Александр Евгеньевич обрадовался такому повороту событий, достал из кармана сто рублей, положил их в журнал и тихо произнес:
— Я же говорил, что есть на свете справедливость… Я сто дальше.
— Что менял, что не менял — все равно карта неважная, — покрутил головой Олег Олегович и тоже кинул свои карты. — Я пас.
— Да, со справедливостью я поторопился. У меня три дамы, — подвел итог Александр Евгеньевич.
— Мужики, не чувствуете, похолодало вроде? — спросил Андрей и стал тереть ладонями плечи.
— Не то слово… Жуть, как холодно стало, — кивнул Олег Олегович и встал со стула. — Пойду кофту надену.
— Весна на дворе, а вы мерзнете, — усмехнулся Александр Евгеньевич. — Нехорошо это… Такое у моего прадеда было за два дня до смерти.
— Скорее всего, топить стали хуже, — произнес Андрей после того, как надел теплый свитер. — Экономят… на нас с вами…
Внезапно на стене рядом с подоконником начала образовываться ледяная корочка: раздался характерный для этого явления шелест и треск.
— Ну, что, посмотрим еще пару минут на эти глюки и пойдем сдаваться? — спросил Александр Евгеньевич.
Андрей раскрыл рот от удивления и кивнул в ответ. А Олег Олегович, обернувшийся и заметивший разрастающееся ледяное образование позже всех, вскрикнул от неожиданности:
— Ого! Я такое вижу впервые. А вы?
— Лично мне не приходилось с таким сталкиваться, — произнес Александр Евгеньевич, дотронулся пальцами до ледяной корочки и попытался ее подковырнуть. Корочка вмиг перестала разрастаться и громко шикнула в ответ.
Александр Евгеньевич выругался матом, отдернул руку и посмотрел на пальцы — они стали липкие, кожа на них вздулась.
— Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Я фигею, — чуть ли не плача взвизгнул неосторожный мужчина.
— Больно? — с сочувствием спросил Олег Олегович.
— Блин! Да это ожог самый настоящий! Твою же мать!!! — завыл Александр Евгеньевич.
Андрей быстро достал из тумбочки полиэтиленовый мешок с бинтом и таблетками и предложил:
— Давайте, я перевяжу.
— Суньте руку под холодную воду. Верное средство, — посоветовал Олег Олегович, лицо которого перекосило от неприятного зрелища.
Александр Евгеньевич шмыгнул носом, подошел к умывальнику и сунул руку под холодную воду:
— Бывают же в жизни огорчения, — сказал он. — Ну, ничего, я эту дрянь все равно соскребу со стены — ей здесь не место!
Магамединова шатало как пьяного, он чувствовал, что если сейчас же не выйдет на свежий воздух, его вырвет прямо на мраморную плитку.
— Вот это зрелище! — ревел, как маньяк, Воронин, стоя с роторной пилой в руках рядом с секционным столом. — Так тебя и растак!! Максим, ты снимаешь?
Магамединов хотел бы ему ответить, но никак не мог. Чего-чего, а восторга Воронина он не разделял. Максим Викторович — весь бледный — стоял почти у самого выхода из лаборатории и смотрел расширенными, полными ужаса глазами, на труп Кадышева, из которого, прорываясь наружу сквозь ткани легких и печени, на божий свет лезли беловато-красноватые червячки и серые жучки. Они лезли откуда только можно, не умещались на секционном столе и падали на пол.
— Я балдею! — никак не успокаивался потрясенный увиденным Воронин.
— Я… Э-э-э… — произнес Магамединов, еле подавив подступившую к горлу рвоту. — Приведу кого-нибудь.
— Зови Круглову, пускай, и она хоть одним глазком глянет на эту хрень! — заорал Воронин. — А то извелась бедная баба… Да откуда ж вас столько?!
«Вот же чокнутый! Ведь сто процентов думает, что ей это очень понравится», — пронеслась мысль в голове Магамединова, и он нажал на ручку двери.
— Ага, посмотрю, как она себя чувствует… Может и позову. Такое не каждый день увидишь, — произнес Максим Викторович, вышел из лаборатории морга и закрыл за собой дверь.
Круглова встала у окна и насыпала в свою кружку две чайные ложки кофе, а в стакан Магамединова кинула пакетик с чаем «Гринфилд» и две ложки сахара.
— А я вот, если честно, вас на свадьбе вашего брата не помню, — произнесла женщина и налила в кружку и стакан кипяток из чайника.
— А вот я вас начинаю вспоминать, — ответил Константин. — Мы даже с вами танцевали.
— Глупости… Я бы вас запомнила, — возразила Круглова, повернулась и посмотрела на мужчину. Он сидел за столом Магамединова, полуобернувшись к ней. Подмышкой у него хорошо была видна кобура с пистолетом.
«Зачем ему в больнице пистолет? Кто он такой вообще? Охранник какой-нибудь или мент? Может, он и вовсе не брат Магамединова? А убийца какой-нибудь?», — заподозрила неладное Круглова.
— У вас такая хорошая память? — удивился Константин.
Круглова натянуто улыбнулась и взволнованным голосом произнесла:
— Свадьба сестры — такое событие не каждый день бывает. Семейный праздник. Кстати, а имя невесты вы сможете мне назвать?
— Конечно, могу! — ухмыльнулся Константин. — Ириной ее звали.
