан слегка отпрянул, раздвинул ей ноги, убедился, что влагалище достаточно увлажнилось, чтобы принять его, и скользнул внутрь.
— М-м-м… — тихонько простонала Девон, сгибаясь, чтобы дать ему проникнуть поглубже. — Самый лучший способ разбудить женщину…
— Я рад, что он тебе по душе. — Джонатан целовал ее в затылок, гладил и ласкал ее груди, пока не почувствовал, что она задрожала. Потом он сжал ее бедра и начал медленно двигаться. Чресла Стаффорда наполнились новым жаром, а движения Девон, ритм которых совпадал с его собственным, еще сильнее подогрели его пыл.
— Шлюха, — прошептал он, покусывая ее плечо. Затем Джонатан сменил позу, потянул Девон вверх, заставил ее встать на колени, последовал за ней и прижался животом к ее нежным, круглым ягодицам. Потом он отстранился как можно дальше и изо всех сил рванулся вперед. Девон стонала и выгибалась дугой. Ее взлохмаченные светлые волосы рассыпались по плечам, язык то и дело облизывал сухие губы.
Джонатан вонзался в нее снова и снова. Он стиснул ее зад, почувствовав, как напряглось женское тело, готовое подчиниться любому его требованию, и понял, что оргазм недалек. И в самом деле, он кончил сразу вслед за Девон, кончил яростно и быстро. Чресла его пульсировали, и наслаждение казалось невыносимым. Стиснутая в железных объятиях, Девон простонала его имя и ощутила, как в нее влилась огненная струя. Тело Джонатана содрогалось от блаженства.
Он с удивлением понял, что хочет, чтобы его семя дало плоды. Пусть Девон родит ему ребенка. Появление Алекса на свет было незапланированным, а после смерти Бекки ему и в голову не приходило жениться снова. Но теперь ему было ясно: он всегда хотел этого. Они с Девон достаточно молоды. Эта мысль согрела его как никакая другая и заставила окончательно решиться узаконить их отношения. Потребуется только время и терпение. И уверенность в том, что он завоевал сердце Девон.
Все еще оставаясь внутри, он опустил Девон на кровать, отвел с лица влажные светлые волосы и поцеловал в губы. Девон нежно улыбнулась, когда он прижал ее к груди, и они снова уснули.
— Джонатан…
— Угу, — сонно ответил он. Они все еще лежали в постели. Уже рассвело. Девон знала, что ему пора ехать в офис.
— Я хочу уничтожить заметки, которые сделала для книги.
Глаза Джонатана сразу открылись, и он сел.
— На кой черт?
— Я подумала, что пора положить этому конец. Я не хочу, чтобы пострадал кто-нибудь еще. Не стоит оно того.
— Мы говорили об этом. Весь мыслимый вред уже нанесен. Алекс знает о твоей книге, знают и газеты. Ты никому не желала зла. Я знаю, как это важно для твоей борьбы с собственными демонами. Думаю, мы справимся.
— Я чуть не потеряла тебя, Джонатан. Не хочу, чтобы это повторилось.
— Можешь не бояться. В тебе вся моя жизнь, Девон. Вся. Я не дам тебе уйти.
— А если случится что-нибудь еще? Если пострадает кто-то другой?
— Ну что ж, если что-то случится, мы встретим его во всеоружии. И на этот раз будем вместе.
— Не знаю, Джонатан…
— А я знаю. — Он поднял пальцем ее подбородок. — Хочу посмотреть, как ты справишься.
— Ты уверен в этом?
— Абсолютно. — Отбросив одеяло, он перекинул через край кровати свои длинные ноги и обнаженный пошел в комнату, где на стуле висела его одежда. Там он выудил что-то из кармана рубашки и вернулся обратно.
— Я хотел тебе кое-что показать.
— Что это?
Он протянул ей выцветший желтый конверт.
— Письмо от Энни Стаффорд, адресованное моей тете и написанное в 1940-м году. Я нашел его в связке писем, принадлежавших тете Стелл. В то время она вместе с мужем жила в Бостоне, К тому времени Энни уже вернулась в дом на Черч-стрит и прожила там несколько лет.
— О чем в нем говорится?
Он забрал у нее конверт, вытащил из него хрупкий, тонкий лист бумаги, развернул и снова отдал ей.
— «Дорогая Стелл, — вслух прочла Девон, садясь на кровати. — Прости за то, что так долго не писала. Можешь не верить, но я была так занята, что едва выкроила время для письма. Я знаю, о чем ты думаешь — какие там занятия… Так вот, произошла поразительная вещь. Я кое с кем познакомилась. Знаю-знаю, я сама говорила, что это может случиться с кем угодно, только не со мной! Но он необыкновенный, Стелл, самый чудесный мужчина на свете. Конечно, я совсем не уверена в его чувствах, но он добр ко мне и часто ищет моего общества. Я всегда была так одинока. А сейчас… ну… Стелл, я начала питать большие надежды на будущее.».
Больше о человеке, с которым познакомилась Энни, в письме не упоминалось, зато излагались городские новости, рассказывалось об общих знакомых Энни и Стелл, о детях подруг и о том, кто из них на ком женился и вышел замуж. В письме не было ничего особенно интересного, кроме упоминания о мужчине, с которым познакомилась Энн, но Девон была заинтригована, как и предполагал Джонатан.