— Сплюньте, Иван Сергеевич, — улыбнулась самой обаятельной улыбкой Инга Вацлавовна. — Я считаю, что нет вины Магамединова во всем, что сегодня случилось. Просто все нехорошее выплеснулось в один день, а он не бог, и потому не в силах на все сразу повлиять.
Но милая улыбка Весюткиной не произвели никакого впечатления на главврача.
— Значит, необходимо найти того, кто сможет, — буркнул он себе под нос и, не прощаясь, зашагал в направлении кабинета Магамединова.
Хорошее настроение у женщин вмиг улетучилось. Елена Степановна быстро набрала номер Максима Викторовича и прошептала в трубку:
— Максим, тут главврач по отделению ходит волком, проверяет, как мы работаем. Кричит, что ты плохо со своими обязанностями справляешься. Поняла. Переживать за него не буду. Он же нам не родственник.
— Кто не родственник? — удивленно спросила Весюткина, после того, как Круглова положила мобильник в сумочку.
— Сказал, не переживать за нервы главврача, он же нам не родственник.
Спустившись по ступенькам на первый этаж, Круглова и Весюткина открыли большие, с узором из цветного стекла, входные двери и вышли на улицу. Шквалистый ветер резко обрушился на них. Круглова прижала рукой повязку, боясь ее растрепать, нехотя натянула на нее голубенькую с блестками вязаную шапочку, и только тогда заметила, что у проходной скопилось много народу, не меньше пятидесяти человек. В глаза неожиданно ударил яркий синий свет, дезориентировав женщин на пару минут.
— Господи, что это было? — взвизгнула Инга Вацлавовна. — Такое ощущение, что я только что на сварку посмотрела.
— А неприятно-то как, — сказала Круглова, спустилась по ступенькам на асфальтированную дорожку и двинулась по направлению к проходной. Весюткина не отставала.
Когда женщины дошли до первой немногочисленной группки людей, Инга Вацлавовна спросила у них:
— Случилось что?
— Случилось, — ответила ей девушка в оранжевой курточке и синих джинсах. — Ворота и калитки закрыты. Охранника нет на месте. Он, видно, закрыл их и ушел куда-то.
— А это что за синий блеск пробивается и режет по глазам? — спросила Круглова.
— Это забор так неприятно блестит. Причем, поблестит немножко, а потом как резанет ярким светом. Я такое явление, честно скажу, первый раз в своей жизни вижу. Но это полбеды. Тут один юноша попытался отодвинуть ворота вручную, только дотронулся — и отскочил, словно его током шарахнуло. Вон смотрите: до сих пор на земле лежит, в себя прийти не может.
Женщины поглядели, куда указывала девушка: на земле в конвульсиях бился парень, изо рта его текла желтая густая пена.
— Боже мой, ему же нужна помощь! — воскликнула Круглова и, несмотря на свою слабость, бросилась, пробиваясь сквозь толпу, к пострадавшему.
Весюткина ринулась вслед за ней.
— Подожди меня, сумасшедшая! — закричала она.
Тем временем из больницы вышла небольшая молодежная компания: три парня и две девушки. Один парень поинтересовался: «Что случилось?» Ему ответили, что ворота заклинило и поэтому такое столпотворение.
— Ух ты, какой яркий свет, — вскрикнула девушка из этой компании, когда синий блеск сильно ударил по ее глазам.
— Там сваркой, наверное, что-то режут. Пошли, я знаю, где можно перелезть, — произнес с видом знатока другой парень, и вся тусовка двинулась вслед за ним.
Парни и девушки прошли сквозь яблочный сад и наткнулись на забор, рядом с которым стояли пирамидкой несколько пустых ящиков из-под пивных бутылок.
Одна из девушек, которую звали Полина Шарапова, остановила всех:
— Не спешите, давайте покурим.
Оля Синицына — ее лучшая подруга — согласилась:
— Я не против. Полина, угощай.
Молодежь дружно закурила и начала строить планы на вечер.
— Давайте посидим у меня в подъезде, пивка попьем? — предложил Артем Жук.
— Я не могу, мне на тренировку сегодня, — отказался Сергей Ветров.
— А когда ты вообще можешь? — раздраженно поинтересовался заводила их компании Кирилл Садовничий.
— Я двумя руками за предложение Артема. Но только, если Кирилл пойдет, — сообщила свое решение Оля.
Кирилл улыбнулся.
— Конечно, пойду, — сказал он. — Как же вы все без меня?
Прямо на их глазах забор стал покрываться синей светящейся ледяной пленкой.
— Что за диковина такая красивая? — восхищенно заметила Полина. — Никогда не видела такого.
— Ладно, я полез, — крикнул Сергей Ветров, сделал шаг вперед и уставился на странную светящуюся ледяную пленку.
— Не спеши, я первый, — оттолкнул его Кирилл. Он запрыгнул на ящики, схватился руками за забор и мгновенно почувствовал сильную обжигающую боль в пальцах. Что-то резко притянуло его к забору, и парня стало так колбасить, что голова грозила оторваться от тела.
— Мамочка! — закричала Оля Синицына. — Да помогите ему кто-нибудь!
Полина Шарапова открыла от ужаса рот, а потом упала без сознания на траву. Сергей Ветров схватил с земли палку и со всего размаху ударил по другу, предположив, что тот попал под действие электрического тока. Палка разлетелась в щепки, а у несчастного, которого притянул к себе забор, почернели руки, и он вспыхнул, как тряпка, намоченная бензином, от одной зажженной спички.
