– Серьезно, как они сюда попали?
– Так же, как мы. Пошли по следу «Летучего голландца». На самом деле я бы хотел знать, что они надеялись найти.
– Если они не такие ботаны, как Марк и Эрик, то не сокровища Деверо.
– И теперь мы никогда этого не узнаем. Копия сгорела на кухне, а дневник, или журнал, или что это такое было, я успел отдать Ронишу.
Макс порылся в кармане куртки и постучал чем-то по запястью Хуана. Тот почувствовал прикосновение бумаг в оболочке из латекса.
– Прихватил, когда пытался его удержать.
– Поцеловать тебя, что ли…
– Давай я сначала побреюсь, чтобы ты мог насладиться новым опытом в полной мере. – Юмор для них всегда оставался способом выйти из серьезного стресса. – Так что там у нас?
Макс всегда упрямо шел вперед, напролом, преодолевая любые препятствия. Подготовка планов неизменно оставалась задачей Кабрильо. Хенли искренне гадал, что делать дальше, а у Хуана план появился уже в ту минуту, когда он вскочил и бросил картинку в горящую кухню. Если честно, он все понял, как только на пороге появился аргентинский майор.
– Все очень просто, – сказал он, укладываясь на спину, чтобы дождь вымыл изо рта вкус пороха. – Мы с тобой раскроем тайну острова Пайн-Айленд.
Глава 13
Группа из пяти латиноамериканцев, один из которых ранен, в таком маленьком городке, как Форкс или Порт-Анджелес, обязательно привлекла бы внимание, поэтому Эспиносе и его людям пришлось вернуться в Сиэтл. Их раненый товарищ с простреленным боком молча страдал те несколько часов, пока они добирались до города. И только оказавшись в дешевом отеле в пригороде, они смогли заняться его раной. Рана была чистая, сквозная, кишечник не задет, и, если он не подхватит инфекцию, все обойдется. Его напичкали простыми лекарствами, которые можно купить без рецепта, и дали полбутылки бренди.
Как только его люди устроились, Эспиноса вернулся в номер, который делил с Раулем Хименесом. Он попросил друга выйти и достал спутниковый телефон. Он не знал, как отец отреагирует на его звонок. И поэтому нервничал.
– Докладывай, – сказал отец вместо приветствия, несомненно, узнав номер.
Эспиноса колебался: он хорошо знал, что компьютеры Национального агентства безопасности прослушивают почти всю беспроводную связь в мире, просеивая горы данных в поисках ключевых слов, которые привлекли бы к разговору внимание специальных служб.
– Мы столкнулись с конкуренцией. Тот же человек, которого я видел несколько дней назад.
– Я не был уверен, что они заинтересуются, и не ожидал, что они проявят такое проворство, – сказал генерал. – Что произошло?
– Объект обработан, один из моих людей ранен.
– Меня не интересуют твои люди. Ты что-нибудь узнал? Или опять подвел меня?
– Я добыл документ, – ответил Эспиноса. – Думаю, американец перед бегством пытался уничтожить его, бросив в огонь. Однако мы вошли в дом объекта раньше, чем он сгорел. Ты сказал, что, возможно, мы найдем свидетельства того, что объект что-нибудь знает о Китае, поэтому, увидев эту штуку на полу кухни, я схватил ее.
Похоже на карандашную копию, какие родня иногда снимает с надгробий. На ней карта залива, но никаких указаний. И еще иероглифы, похоже на какой-то азиатский язык.
– На китайский? – жадно спросил генерал.
– Похоже.
– Отлично. Если это приведет к тому, на что я надеюсь, мы изменим мир, Хорхе. Ты смог поговорить с объектом?
Старший Эспиноса ничего не объяснял, но отцовская похвала наполнила сына гордостью.
– Он уже умер, когда мы вошли. Мы сожгли дом дотла. Сомневаюсь, чтобы стали искать тело или следы преступления, так что все чисто.
– Где ты теперь?
– В Сиэтле. Нам вернуться?
– Нет. Пока нет. Завтра устрой так, чтобы к концу дня копия была у меня. – Генерал помолчал. Хорхе знал, что отец обдумывает варианты. Наконец он спросил: – Что, по-твоему, предпримет конкурент?
– Это зависит от того, получили они от объекта полезную информацию или нет. Когда мы подошли к дому, я пощупал капот их грузовика. Он был еще теплый, так что они пробыли там недолго.
– Они были достаточно заинтересованы в том, чтобы добраться до объекта, – сказал генерал скорее себе, чем сыну. – Продолжат они, или с них хватит?
– Если мне позволено будет высказать догадку… Эти люди явно военные. Думаю, скорее всего они пришли рассказать объекту о судьбе его братьев по соображениям воинского долга. Типа «Братьев по оружию»[30].
– Думаешь, они уймутся?
– Думаю, они доложат начальству, что произошло вечером, и начальство будет решать, уняться им или нет.
– Да, именно так обычно действуют военные. Явной угрозы национальной безопасности нет, поэтому солдатам прикажут остановиться. Даже если им захочется разобраться, что к чему, у них будет запрещающий приказ. Это хорошо, Хорхе, очень хорошо.
– Спасибо, сеньор. Могу я спросить, в чем тут дело?
Генерал Эспиноса усмехнулся.
– Даже будь мы одни, здесь, в моем доме, я не мог бы объяснить. Прости. Могу только сказать, что через несколько дней будет объявлено о заключении альянса, который навсегда изменит равновесие сил в мире, и если я прав относительно твоей находки, ты внес значительный вклад в его успех. Я послал тебя в погоню за журавлем в небе, а может оказаться так, что твоя птичка еще снесет золотое яичко.
