— Мне тоже нравится это полотно, — раздался знакомый голос у нее за спиной. Девон не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. Но ее удивило, что Джонатан тоже пребывает в одиночестве.
— Где же ваша дама? — спросила Девон, втайне надеясь, что говорит вполне равнодушно.
— Она отошла ненадолго. Я вижу Галвестон тоже куда-то подевался…
— Звонит по телефону.
— После нашего разговора за обеденным столом я было подумал, что вы с ним расстались.
А ему что за дело?
И тут неожиданно Девон поняла, что всей душой хочет, чтобы Джонатану было до этого дело.
— Мы с Майклом больше не встречаемся, но по-прежнему остаемся друзьями.
— Понятно.
— У вас тоже что-то изменилось? Хотя простите, мне нечего совать свой нос куда не следует.
— Как сказать… как сказать. Может быть, вы согласитесь еще разок отобедать со мной?
Сердце Девон забилось.
— А ваша подруга не станет возражать?
— Думаю нет. Так как же насчет обеда? — Серо-голубые глаза, все это время исследовавшие линии и изгибы ее тела, потеплели от восхищения — темно-синий шелк обтягивал ее грудь и бедра безупречно. Теперь Джонатан занялся изучением ее лица.
Девон вспыхнула.
— Я бы с удовольствием, но… — Она должна была сказать «нет»!
— Но?
— При сложившихся обстоятельствах это, возможно, не самая блестящая идея.
— А обстоятельства таковы, что вы намерены продолжать свои изыскания, а я намерен убедить вас оставить это дело.
Именно.
Джонатан перевел взгляд на картину. Это было сделано небрежно, пожалуй, даже намеренно небрежно. Девон поняла, что он не собирается оставлять своих попыток ее отговорить.
— Как продвигается работа? — осведомился он ровным голосом.
— Медленно… болезненно. Предмет исследования слишком сложен.
Джонатан устремил на нее заинтересованный взгляд.
— Мне бы очень хотелось узнать о ваших находках в деталях. Согласитесь, я имею на это право. Уж если вы взялись исследовать подноготную моего рода, то скажите хотя бы зачем?
Убедительно. Он имел право знать.
— Не думаю, что вам понравится то, о чем я расскажу.
— Я бы предпочел услышать это от вас, а не прочитать потом в вашей книге.
Один-ноль в его пользу.
— Хорошо. Я принимаю ваше приглашение — но при одном условии…
— И что это за условие? Девон улыбнулась.
— Вы пообещаете, что не станете предлагать мне денег — должна сказать, что в первый раз мне понадобилось немало мужества, чтобы отвергнуть ваше предложение.
Джонатан расхохотался; вслед за ним засмеялась и Девон.
— Больше никаких денег, — сказал он. — Но вы должны выложить мне все. Чертовски хочется узнать, отчего вы столь упорны в достижении своей цели.
Девон затрепетала: ей представилась реакция Джонатана на ее рассказ, и пальцы тут же судорожно ухватились за ножку бокала, как за спасительную соломинку.
— Скорее всего вы мне не поверите, но я с вами согласна — вы имеете право знать о моей работе. Надеюсь только, что вы выслушаете меня со всем вниманием и не будете торопиться с выводами.
— Я постараюсь, Девон. Обещаю. — Джонатан посмотрел поверх ее головы и заметил приближавшегося к ним Майкла. Он неторопливо отпил шампанского. — Я позвоню вам в начале недели.
— Договорились.
Коротко улыбнувшись, Стаффорд оставил ее и смешался с толпой.
Девон некоторое время наблюдала за ним. Блестящие иссиня-черные волосы и высокий рост выделяли Стаффорда из всех присутствующих. Впрочем, она не сомневалась, что, будь он среднего роста, она и тогда Не потеряла бы его из виду.
— Я принес еще шампанского. — Голос Майкла заставил ее вздрогнуть и мгновенно залиться румянцем от смущения и тайного чувства вины. Но тут же Девон вспомнила, что они больше не жених и невеста, и овладела собой.
— Благодарю.
— Ты решила наконец, какую картину купишь?
— Да. Мне нравится эта. — Девон ткнула пальцем в сторону полотна с работягами на берегу.
— Тогда плати за нее скорее. Пора отсюда выбираться. Клифф и Глэдис пригласили нас на коктейль.
Девон едва не выругалась. В окружении Майкла было несколько приятных людей, но теперь, на том уровне, которого он достиг, люди из друзей превращались в конкурентов и женщины тоже принимали деятельное участие в их дружбе-состязании. Клифф и Глэдис Корбин — мистер и миссис Деловая Америка.
Майкл, похоже, прочитал ее мысли:
— Да брось ты. Не так уж эти двое и плохи. Кроме того, они утверждают, что давно нас не видели и соскучились.
Девон неожиданно почувствовала скрывавшийся за всем этим подвох.
— Так ты, стало быть, не сказал им, что между нами все кончено? И они по-прежнему думают, что мы собираемся пожениться?
— А почему я должен был им говорить? Мое кольцо все еще у тебя, не так ли? Знаешь, Девон, расслабься. Все устроится наилучшим образом, вот увидишь.
Девон посмотрела на него с тоской во взгляде. Майкл всегда был уверенным в себе человеком — но не до такой же степени! Что, интересно знать, у него на уме? При мысли об этом Девон невольно вздрогнула. Майкл умел строить козни. И как это она забыла?
