— А сугробы откуда, а? А каток этот ледяной вокруг больницы? Японцы, верно тебе говорю. А мы, дураки, гадаем, правда это или нет.
Из-под скамейки, просунув головы между ног людей, выглянули две «зместрелы» и с интересом стали наблюдать за спором курящих мужчин. Из их голов вылезли антеннки и наклонились в сторону Игоревича и Артемовича. «Зместрелы» тихо и неприятно запищали.
Игоревич вдруг выронил сигарету и резко шагнул вперед, одновременно замахиваясь кулаком на Артемовича.
— Знаешь, что я тебе скажу, дрыщ ты бессмертный?! — заорал он.
— Эй, Игоревич, ты чего?! — испугался Артемович.
Игоревич ударил собеседника кулаком в лицо. Артемович отлетел от удара на полтора метра и упал на скамейку, на которой сидели пожилые женщины. Они завизжали и бросились в разные стороны.
— Дураки, что вы творите? — закричала одна из них.
Глаза Артемовича налились бешеной кровью, он достал из кармана складной нож и бросился на Игоревича.
— Зарежу, сука!
Игоревич двумя руками схватился за руку Артемовича, вырвал у него нож и нанес противнику шесть ударов в грудь. Артемович упал на пол, подергался немного и замер. Изо рта его вытекла струйка крови.
Люди в шоке уставились на Артемовича. Казалось, его душа только что отлетела от тела… Но мужчина, получивший серьезные ножевые ранения, внезапно открыл глаза.
— Игоревич, за что ты меня так? — прошептал он. И умер.
Игоревич взглядом, полным агрессии, обвел всех столпившихся вокруг него людей и заревел, брызгая слюной:
— Что смотрите на меня, с-суки?! Готовьтесь, сейчас буду резать каждого, одного за другим.
И он развернулся в сторону ближайших объектов. Ими оказались Полина Шарапова и Оля Синицына — те самые девчата, чей друг погиб, пытаясь перелезть через забор.
Взвизгнув, Оля и Полина отскочили назад.
— Пожалуйста, не надо! — закричала Оля.
Игоревич ее даже не услышал, он уже занес над ней нож… Но тут же из толпы выскочил Сергей Ветров и заорал:
— Стой, козел!
Игоревич успел только повернуть голову. Сергей схватил разъяренного мужчину под руки, сбил с ног и вместе с ним полетел на пол. В отчаянной борьбе парень наступил мужчине коленом на грудь и выкрутил руку. Игоревич вскрикнул и отпустил нож. Сергей нанес кулаком Игоревичу три сильных удара по лицу, забрал нож себе и спрятал в кармане брюк.
Игоревич тяжело дышал, ноздри его раздулись, как у разъяренного быка. Глаза стали почти черными. Его буквально колотило от злости.
— Пусти меня! Пусстииии!!!
Убийца неутомимо рвался из рук Сергея.
— Заткнись! — прохрипел Ветров и нанес кулаком сильный удар Игоревичу между глаз, после чего тот потерял сознание.
В ожоговом отделении в двенадцатой палате стало совсем тихо. Василий и Пузырь молча сидели на своих кроватях, на их лицах не было никаких эмоций. Пузырь смотрел куда-то в одну точку. Федор Иванович лежал на кровати и перелистывал папку «Дело», похожую на ту, что нашли студенты в темном помещении подземных этажей.
— И все-таки он гений! — вскрикнул Федор Иванович, оторвал взгляд от папки и посмотрел на Даньку.
— Правильно я говорю, Пузырь?
— Правильно, Иванович! — согласился Данька, продолжая при этом смотреть куда-то в сторону.
В палату несмело вошел Груша, обвел всех взглядом. Федор Иванович закрыл папку «Дело» и небрежно кинул ее в тумбочку.
Груша шагнул в сторону своей кровати, взглянул на Василия и развел руками.
— Это… Извините, что ли, — сказал он. — У меня крыша поехала, наверное.
— Ничего страшного, зато ты нас посмешил, — ответил за всех Василий.
— Со страху, что только в башку не лезет, — промямлил Виталик и повернулся к Федору Ивановичу. — Дедушка Федор Иваныч, дурак я и зря пургу про вас гнал.
Старик снисходительно улыбнулся.
— Да, ничего страшного, Виталик! С каждым такое может произойти, — пробормотал он и мигнул Пузырю, который все еще смотрел в одну точку. — Правильно я говорю, Пузырь?
Груша перевел взгляд на Даньку. Тот кивнул и улыбнулся.
— Правильно, Иванович!
Груша лег на свою кровать, протянул руку к тумбочке, взял с нее книжку и сделал вид, что ее читает.
— Неужели, Груша, ты думаешь, что я не знаю, зачем ты вернулся? — неожиданно произнес Федор Иванович.
Груша несколько секунд испуганно смотрел на страницы книжки. Затем проглотил ком, подступивший к горлу. Медленно, ожидая что-то очень неприятное, он закрыл книжку, повернулся к Федору Ивановичу и наигранно-безразличным взглядом посмотрел на него.
— Ну и зачем?
Сергей оглядывал людей, столпившихся около тела Артемовича. Игоревич, надежно связанный ремнями, ворочался в углу, рычал и бился головой о стену. Люди с явным трудом воспринимали то, что происходило на их глазах. А Сергей чувствовал, что это только начало чего-то большого, ужасного. Необъяснимого.
