В спасательную команду вошли Кабрильо, Линк, Линда и Марк Мерфи. Хуан не возражал бы против еще одного стрелка, но ему не хотелось увеличивать группу. Майк Троно поведет субмарину и останется на борту, когда остальные поплывут к берегу.
Провожал их Кевин Никсон. Бывший корифей в области голливудских спецэффектов на «Орегоне» руководил тем, что экипаж называл «лавкой чудес». В его обязанности входило создание любой маскировки, какая могла понадобиться оперативникам на берегу, а также документальное сопровождение. И хоть сам он не мастер подделывать бумаги, в его распоряжении двое таких.
– Это должно пройти без проблем, – сказал рослый бородатый Никсон, протягивая Хуану папку.
Хуан пролистал документы. Аргентинские удостоверения личности для всех четверых плюс разрешения на перемещение и на работу. Все документы выглядели подлинными и не новыми. Настоящей была только толстая пачка наличных.
– Первый класс, как всегда, – сказал Кабрильо. – Будем надеяться, ничто из этого не понадобится.
– Аккумуляторы заряжены, навигационные и сонарные устройства отлажены, система жизнеобеспечения в состоянии готовности, – доложил Троно, когда Хуан подошел к нему. – Жаль, я не с вами.
– Неизвестно, в каком состоянии доктор Райт, поэтому нужен Линк, на случай если придется нести ее до «Зодиака».
– Знаю, но… Ну, ты понимаешь, о чем я.
Хуан положил руку Майку на плечо.
– Понимаю.
Появился Макс Хенли.
– Море не успокоится, так что можете отправляться.
Кабрильо приподнял бровь.
– Выпроваживаешь?
– Вовсе нет, просто хочу убедиться, что вы ее привезете. Я не шутил, когда говорил о свидании. Тамара – это что-то!
– Будущее твоей любовной жизни в надежных руках. Насчет погоды ты серьезно?
– Боюсь, что да. Проливной дождь вплоть до завтрашнего вечера. Хочешь отложить операцию?
Спускать и принимать на борт погружаемый аппарат сложно и в спокойную погоду, но Хуан не испытывал искушения повременить. Счет шел на секунды.
– Нет. В другой раз.
– Удачи, – сказал Макс и направился назад в оперативный центр.
Кабрильо не был суеверен и не был фаталистом, но пожелание Хенли его почему-то встревожило. Желать удачи тому, кого ждет опасность, плохая примета. Он встряхнулся.
– Ладно, ребята, по коням.
Он последним прошел через люк в «Номад» и задраил его, заворачивая до тех пор, пока индикатор в тесной рубке не сменил цвет на зеленый. Майк в оборудованном по последнему слову техники кокпите должен был увидеть такой же огонек. Секундой позже техник на пульте управления пуском с помощью тяжелых механизмов поднял лодку с пускового стола и одновременно открыл шлюз, впускающий воду в спусковую шахту.
Вместо флуоресцентных ламп загорелись красные, чтобы помочь экипажу приспособиться к наступающей темноте. Когда искусственный бассейн заполнился, гидравлические рычаги открыли килевые двери. Вода в спусковой шахте грозно плеснула, окатив палубу и вымочив техников брызгами. Подлодка удержалась в спусковых салазках.
Ее медленно опустили в воду; волны плескали в акриловый купол. Здесь было слишком тесно, чтобы рисковать, используя водолазов, поэтому один из рабочих просто перескочил на лодку, пока она еще плавала внутри корабля, и отсоединил тросы. Майк немедленно выпустил воздух, и лодка вышла из корабля.
Вода была непроницаемо черная; на такой небольшой глубине отчетливо ощущалась мощь Южной Атлантики, катившей над ними волны. Пока «Номад» не погрузился на пятьдесят футов, он качался и нырял, танцуя вызывающий тошноту балет.
– У всех все в порядке? – спросил через плечо Троно, задав курс на восток.
– Тут должен висеть знак, указывающий, что я слишком мала для таких плаваний, – сказала Линда, потирая локоть, который ушибла о стальной люк.
Хуан прошел в спартанскую кабину и плюхнулся рядом с Троно в кресло второго штурмана.
– Ожидаемое время прибытия?
– Секунду. – Майк закончил вбивать цифры в навигационный компьютер. На экране мгновенно появился ответ. – Нам предстоит провести в этой консервной банке пять часов, если не наткнемся на корабли береговой охраны или флота.
– В такое волнение они нас не услышат. – Хуан откинулся, чтобы видеть остальных. – Пять часов. Можно вздремнуть.
– Марк, можешь лечь на мою койку, – сказал Линк. – Уляжемся «ложечками».
– Даже не мечтай, великан. Ты никогда не дашь мне побыть маленькой ложечкой.
Плавание проходило без происшествий. Не было ни судов, приходящих в Буэнос-Айрес или уходящих из него, ни военных патрулей. Поднялись на поверхность в миле от берега. Близость суши отчасти успокоила волнение, хотя дождь не прекращался. Сквозь дымку сияли огни небоскребов в центре города и призрачное марево, выдающее мегаполис. Так называемый южноамериканский Париж в бурю выглядел зловеще. В миле от них раскинулось пространство злобы и страха, где государство контролировало все стороны жизни граждан. Здесь попасться означало смерть.