Купив картину, Девон договорилась с администрацией галереи, чтобы ее доставили на следующее утро. Как только они с Майклом вышли на улицу, она пожаловалась на непереносимую головную боль и попросила отвезти ее домой.
— Разрази тебя гром, Девон. И это в тот момент, когда Клифф и Глэдис готовы принять тебя в свои объятия. Они обидятся, помяни мое слово!
У Клиффа и Глэдис каменные сердца. Они не обидятся. Впрочем, вслух она сказала другое:
— Извини, Майкл, я просто к этому не готова.
Они в молчании доехали до старинного дома, где жила Девон. Майкл прошел вместе с ней в теплый, залитый мягким светом холл.
— Почему бы не подняться к тебе и не выпить чего-нибудь?
— Я же сказала, что неважно себя чувствую. Брови Майкла сошлись на переносице.
— Ладно, позвоню тебе на следующей неделе.
— Вот и отлично. — А я завтра напишу тебе, расскажу, как обстоят наши с тобой дела, и верну это проклятое кольцо.
— Доброй ночи, Девон. — Майкл попытался было ее поцеловать, но она отвернулась.
— Доброй ночи, Майкл.
Поднимаясь к себе, Девон не уставала задаваться вопросом — что же она находила в нем прежде? И еще она подумала, что, если бы домой ее провожал Джонатан Стаффорд, вечер мог бы сложиться совершенно по-иному.
Глава 8
Джонатан задумчиво стоял около окна квартиры Акеми. Двадцатью этажами ниже мелькали, словно жучки, крохотные автомобили и сновали похожие на муравьев люди, сталкиваясь и расходясь в разные стороны. При этом они ничуть не становились друг другу ближе, а продолжали вести жизнь, исполненную одиночества и отстраненности, точно такую же, как и у него. Стены зданий сверкали россыпью переливавшихся огней, придавая видимость праздничности чернильной холодной ноябрьской ночи.
— Тебе и выпить не хочется, дорогой? — спросила Акеми. — Вино помогло бы тебе расслабиться. — На ней было то же самое, отороченное золотой каймой платье, которое она надела для вечера в галерее «Интрепид».
— Нет, я и так выпил куда больше, чем следовало. — Стаффорд смотрел вниз, переживая заново события этого вечера. Погруженный в свои мысли, он отошел от окна, устало опустился на диван и вытянул перед собой ноги.
— Она очень хорошенькая.
— Кто? — на всякий случай спросил Стаффорд, хотя отлично знал, о ком речь.
Акеми улыбнулась.
— Девон Джеймс. Она писательница, да?
Джонатан кивнул:
— Да. И весьма известная.
Женщина встала у него за спиной и принялась массировать ему плечи.
— Она тебя привлекает. — Расстегнув пуговицы у него на рубашке, Акеми положила руку на обнаженную грудь. Она потянулась к нему, и ее черные, как ночь, волосы коснулись его щеки. — Почему бы тебе не закрыть глаза и не представить, что я — это она?
— Что такое? — воскликнул Джонатан, едва не вскочив с дивана.
— А что? Это чрезвычайно волнующая процедура. — Акеми пожала плечами, продолжая гладить его обнаженную, покрытую колечками тонких черных волос грудь. — Только представь себе, какая она высокая, светловолосая и влекущая. У нее мягкие, чуточку припухшие губы. И это она касается твоего тела, а не я. — Другая рука Акеми скользнула по его телу вниз к молнии брюк. — Думаю, тебе не составит большого труда это представить, — я видела, как ты на нее смотрел.
Джонатан остановил ее руку.
— Не надо, Акеми.
Маленькая японка выпрямилась и посмотрела на него с подозрением.
— Что случилось?
Стаффорд молча поднялся с дивана.
— Джонатан? — Озабоченность, слышавшаяся в ее негромком голосе, заставила его помедлить, но лишь на мгновение. Он подошел к стулу, на котором висел его темно-синий двубортный пиджак, и протянул руку, собираясь его надеть.
— Но это же только игра. — Акеми поднялась с дивана и следовала за ним, словно тень. — В такие игры мы играли с тобой и раньше.
— Знаю. — Чего только они не делали. Акеми владела десятками способов, позволявших продлить удовольствие. — Это не твоя вина. Это… — Он сунул руку в рукав пиджака и натянул его на свои необъятные плечи.
— Надеюсь, ты не собираешься меня покинуть? На улице премерзкая погода, и вообще уже очень поздно.
Он и в самом деле не собирался от нее уезжать. Просто ощутил какое-то странное беспокойство, которое с каждой минутой возрастало.
— Мне предстоит дурная ночь. — Джонатан и Акеми всегда были честны друг с другом, и он не видел причины для того, чтобы нарушать это правило сейчас. Но в чем заключалась истина? Неужели в том, что встреча с Девон пробудила в нем чувства, которым он не отваживался дать пока, названия? Не было сомнения в том, что при виде этой женщины кровь быстрее струилась в его венах и жаркой волной касалась сердца. И это необычайно тревожило его. — Мысли мои за тысячу миль отсюда — вот в чем суть. Я устал, мне надо поспать.
Акеми молча следила за ним темными миндалевидными глазами. В ее взгляде притаилась боль.