Круглова быстро оценила сложившуюся ситуацию. Уложив парня на спину, она прислушалась к его дыханию и проверила пульс. Он отключался у нее на глазах, дышал прерывисто, каждый вдох ему давался с трудом. Желтая пена капала с его губ. Елена Степановна посмотрела на его зрачки и присвистнула:
— Инга, зрачки расширенные, это указывает на резкое ухудшение кровоснабжения мозга. Нужен нашатырь… Боже мой, он уже не дышит!
Круглова ударила несколько раз ладонью по щекам бедного юноши — никакого результата.
— И пульса я не чувствую, — крикнула Весюткина, сноровисто стянула куртку с пострадавшего и разорвала рубашку у него на груди.
Инга Вацлавовна раскрыла рот парню, вытерла рукавом своей куртки желтую слизь, скопившуюся у него во рту и на губах, и запрокинула его голову назад. Ни платка, ни марли под рукой у нее не было, и она вопросительно посмотрела на Круглову:
— Есть платок? — спросила она и положила на затылок юноше одну руку, а второй надавила на лоб, в результате чего подбородок парня оказался на одной линии с шеей.
— Некогда искать, Инга. Смотри, какой красивый мальчишка, так и просит, что б его поцеловали.
Переборов брезгливость, Инга Вацлавовна закрыла нос пострадавшему и с силой вдохнула воздух в его рот. Ее напарница положила край ладони на низ грудины, сверху положила вторую руку и стала надавливать на грудную клетку пострадавшего. Надавливала Елена Степановна быстрыми толчками, продвигая нижнюю часть грудины на три-четыре сантиметра в сторону позвоночника. Надавив на грудину шесть раз, она дождалась, когда Инга Вацлавовна сделает парню очередной вдох воздуха изо рта в рот, и подколола подругу:
— Я же говорила, что тебе понравится.
Весюткина чуть не взвизгнула от возмущения. На губах и во рту сразу же почувствовался привкус рвотных масс, желтой пены, чеснока и каких-то крошек.
Круглова повторила надавливания, и парень ожил. Он вновь задышал, цвет лица его изменился с бледного на розовый, зрачки сузились. Елена Степановна улыбнулась ничего не понимающему парню:
— Ну что, красавец, раз сбежал с того света, обратно мы тебя не отпустим.
Она подмигнула ему и резко выпрямилась, услышав звонкий голос главврача больницы:
— Минуточку внимания!
Елена Степановна повернулась и на ступеньках у главного входа увидела Ивана Сергеевича Хмельницкого с рупором в правой руке. В этот же момент, раздалось неприятное, громкое «вя-я», и Круглова усмехнулась, догадавшись, куда подевалась Инга Вацлавовна.
— Минуточку внимания! — повторил Хмельницкий, и ему в ответ раздалось еще одно «вя-я».
Инга Вацлавовна не заставила себя долго ждать. Вся бледная, вытирая потекшую тушь под глазами, она вышла из-за угла больницы и гордо, как ни в чем не бывало, засеменила на высоких каблуках в сторону Кругловой и пострадавшего юноши. Елена Степановна в очередной раз отметила, какая Инга Вацлавовна худая и хрупкая. Подуй ветер чуть посильней, и лови ее вместе с этим ветром!
Весюткина, ощутив на себе взгляды людей, несмело осмотрелась по сторонам и удивилась такому большому скоплению людей во дворе больницы. В глазах одних читалось недоумение, растерянность. У других — негодование, злость. А у третьих — страх, ужас и шок.
Людские эмоции перемешались на маленьком кусочке пространства. Разные по характеру люди ощутили на себе нехорошее, щекочущее нервы, волнение, вызванное непонятным фактором. Среди них пошел шепот о том, что случившееся — дело рук террористов.
Когда большинство людей из толпы повернулись лицом к Хмельницкому, тот поднес рупор ко и рту продолжил свою речь:
— Внимание! Прошу всех отойти от забора! Я уже позвонил в МЧС. К нам едут спасатели. До их прибытия прошу всех удалиться как можно дальше от забора и проявить терпение. Предлагаю вам вернуться в больницу. На первом этаже должно хватить скамеек для всех. Я распорядился, чтобы вынесли из кабинетов все свободные стулья. Давайте с пониманием отнесемся к создавшейся ситуации.
Весюткина всегда отличалась от других умением мгновенно анализировать происходящее и поэтому сразу же зашептала на ухо Кругловой:
— Как-то он быстро про все узнал, рупор нашел и даже насчет стульев сообразил.
— Профессия у него такая.
— Нет, ты ошибаешься. Это у него дар от бога. Он у нас ясновидящий, — с сарказмом заявила Весюткина. — Я надеюсь, никто не видел, как меня тошнило за углом?
— Ага. И не слышал тоже, — ухмыльнулась в ответ Елена Степановна.
Пока Хмельницкий беседовал с людьми во дворе больницы, Федор Иванович хорошенько перекусил, а потом спросил у своих малолетних соседей, сгрудившихся у окна:
— Молодежь, что там за крики во дворе?
— Да на улице людей толпа собралась. И какой-то дядька что-то в рупор кричит, — поведал ему Груша, который сидел на подоконнике, но слов главврача больницы разобрать никак не мог. Наглухо закрытые окна сводили его старания к нулю.