Круглова кинула удивленный взгляд на мужчину в черном костюме. Константин покраснел и отвел глаза в сторону.
— Да-да, конечно, — кивнула Круглова, достала прямо на глазах Константина из кармана халата бумажный пакетик и посмотрела на него. На пакетике жирными красными буквами было написано: «Слабительное».
Недолго думая, Круглова отвернулась от мужчины, разорвала пакетик, высыпала содержимое в кружку с кофе и тихонечко перемешала ложкой. Разорванный пакетик положила себе в карман.
— Вот и ваш кофе, — улыбнулась она обезоруживающей улыбкой. — У него немножко вкус специфический. Максим, как вы знаете, любит перемешивать кофе со всякими ароматическими добавками.
Круглова поставила кружку с кофе и стакан с чаем на стол Магамединова.
— Подождите, он еще горячий. Я вас сейчас печеньем еще угощу.
Круглова подошла к навесному шкафчику, открыла его и достала пластиковую коробку с шоколадным печеньем. Закрыла шкафчик, поставила коробку с печеньем на стол перед Константином и села на свободный стул.
— Угощайтесь, печенье очень вкусное, — пропела она.
— Спасибо, Елена. Скажите, а вы замужем? — спросил Константин и сделал глоток из кружки.
А тем временем в шестнадцатой палате терапевтического отделения Макаровна опустилась на колени возле своей тумбочки, выгребла из нее все содержимое и стала складывать в грязную дорожную сумку.
— Вы как хотите, а я отсюда отчаливаю. Жопой чую, гиблое это место, — говорила она громко. — Хотите верьте, хотите — нет, а скоро вам всем пипец придет. Вот помяните мое слово. Нет, я поумнее буду. Сваливаю — и точка.
Василиса отвернулась от окна, с презрением посмотрела на Макаровну и ответила на ее реплику:
— Ой! Давайте не будем нагонять панику! Захотели домой, надоел вам больничный режим, так идите — вас никто не держит! Но, пожалуйста, не придумывайте на прощанье всяких страшилок.
— И не говори, Василиса, — приподнялась в своей постели Чеславовна. — Да ей, видать, водочки захотелось, а здесь какая водочка? С нами-то, небось, не выпьешь.
Макаровна встала с колен, взяла дорожную сумку в руки и пошла к выходу из палаты. У выхода остановилась:
— Счастливо вам всем оставаться. Поверьте, придет еще время, и вы вспомните меня, — мрачным голосом произнесла она.
— Иди уже, Макаровна, хватит нас стращать, — сказала Чеславовна.
Макаровна обвела всех на прощанье взглядом, кивнула и вышла из палаты.
— Вас застращаешь, как же. Умные какие. А я сама себе хозяйка, — сказала она себе под нос и зашагала по коридору быстрым шагом.
Груша вышел во двор и сел на скамейку. В этот же момент к нему со спины подошел Генка и хлопнул его по плечу.
— Привет, Генка! — воскликнул обрадованный Груша. — Ну что, принес плеер с наушниками?
Генка пожал руку Груше и с гордостью ответил:
— А то.
Генка достал из кармана маленький (размером с пальчиковую батарейку) МР3 плеер с наушниками и протянул его Груше. Груша забрал плеер и спрятал его в кармане рубашки.
— Спасибо, дружище, — поблагодарил он Генку.
— Не за что. Рассказывай, когда выписываешься?
— Пока сам не знаю. А что?
— Да, так, ничего… Скучно без тебя в школе.
— Слушай, Геныч, я тебе сейчас кое-что расскажу, но только ты не смейся, а подумай, что это может быть…
Генка сел на скамейку и важно сказал:
— Валяй, я готов слушать! Кто, как не Генка, способен ответить на любые вопросы.
Константин сделал еще несколько глотков горячего кофе из кружки и улыбнулся Кругловой:
— Вы мне так и не ответили: замужем вы или нет.
— А вам это зачем знать? — улыбнулась ему в ответ Круглова. — Что, есть какие-то конкретные предложения?
Константин поставил кружку на стол и развел руки в стороны.
— Просто любопытно, — ответил он. — Я — холостяк. И меня это в последнее время очччень угнетает.
— Нет, я не замужем, — усмехнулась Круглова.
— Зато у меня есть чудесная дочка, а отсутствие мужчины в моей жизни меня совершенно не печалит.
Константин распрямил плечи. Круглова вновь увидела кобуру с пистолетом у него подмышкой.
— Видимо ваш мужчина не оправдал ваших надежд, потому вы не очень-то хотите себя связывать отношениями с другими, — заметил вслух Константин. — Ведь так, признайтесь, Леночка? Обжегшись на молоке — на воду дуете?
— Какой вы сообразительный, — подняла брови Елена Степановна.
Константин улыбнулся и выставил напоказ свои нетронутые кариесом белые зубы:
— Может, сегодня сходим с вами куда-нибудь? К примеру, в кино, — спросил он, но вдруг резко поменялся в лице и схватился за живот. — О, ёлы-палы, что-то со мной не так.
Константин покраснел, вскочил со стула и выбежал из кабинета.
Из кабинета заведующего терапевтическим отделением в коридор осторожно выглянула Круглова и увидела Константина, который стоял, схватившись за живот, напротив Анфисы.