аге. Но это выяснилось позднее. А в 1932 году, несмотря на жесточайший кризис, поразивший мир капитализма, крах Крейгера потряс всех его многочисленных клиентов и вассалов своей неожиданностью. Авантюрист покончил с собой в Париже, а Швецию долго ещё лихорадила волна банкротств и разорений. Оставшиеся бесхозными крейгеровские предприятия шли с молотка. Их прибирали к рукам его бывшие конкуренты. Большинство их перешло под контроль группы «Скандинависка банкен». Ряд компаний был захвачен международными и иностранными трестами.
Валленбергам, которые, как сейчас говорят, никогда не доверяли Крейгеру, тоже достался солидный куш, в том числе и знаменитый спичечный трест «Тэндстиксбулагет», контролирующий сегодня четверть всего производства спичек в капиталистическом мире, и электромеханический концерн АСЕА. Но многие крупные обломки крейгеровских владений уплыли на сторону. Долгие годы маневрировали Валленберги, прежде чем им удалось прибрать к рукам некоторые из предприятий, принадлежавших Крейгеру.
«Война за наследство Крейгера» завершилась в конечном итоге в пользу Валленбергов, которые только после этого стали в один ряд с группировками «Хандельсбанкен» и «Скандинависка банкен». Ход этой «войны» поневоле расширил связи Валленбергов с международным финансовым капиталом, с крупнейшими заокеанскими банками. Многие из приобретений 30-х годов были осуществлены Валленбергами с помощью Морганов. Связи с ними укрепились в послевоенные годы, когда «Эншильда банк» финансировал в Швеции деятельность таких моргановских трестов, как «Интернэшнл Харвестер», «Интернэшнл мэтч реализейшн» и другие.
Банк Валленбергов вообще, по свидетельству лондонского журнала «Экономист», считается «главным каналом, по которому в Швецию поступают зарубежные инвестиции... Точно так же он является главным средством переправки шведских капиталов за рубеж».
Масштабы этих операций, если говорить об иностранных инвестициях в Швеции и шведских капиталовложениях в развитых капиталистических странах, относительно невелики. Деятельность иностранных компаний в Швеции достаточно тщательно регулируется и ограничивается законодательством, а деятельность иностранных банков и вовсе не разрешена. Понятно, это суживает рамки сотрудничества Валленбергов с зарубежными группировками иностранного капитала в самой Швеции. Зато их связи широки и разнообразны в странах «третьего мира», где Валленберги и их партнёры из США, Англии и ФРГ действуют заодно.
Валленберги принимают участие в строительстве электростанции Кабора Басса в Мозамбике. Их стараниями, по их инициативе организована международная «Либерийско-американо-шведская минеральная компания» («Ламко»). Её основные партнёры – валленберговский банк и американская «Бетлхем стил корпорейшн» – сумели получить у правительства Либерии концессию на разработку железных рудников до 2063 года! Вместе с группой Абса из ФРГ и итальянским финансистом Агнелли Валленберги сотрудничают в международном консорциуме по строительству промышленных предприятий в 16 странах Латинской Америки («Адела»). Валленберги проявляют растущий интерес к району Юго-Восточной Азии, к Индии и Австралии.
Словом, хозяевам «Эншильда банк» тесно в старых границах. Они стремятся к расширению своих «имперских» владений за счёт более слабых конкурентов, поддерживая авантюры неоколонизаторов, внедряясь в промышленность и торговлю других стран. Средства в этой борьбе под стать цели, и о них лучше помалкивать. И «молчаливое семейство» тщательно соблюдает этот обет.
В союзе с реакцией
До сих пор мы рассказывали о финансовых сделках хозяев «Эншильда банк», об их влиянии на шведскую экономику, которое никак нельзя недооценивать, если учесть, что Валленберги прямо или косвенно контролируют едва ли не пятую часть всей шведской промышленности. Но читатель, видимо, помнит высказывание социолога Оке Уртмарка, который определял «империю» Валленбергов как центр могущественной финансовой, промышленной и политической организации. Каким же весом обладает клан Валленбергов в политической жизни сегодняшней Швеции?
«Молчаливое семейство», строго блюдущее свои коммерческие секреты, ещё менее охотно раскрывает секреты политического свойства. Это не значит, что Валленберги отмалчиваются вообще. Нет, время от времени они на официальных пресс-конференциях высказывают свою точку зрения на ту или иную политическую либо экономическую проблему. Они выступают с лекциями и докладами. Отмечен даже случай участия одного из них в публичной дискуссии.
Публичные высказывания Валленбергов, однако, отражают, так сказать, официальную философию, бытующую в их «империи». Обычно официальная философия не так уж много даёт для определения подлинных взглядов лиц, её исповедующих. Но кое-что узнать из неё всё-таки можно.
Из валленберговской официальной философии выясняется прежде всего, что хозяева «Эншильда банк» стремятся по возможности преуменьшить своё влияние. Они предпочитают рассуждать о «концентрации ответственности», нежели о концентрации капитала. И вообще слова «ответственность», «опыт» и «услуги» – самые почётные в их политическом словаре.
