ину развода Джонатану до сих пор не удалось установить, но он намеревался это сделать в ближайшее время.
Отодвинув досье в сторону, Стаффорд откинулся на спинку стула и положил ноги на стол. Ему трудно было представить, что испытала эта женщина во время и после развода, но его собственный принес ему весьма ощутимое облегчение. Впрочем, и свою вину он тоже не отрицал. Он проводил на работе чуть ли не шестнадцать часов в сутки, и на семью ему просто не оставалось времени:
Будучи двадцати восьми лет от роду, он женился на двадцатитрехлетней Ребекке Уинстон около десяти Лет назад. Через два года Бекки подала на развод, ввязавшись с ним в длительный судебный процесс, целью которого были деньги и финансовая независимость от него, Джонатана. Буквально за несколько дней до завершения процесса Ребекка погибла.
В результате автомобильной катастрофы их с Бекки сын перешел под его единоличную опеку, чего, собственно, он желал больше всего на свете, но в то же время ему пришлось столкнуться с массой проблем. Особенно переживал смерть матери сын. Хотя Джонатан к тому времени уже не любил жену, она была единственной женщиной, за исключением его сестры, которой удалось близко подобраться к тому, что называлось его, Джонатана, сутки после смерти Бекки ему стало недоставать их телефонных разговоров, которые, к сожалению, большей частью кончались ссорами, и ее робких попыток так или иначе наладить совместную жизнь.
Тихий стук в дверь прервал размышления Стаффорда. Простите, сэр, — сказал его шофер-англичанин Генри Милфорд, появляясь в дверном проеме. — Вы велели заехать за вами в десять.
Джонатан кивнул. Он работал не покладая рук с шести часов утра, ему хотелось немного выпить, почитать книгу — для этого, кстати, он разжился романом миссис Джеймс — и не слишком поздно лечь спать: завтра его ждал не менее напряженный рабочий день.
В этот момент Джонатану, захотелось, чтобы дома ожидал Алекс, но знал, что это невозможно: парень спал на узкой больничной койке в роскошной клинике, удаленной на несколько миль от города. Можно было заехать к Акеми — его любовнице-японке, готовой его принять в любое время дня и ночи, но по зрелом размышлении он отказался от этой мысли.
— Автомобиль подан и стрит у подъезда, сэр, — объявил Генри. Его шоферу так и не удалось избавиться от английского акцента.
Джонатан устало поднялся и, прихватив с собой роман миссис Джеймс, двинулся следом за Генри по гулким коридорам давно опустевшего офиса. Да, завтра он лично займется этой Джеймс. Ему очень хотелось, чтобы это дело получило быстрое и окончательное разрешение.
Девон толкнула тяжелую дверь старинного дома, где она жила, и ступила на его величественное крыльцо. Как и обещал Джонатан, шофер уже дожидался ее появления, стоя у дверцы длинного сверкающего лимузина.
Девон сошла по ступенькам, подошла к автомобилю и скользнула на удобное, широкое заднее сиденье.
— Меня зовут Энри, — сообщил водитель, проглатывая первую букву своего имени. — Если вам что понадобится, мисс, смело обращайтесь ко мне. — Он говорил на странной смеси английского и американского диалектов и широко при этом улыбался. Захлопнув за ней дверь с тихим солидным стуком, как это принято в дорогих автомобилях, он нажал на газ, невольно заставив Девон откинуться на спинку отделанного серой кожей сиденья.
За тонированным стеклом машины пронзительный ноябрьский ветер гнал по асфальту старые газеты и швырял их под колеса мчавшегося по Мэдисон-авеню автомобиля, направлявшегося к ресторану «Цирк» на Шестьдесят пятой улице. В соответствии с погодой Девон надела теплый вязаный костюм, юбка которого доходила до щиколоток, а жакет застегивался большими позолоченными пуговицами под горло. Бордовый шелковый шарфик — в тон костюму — удачно дополнял наряд.
Девон выглядела прекрасно и знала об этом. Это внушало ей уверенность в своих силах, которые — она была уверена — должны был ей пригодиться в самом ближайшем будущем.
Автомобиль плавно завершил разворот и затормозил у дверей «Цирка». Генри распахнул дверцу.
— Мистер Стаффорд ожидает вас в зале, миссис Джеймс.
— Спасибо, Генри.
Ресторан был оборудован по последнему слову техники, хотя и сохранял при этом старомодную роскошь, присущую периоду процветания начала века. Швейцар распахнул двери, и Девон ступила в помещение; залитое мягким светом и украшенное деревянными панелями и роскошными букетами цветов в напольных вазах. Сразу же к ней устремился метрдотель, но его опередил мужчина в дорогом темно-синем двубортном костюме.
Девон затаила дыхание. Джонатана Стаффорда она отличила бы и среди тысячи посетителей. Он чрезвычайно походил на портрет, висевший в доме на Черч-стрит, 25, но был выше ростом, нежели Флориан, и куда более импозантен. Взгляд Джонатана был таким же, как у Флориана, — смелым, оценивающим, не дававшим и малейшей возможности распознать, что у него на уме.
— Приветствую вас, миссис Джеймс. — Улыбка Джонатана выглядела чересчур доброжелательной. — Меня зовут Джонатан Стаффорд. — Длинные сильные пальцы Стаффорда легко коснулись ее руки.