Отец обычно не был склонен к таким игривым оборотам речи, и сын счел, что отец доволен. Как всякий хороший сын, он особенно гордился, если удавалось порадовать отца.
– Позаботься о раненом, – продолжал генерал, – и будь готов немедленно действовать по приказу. Не знаю, вернешься ли ты домой или получишь новое задание. Все зависит от того, что нам скажет карта. – Он помолчал, чтобы придать особый вес следующим словам. – Я горжусь тобой, сын.
– Спасибо, отец. Мне ничего другого не нужно.
Хорхе Эспиноса закончил разговор. Он не собирался просто ждать приказа. Он не знал, что американцы узнали у старика, но можно было предположить, что они объявятся на принадлежавшем ему острове.
Кабрильо всегда считал, что, если потратить достаточно денег, проблема решится, и полагал, что задача добраться до дна Ямы Сокровищ не исключение.
Два часа они с Максом наблюдали из леса, как огонь весело пожирает маленькое ранчо Джеймса Рониша, сжигая его дотла. Они ждали так долго, чтобы убедиться – вооруженные лучше них аргентинцы покинули окрестности. От дома остались только обвалившаяся труба да груда пепла, дымившаяся под дождем. На прощание аргентинцы прострелили все шины их взятой напрокат машины, и им пришлось возвращаться в отель на ободах.
Прежде чем подумать о горячем душе и сне, им пришлось распороть покрышки, чтобы убрать все пули, чтобы, когда они вернут внедорожник в гараж, механик не доложил бы об инциденте полиции. Еще они разбили фары и прочертили несколько десятков царапин на корпусе. После рокового пожара в маленьком сонном городке решительно нельзя было возбудить никаких подозрений. Теперь внедорожник казался жертвой вандализма подростков.
Именно внимание к подробностям, какими бы мелкими они ни казались, стало залогом такого успеха Корпорации.
На следующее утро, пока Макс отправился на поиск гаража, где отремонтируют машину, бормоча себе под нос «ну и детки нынче пошли, черт бы их побрал», Хуан провел видеоконференцию со своим мозговым трестом. И когда сказал Марку и Эрику, что видит один выход – спуститься на дно Ямы Сокровищ, вид у них сделался такой, будто они готовы прыгнуть за борт и присоединиться к нему.
– Вопрос такой: как это сделать? Как повторить то, что удалось сделать только братьям Рониш накануне Второй мировой войны?
– Ты ознакомился с данными, которые вы нашли на «Летучем голландце»? – спросил Эрик. Хуан застал их за завтраком. За плечом Стоуна Марк Мерфи жевал банан. – Там может быть ключ.
– Бегло проглядел. Несмотря на защиту, бумага очень пострадала. Не знаю, смогу ли я что-нибудь прочесть. Допустим, не смогу. Скажите, что думаете вы двое. Яма угробила несколько попыток. Вы упоминали одну такую попытку с использованием довольно сложной техники, но и она не удалась. Что, по-вашему, выяснили братья?
Марк проглотил кусок банана и сказал:
– Мы знаем, что их первая попытка закончилась катастрофой. Очевидно, один из них узнал во время войны что-то, что дало им ответ.
– Который?
– Вряд ли пилот. Он служил наблюдателем на дирижабле. Не могу представить, чтобы такая работа давала пищу его воображению.
– Значит, это либо морской пехотинец, либо десантник, – сказал Хуан.
Марк наклонился к веб-камере.
– Слушай, это инженерная проблема, гидродинамика, все такое. Морские пехотинцы сталкивались с очень сложными ловушками, когда воевали с японцами. Ставлю на то, что он что-то подсмотрел у японцев и решил, что Пьер Деверо додумался до этого первый.
Эрик покосился на него и сказал то, что собирался сказать Хуан:
– Ты все еще думаешь, что дело в старом пирате? Аргентинцы никак не могли заинтересоваться, если бы речь шла только о яме.
Мерфи посмотрел вызывающе.
– А что тогда?
– Очевидно, я не могу ответить на этот вопрос. – Эрик повернулся к Хуану: – А у тебя есть идеи, Председатель?
– Никаких. Рониш умер до того, как заговорил. А обыскать дом у нас с Максом не было возможности. Давайте, думайте. Что они узнали? Как нам вырвать у Ямы Сокровищ разгадку?
Марк постучал себя по подбородку.
– Устройство… устройство… ловушка… Что-то связанное с водой. Гидростатическое давление.
– Есть идеи?
Мерф не ответил: идей у него не было.
– Прости, друг. Я так углубился в историю, что забыл о технологии.
Хуан выдохнул.
– Ладно. Не напрягайся. Мы с Максом что-нибудь придумаем.
– Можно спросить, что именно? – полюбопытствовал Эрик.
– Боже, нет. Я тут импровизирую.
В следующий час они составили список снаряжения на двоих, которое могло бы понадобиться, и приступили к закупке. То, что нельзя было купить в Порт-Анджелесе, заказали в Сиэтле. К тому времени как список закончился, из столицы штата Вашингтон к ним уже ехал доставочный фургон, а из Порт-Анджелеса шел небольшой паром, чтобы подхватить Макса и Кабрильо на рыбачьем причале в поселке Ла-Пуш. Эта прибрежная деревушка была всего в паре миль к северу от Пайн-Айленда. Единственная трудность заключалась в том, что они теряли еще день: сложное оборудование для подводной коммуникации летело самолетом из Сан-Диего.