Можно выяснить далее, что Валленберги не меньшее значение придают рассуждениям о «служении родине», и лозунг «За короля и родину, за церковь и флаг» они произносили, пожалуй, чаще, чем свой официальный латинский девиз. В жёлто-голубые цвета национального шведского флага они драпируют многие свои операции, особенно когда речь идёт о завоевании тех областей промышленности, где имелись интересы иностранного капитала. «Вся история банка, – говорил судья Маркус Валленберг, правивший „империей“ до 1943 года, – показывает, что мы всегда служили родине. Какое бы правительство ни стояло у власти, оно всегда находило в лице „Эншильда банк“ слугу, если обращалось к нему с пожеланиями, которые, по нашему мнению, отвечают интересам страны».
Эти слова, произнесённые почти четыре десятилетия назад, отнюдь нельзя считать простым выражением верноподданничества. Вчитайтесь в них. Мы, утверждают Валленберги, оказываем услуги правительству, если оно делает то, что мы считаем нужным! По-иному говоря, что хорошо для Валленбергов, то хорошо и для страны. Типичная философия крупных монополий, которую с трудом вуалируют рассуждения об «опыте» и «ответственности» и о «флаге».
Годами, десятилетиями шведам навязывали мысль о том, что деятельность семейства Валленбергов идёт на благо всей стране. Параллельно их убеждали в том, что Валленберги «спасли для Швеции» многие важные отрасли промышленности, загубленные другими, нерадивыми или неспособными, предпринимателями, что хозяева «Эншильда банк» лучше знают, как управлять промышленностью, чем самые мудрые государственные чиновники, и что, следовательно, в интересах страны предоставить Валленбергам наибольшую свободу действий.
Эти псевдоистины, за которыми не скрывается ничего, кроме желания навеки утвердить в Швеции капиталистические порядки, внедряли в сознание шведов долго и настойчиво. На них, как на трёх китов, опиралась публицистическая деятельность Андре Оскара Валленберга, писавшего передовые статьи в газете «Дагенс нюхетер». Теперь самим Валленбергам незачем браться за перо. К их услугам армия штатных борзописцев, сочинителей апологетических биографий, пухлых экономических трудов и газетных передовиц, отстаивающих незыблемость капиталистического строя в Швециии «незаменимость» Валленбергов и иже с ними. Эти взгляды распространяет крупнейший газетно-издательский концерн Боньеров, тесно связанный деловыми интересами с «Эншильда банк» и, кстати, контролирующий издание газеты «Дагенс нюхетер».
Многолетняя кампания привела к известному успеху. Во всяком случае, она оказала должное влияние на тех, на кого была рассчитана, и в сегодняшней Швеции даже наиболее радикальные из социал-демократических лидеров, игнорируя лозунг рабочих «Долой Валленбергов!», говорят с уважением об их «опыте». Подобные признания не меняют существа дела, как не меняют его маскировочные сети рассуждений о Валленбергах – спасителях Швеции. Валленберги были и остались представителями наиболее реакционных кругов страны, выразителями их мнений и настроений, а чаще всего – и вдохновителями их действий, активными защитниками интересов крупного капитала.
Было время, когда Валленберги выступали в этом качестве открыто и даже официально. Андре Оскар, умерший в 1886 году, не только диктовал своему сыну, будущему судье, передовицы для «Дагенс нюхетер», но и принимал как член парламента активное участие в политической жизни. Другой сын его, Кнут-Агатон, одно время (в годы первой мировой войны) входил в состав буржуазного правительства Швеции в качестве министра иностранных дел и гордился тем, что поставил семейный банк «на старое, соответствующее его рангу место», а правительство и риксдаг – в зависимость от банка.
Почти беспрерывное сорокалетнее пребывание у власти в Швеции социал-демократов не давало Валленбергам возможности открытого вхождения в состав правительства. Нет ныне и былой прямой зависимости правительства и риксдага от «Эншильда банк». Но косвенная зависимость сохранилась, если не усилилась. Валленберги по-прежнему неизменно находятся в числе лиц, определяющих решения правительства по тем или иным политическим или экономическим вопросам. Пусть Валленберг не заседает в правительстве, механика консультаций социал-демократических властей с представителями крупного капитала в Швеции достаточно эффективна и без этого. Неофициальные встречи в загородной резиденции шведских премьер-министров Харпсунде, заседания совета по планированию – всё это позволяет Валленбергам вовремя сказать своё веское слово, вовремя выяснить намерения правительства, вовремя предпринять контракции, если таковые, по мнению Валленбергов, необходимы. А когда нужда в таких акциях возникает, то Валленберги выступают в роли их организаторов.
Эта роль – организатора сил реакции, консолидирующего элемента правых кругов – прослеживается далеко в историю. Ещё в начале века судья Маркус Валленберг выступил с инициативой создания шведского Союза промышленников, ставшего одной из основных организаций шведских монополий. «Эншильда банк» стоит и за созданием другой такой организации – Общества налогоплательщиков. Обе они превратились в могущественные лобби крупного капитала в политических кругах и в своеобразные центры формирования общественного мнения. В 60-е годы один из нынешних руководит