Хуан организовал погрузку снаряжения в водонепроницаемые мешки. Эти мешки передавали ему снизу, а он по очереди привязывал их к «Зодиаку». Он подозревал, что снаряжения слишком много, но существовало множество вариантов развития событий и следовало быть готовыми ко всему.
Он надел наушники.
– Проверка связи, как слышишь, прием?
– Слышимость чистая и громкая, – ответил из кокпита подлодки Майк.
– Пригляди за лавочкой, пока нас не будет.
– Понял, Председатель.
Хуан подождал, пока трое остальных выберутся из люка и сядут в лодку, и тогда отвязал удерживавшие ее тросы. Они поплыли, и Хуан посмотрел на последний привязанный к палубе мешок со снаряжением. Вопреки всему он надеялся, что использовать его не придется.
Электрический мотор «Зодиака» гудел, но этот гул заглушали звуки шторма, а благодаря низкой посадке лодка была практически невидима. Хуану пришлось чуть изменить направление из-за течения могучей Рио-де-ла-Платы, реки, которая и привлекла испанских поселенцев, основавших Буэнос-Айрес.
Они двигались к промышленной портовой зоне, где стояли без дела большие фрейтеры: мало кто сегодня поддерживал торговые связи с разбойничьим государством. Кабрильо заметил, что эти корабли принадлежат Кубе, Ливии, Китаю и Венесуэле. И не удивился.
Из-за непогоды в доках было пусто и тихо, насколько они могли видеть со своего низко сидящего в воде надувного плота. Большие краны замерли неподвижно, в их кабинах не горели огни. Лодка подошла к заброшенному причалу, обросшему ракушками и водорослями, которые пахли йодом. Благодаря речному течению мусора в воде не было, и это бросалось в глаза.
Пока Хуан выключал мотор, Линк привязал «Зодиак».
– Здравствуй, милая, я вернулся, – пошутил Марк.
Все были в штормовом обмундировании, но Мерфи больше других напоминал утонувшую крысу.
Кабрильо не обратил внимания на шутку. Лицо его было сосредоточенным.
– Ладно, все знают план. Придерживайтесь его. Свяжемся, когда возьмем дом под наблюдение.
– Мы будем готовы, – ответил Линк.
Хуан и Линда сняли непромокаемые брюки и куртки. Под ними на Кабрильо обнаружился костюм за тысячу долларов: Хуан быстро накинул элегантный тренч. Его кожаные ботинки-броги на самом деле были берцами с нескользящей резиновой подошвой. Линда была в очень коротком красном коктейльном платье с глубоким декольте. Плащ-тренч у нее был черный, сапоги доходили едва не до бедер. Как и башмаки Хуана, ее сапоги обеспечивали легкость движений и хорошее сцепление. Только другая женщина могла бы заметить, что это не самая модная обувь. Никаких каблуков.
Первым по лестнице, встроенной в причал, поднялся Хуан. Бросив двум остающимся товарищам взгляд, говоривший «Заглянете под юбку – пожалеете», Линда последовала за ним. Она достала из кармана маленький женский зонтик и раскрыла его. Хуан был выше Линды на добрых десять дюймов, поэтому не мог укрыться под ее зонтом; когда они пошли по причалу, ему пришлось несколько раз уворачиваться, чтобы тонкие металлические спицы не выкололи ему глаз.
Им потребовалось пятнадцать минут, чтобы миновать многочисленные портовые сооружения и выйти к главным воротам. Мигающий свет в караулке означал, что охрана смотрит телевизор. Хуан и Линда лениво прошли мимо и через несколько минут поймали на пустой улице такси. Кабрильо назвал адрес по соседству с домом генерала Эспиносы. По одному из законов хунты таксист обязан был переписать имена и адреса клиентов из их путевых документов: еще один способ следить за гражданами. От отсутствия свободы по коже Кабрильо поползли мурашки.
Он взял газету, оставленную кем-то на сиденье, и прикрыл ею голову, когда они с Линдой вышли из такси.
Когда такси исчезло за углом, они прошли пешком последние несколько футов до цели. В большинстве зданий на первых этажах размещались различные торговые заведения – в основном бутики для живущих поблизости богатых женщин, но и несколько ресторанов, уже закрывавшихся в такой поздний час. Пешеходов на широком тротуаре, кроме Линды и Хуана, не было. Машины, припаркованные у бордюра, представляли все самые дорогие немецкие марки.
В свете, падавшем из окон жилых домов, дождь казался серебряным и золотым.
В угловом доме, где жил Эспиноса, была стеклянная с медью вращающаяся дверь; Хуан с Линдой вбежали в нее, как пара счастливых любовников, смеясь тому, как промокли, и тому, что наконец добрались до дома.
Кабрильо почти сразу затормозил и рассмеялся.
– Ох ты. Не туда попали, – сказал он, пьяно улыбаясь. И увел Линду обратно. Швейцар даже не успел выйти из-за стойки, а хорошо одетая пара уже исчезла. Они пробыли внутри здания семь целых и одну десятую секунд.
Более чем достаточно.
– Говори что-нибудь, – велел Хуан, как только они вышли.
– У швейцара пистолет в наплечной кобуре, – сказала Линда. – На входную дверь направлена одна камера.
Хуан остановился, несмотря на дождь.
– Это все, что ты увидела? – спросил он насмешливо и разочарованно.