Мозг парня сверлила назойливая мысль. Не может же просто так среди бела дня без особой на то причины один человек убить другого. Или все-таки может?
— Кто-нибудь объяснит мне, из-за чего они подрались? — спросил Сергей Ветров и взглянул на убитого.
Тот стеклянными безжизненными глазами уставился в пол. В его взгляде читался немой вопрос: за что?
Сразу же откликнулась пожилая женщина:
— Это сосед мой, — заявила она, показывая на Игоревича. — Сколько лет его знаю… Всегда смирный был. Голоса даже не повышал. Культурный мужчина.
— Вот поэтому я и спрашиваю, что тут происходит?
Ответа на его вопрос не последовало. Люди молча смотрели на Артемовича и Игоревича.
К Сергею подошли его друзья — Оля, Полина и Артем.
— Сережа, ну ты вообще… Если б не ты… Спасибо, Сережа, — произнесла Оля. Губы у нее были белые, руки тряслись.
Сергей кивнул.
— Все в порядке… Я своих в беде не бросаю.
В этот же момент со стороны лестницы, ведущей в подвал, раздались странные звуки: «вжи-жи-жить… вжижить… вжи-жи-жить… вжижить»….
Сергей обернулся.
— Спасибо, Сережа… Я этого никогда не забуду, — продолжала благодарить Оля.
На лице Сергея появилось озадаченное выражение. Неприятные, повторяющиеся звуки не смолкали, а становились все громче и громче: «вжи-жи-жить… вжижить… вжи-жи-жить… вжижить»…
Сергей поднял кверху указательный палец левой руки.
— А ну тихо все! — закричал он. — Что это за звуки такие?
— Не понял… о чем ты? — встревожился Артем.
«Вжи-жи-жить… вжи-жи-жить», — раздались звуки вновь. На лице Сергея появился испуг.
Преодолев последнюю ступеньку, в вестибюль из подвала выползли серые нечто размером с небольших черепашек, по форме чем-то напоминающие божьих коровок. Одиннадцать штук. Они остановились в боевом порядке: шестеро впереди и пятеро позади.
«Вжи-жи-жить… вжи-жижи-жить», — заревели нечто, раздвинув крылья и обнажив свои острые пилы.
— Бежим! — заорал Сергей и схватил за руку Олю.
Серые нечто, словно по команде, сорвались с места и с немыслимой скоростью ринулись в сторону толпы. Сергей устремился к скамейкам и потянул Олю за собой, но девушка, растерявшись, затормозила его движение. Сергей резко развернулся, поднял ее на руки и с разбегу запрыгнул на ближайшую скамейку.
Нечто проскочили мимо Полины и Артема и влетели в толпу. Раздались отчаянные вопли. Люди стали подпрыгивать на одном месте, толкая друг друга. Часть толпы бросилась врассыпную. А восемь человек повалились. И остались, кто — сидеть, а кто — лежать на полу в вестибюле на том месте, где их застали ревущие нечто. Пол вокруг несчастных был залит кровью. А их отпиленные по щиколотку ступни валялись рядом.
— Дерьмо! — закричал Артем. — Что это за ногогрызы такие?
Перепуганные люди залезли, кто куда смог. На подоконник, на столы, на скамейки и стулья… У трех мужчин, что забрались на подоконник, с ног потекла кровь. По-видимому, им тоже досталось.
Ногогрызы развернулись в пяти метрах от несчастных людей, лежащих в вестибюле с отпиленными по щиколотку ногами. «Вжи-жи-жить… вжи-жи-жить», — заревели они и бросились вновь на пострадавших.
В тот момент, когда на первом этаже происходила эта трагедия, Магамединов находился на втором этаже в лаборатории биохимии и гистологии. Он стоял за одним из столов и смотрел то в большой микроскоп, то на монитор компьютера, который показывал все то же, что и микроскоп.
На мониторе было видно несколько поврежденных клеток печени человека. А в них — движение каких — то маленьких точек и коротеньких палочек, они свободно перемещались из одной поврежденной клетки в другие.
— Да не может быть такого! — воскликнул Магамединов.
В лабораторию вошли Круглова, Весюткина и Хонкин — младший (у них на лицах были белые маски). Выглядели они уставшими. Весюткина и Круглова поставили на лабораторный стол два железных контейнера и открыли их. В контейнерах стояли пробирки с кровью. Магамединов бросил на вошедших отсутствующий взгляд. Взял в руки лупу и стал рассматривать через нее человеческую печень, кишащую красновато-беловатыми червячками и другими мелкими серого цвета паразитами, похожими на божьих коровок.
— Ну, рассказывайте, с чем пришли, — сказал он.
— Мы взяли кровь на анализ у всех больных нашего отделения, — доложила Весюткина.
Магамединов кивнул.
— Молодцы.
— Почти у всех, — добавила Круглова. — Кто был на месте, у тех и взяли.
Магамединов еще раз кивнул.
— Хорошо… обойдемся тем, что удалось добыть.
— Визуально, людей нашего отделения можно разделить на условно зараженных и условно не зараженных, — сказала Круглова.
— Ну, и какие первичные выводы? — спросил Магамединов, рассматривая печень через лупу.
— Выводы не утешают, условно зараженных не меньше двадцати процентов.
Максим Викторович присвистнул.
— Ничего себе!
Весюткина бросила мрачный взгляд на Магамединова.
— Скажи, Максим, а есть хоть какой-то смысл в наших действиях?