— Рада познакомиться.
«Рада» было не совсем то слово.
Джонатан Стаффорд буквально поразил ее воображение. Его иссиня-черные волосы сверкали, а редкого серо-голубого оттенка глаза заставили Девон подумать, что ей вряд ли до сих пор приходилось встречать более интересного мужчину, к тому же прекрасно отдававшего себе отчет в своем обаянии. Атлетически сложенный и мускулистый, он напоминал скорее древнего героя, нежели президента крупной корпорации.
Майкл наверняка позеленел бы от зависти, увидев этого человека.
— Я узнал вас по фото на обложке книги, — сказал Джонатан, заметив удивление на лице Девон. — Должен сказать, что в жизни вы куда более привлекательны.
Услышав комплимент, Девон почувствовала, что краснеет.
— Благодарю вас. «Странствия» — отличная книга. Говорю, вам об этом с уверенностью, хотя, каюсь, не успел дочитать до конца. Кстати, я прочитал все ваши книги.
Девон изо всех сил пыталась не показывать своего замешательства.
— Удивлена, что столь занятой человек, как вы, нашел время для чтения дамских романов.
— Я, знаете ли, много времени провожу в салоне самолета.
В этот момент к ним подлетел метрдотель с украшенной золотом книжечкой ресторанного меню.
Ваш столик ожидает вас, мистер Стаффорд.
— Да, благодарю, Айзек.
Метр — седой господин с глазами, слегка навыкате — заулыбался, давая тем самым понять, как несказанно его обрадовало это известие. Не оставалось сомнений, что Стаффорд регулярно посещал заведение. Девон еще больше утвердилась в своей мысли, когда их провели к угловому столику, который — и это было очевидно — являлся лучшим в ресторане.
— Вам приходилось здесь бывать? — спросил Джонатан, как только они уселись.
— Нет, но, по правде говоря, я об этом мечтала. Здесь чудесно.
— Видите эту настенную живопись? Она в точности воспроизводит внутреннее убранство одного из залов Версаля.
— Вы интересуетесь искусством, мистер Стаффорд?
— Зовите меня Джонатан, — сказал он, — пожалуйста.
— В таком случае называйте меня Девон. — Она улыбнулась ему, невольно поддаваясь его обаянию. Тем не менее она не забывала и о Флориане и потому не позволяла этому чувству окончательно завладеть ею. Когда появился официант, Девон заказала бокал белого вина. Стаффорд же ограничился бутылочкой перье.
— Вы не пьете, мистер Стаффорд?
— Джонатан, — поправил он ее, сверкнув глазами.
— Хорошо, Джонатан.
— Я редко употребляю спиртные напитки. Слишком много вопросов приходится, решать в течение дня.
— Я тоже придерживаюсь этого принципа, но сейчас мне требуется подкрепить силы.
Стаффорд изобразил чарующую улыбку, которая выглядела почти натуральной. По мнению Девон, его снимок смело можно было поместить в рекламу зубной пасты «Пепсодент».
— Я часто привожу людей в смущение. Уж слишком их волнует тот факт, что я — президент корпорации. Но вам-то что за дело до этого вы ведь не у меня служите?
Девон не слишком успокоили его слова. Она поняла, что ее сильно привлекает этот человек: ей удалось как следует рассмотреть его и даже заметить небольшой шрам на руке, частично скрытый манжетой, смуглую упругость кожи на шее, которую подчеркивал белоснежный воротник рубашки. Девон поняла, что ей угрожает опасность. Подобное притяжение к столь могущественному человеку могло закончиться для нее плачевно.
— Что же касается вашего вопроса, люблю ли я искусство, то на него я отвечу — да, — сказал Стаффорд. — Бели у меня появляется немного свободного времени, я с удовольствием отдаюсь коллекционированию. Более всего меня интересуют акварели, выполненные в китайской или японской манере; Девон улыбнулась.
— А я коллекционирую работы последователей импрессионистов. Мне нравятся свет и тепло, которое излучают их полотна. Кроме того, я покупаю то, что мне близко по духу, — все подряд.
Казалось, Джонатана это удивило. Неужели он думает, что писатель-беллетрист не может испытывать тяги к серьезному творчеству? — спросила себя Девон. Это навело ее на мысль, что впечатление, которое она произвела на Стаффорда, оказалось не слишком положительным. Неожиданно Девон почувствовала, что рассердилась. Этого она от себя не ожидала.
— Скажите, зачем вы меня сюда пригласили? — спросила она с раздражением. Однако прежде чем Стаффорд успел ответить, появился официант с заказанными напитками. Девон быстро взяла бокал и сразу же сделала глоток, чтобы успокоить нервы. Небольшого роста официант, покрутившись с минуту, удалился, и тогда Джонатан раскрыл меню.
— Рекомендую вам отведать ягненка и паштет из дичи. Это фирменные блюда ресторана. — Все это время он — краем глаза — за ней наблюдал.
Поначалу Девон решила было последовать его совету — так она всегда поступала, когда оказывалась с Майклом в сходной ситуации, но, поразмыслив, решила, избрать другую тактику и произнесла: