Глава 12Борьба с тишиной
Тротил схватил Круглову за подбородок. Глаза его засверкали яростью.
— Три секунды тебя отделяют от смерти, — спокойным голосом заговорил он, — и ты смеешь при этом плевать мне под ноги?
Круглова не отвела взгляда от Тротила.
— Иди в жопу, шарик! — произнесла она, чувствуя, что ее начинает основательно трясти.
Тротил ухмыльнулся.
— Да я тебя сейчас разорву, как половую тряпку, — тихо прошептал он. — Кишки обмотаю вокруг твоей шеи, матку натяну тебе на голову.
Толстяк, встретившись взглядом с разгневанным качком, моментально загадил воздух ужасной вонью. Старик на всякий случай отошел от него на шаг.
На лице Жанны отразилась вся ее ненависть к Тротилу.
— Матку ты натянешь! — закричала она. — Конечно! Папку свою счас жрать будешь!
Бывшая спортсменка выскочила вперед и встала в боевую стойку. Тротил, тяжело переваривая ее слова, медленно повернулся к ней.
Жанна нанесла сильный удар ступней по его колену.
— М-мать твою!!! — выругался Тротил и осел на поврежденное колено.
— Как, понравилось, урод? — спросила его Жанна.
Круглова, воспользовавшись моментом, отскочила от Тротила в сторону.
«Надувной шарик», стиснув зубы, взглянул на Жанну. Он поднялся на ноги и тут же получил повторный удар от бывшей спортсменки по тому же колену. Уже не чувствуя боли из-за ярости, пожирающей его мозг, он с ревом бросился на нее и обхватил своими мощными руками.
— Оружие хватайте со стола! — заорала Жанка.
Тротил сделал спортсменке подсечку и повалил ее на плитку. Опустившись на колени, он нанес сильнейший удар кулаком по лицу женщины. Она сразу же закатила глаза, а под ее головой растеклась лужица крови. Со своего места сорвался худой мужчина, которого все звали Казиком. Он побежал к столу.
В дверях появился Громила, улыбнулся во весь рот и в два шага достиг стола. Казик оказался у этого стола буквально на полсекунды позже. Тупой Громила схватил одной рукой сразу две «электрические палки», а Казик только одну. Пока Громила соображал, что делать сразу с двумя «электрическими палками», Казик нажал кнопку на своей и, удерживая ее, стал ждать результата. Но ничего не произошло.
Громила вновь улыбнулся. Казик отпустил кнопку, и на тупицу обрушился очень сильный электрический заряд. Громилу отбросило метра на два от «электрической палки», и он после этого еще несколько секунд дергался в конвульсиях. Казик, потеряв дар речи, стоял и смотрел на это завораживающее зрелище.
Круглова бросила испуганный взгляд на Тротила. Он быстро встал и повернулся к ней.
— Эй, баран! — закричала Елена Степановна Казику. — Что стоишь и смотришь?! Кидай мне оружие.
Тротил шагнул в сторону Кругловой. Казик швырнул ей то, что она просила. Елена Степановна вытянула руку, чтоб это схватить, но Тротил оттолкнул ее к стенке.
Круглова сильно ударилась об нее. Ноги ее подкосились, и она по этой же стенке съехала вниз. «Электрическая палка», которую швырнул Казик, упала на пол, покатилась по нему и оказалась у самой руки Ваньки.
Мальчишка не растерялся и схватил оружие. Тротил сделал шаг в его сторону.
Мужественный паренек улыбнулся ему прямо в лицо.
— Я ж тебе говорил: пошел ты в жопу, надувной шарик!
Ванька направил «электрическую палку» на Тротила и нажал кнопку. Ничего не произошло. «Надувной шарик» вырвал из рук Ваньки оружие и произнес:
— Закрой глаза, говнюк, и считай до одного.
За спиной Тротила раздался голос Казика:
— Один! — сказал худой мужчина, в каждой руке у него было по «электрической палке».
Казик нажал на кнопки, подержал их несколько секунд и отпустил. Тротил взвизгнул как свинья, которую режут, и головой налетел на стену. Он немного подрыгался на одном месте, затем повернулся лицом к Казику и уставился на него залитыми кровью глазами.
Казик с удивлением взглянул сначала на «электрические палки», а затем на Тротила, и, заикаясь, спросил:
— Что м-мало б-было?
Тротил покрутил головой, мол, нет, немало и упал вниз лицом прямо в ноги Казика. Его тело еще несколько раз дернулось в судорогах и замерло.
«Зверь» не сдавался, он все шептал и шептал какие-то труднопроизносимые шипящие слова. Из головы несчастного существа торчал металлический штырь. По его лицу было видно, что ему мучительно больно.
Вся голова «Зверя» покрылась желтой слизью, на самой его макушке бурлила желтой пеной большая рана. Сжав тонкие пальчики в кулачки, он положил их на тяжело вздымающуюся грудь.
Внезапно до слуха «Зверя» добрались шум и возня. Он широко открыл глаза и посмотрел куда-то перед собой, но шептать при этом не перестал. Из шахты в коридор вылез Сергей. Парень повернулся спиной к «Зверю», наклонился внутрь шахты и протянул кому-то руку.
Сергей помог выбраться Ольге из шахты. Она прижала к груди руку, запястье которой было перемотано окровавленной повязкой, сделанной из ее одежды.
— Ну, как ты? — спросил Сергей.
Оля поправила повязку на руке и ответила:
— Никак. Я до сих пор не могу поверить, что это происходит со мной.
Сергей бросил взгляд на шепчущего Зверя, шагнул к нему и пнул его в колено. «Зверь» громко застонал в ответ.
— Убью тебя! — закричал Сергей. — Гнида ты этакая!
Оля мгновенно схватила Сергея за плечо.
— Не тронь его! — сказала она. — Он и так уже не жилец.
Сергей с возмущением взглянул на Олю.
— Да из-за этой суки погиб весь мой отряд! — завыл он. — А ты его жалеешь.
— Не спеши, — попросила Оля. — Мы не знаем, кто он такой, а уже готовы его убить. Это неправильно.
Она наклонилась к «Зверю».
— Скажи, кто ты такой и кто тебя ранил?
«Зверь» завертел головой и перестал шептать.
— Я тебе ничего не скажу, — отчетливо произнес он, — потому что с тобой Чёмча.
Оля резко перевела взгляд на Сергея и улыбнулась:
— Смотри, а он еще и по-нашему балаболит.
— Идите своей дорогой, туда, куда шли, — прошептал «Зверь». — Оставьте меня в покое.
Он закрыл глаза, положил кулачки на свою грудь и вновь что-то зашептал. Оля взяла Сергея за локоть и попросила:
— Пошли отсюда. Пожалуйста!
— Ладно, живи пока, тварь! — сказал Сергей «Зверю». — Твою судьбу я решу чуть позже, когда окончательно пойму, кто ты, и что тебе нужно.
Сергей и Оля двинулись по длинному коридору в сторону лестницы. «Зверь» уставился им в спину, улыбнулся и зашептал какую-то скороговорку.
Оля резко остановилась и схватилась за пострадавшую руку.
— О боже, как сильно у меня горит рука, — взвизгнула она. — И чешутся пальцы, которых у меня нет…
Сергей дотронулся губами до ее лба.
— Бедная, ты вся горишь.
— Я не могу терпеть этот огонь в руке! — закричала Оля, она быстро раскрутила повязку и бросила ее на бетонный пол.
Оля уставилась на свою руку. Запястье руки было все красное, и, что самое главное, на этой руке каждый на своем месте красовались новенькие красные пальчики. Оля с неописуемым удивлением рассматривала их.
Запястье и пальцы прямо на глазах приобрели телесный цвет. Оля обернулась и посмотрела в сторону «Зверя». Тот моргнул ей и улыбнулся доброй улыбкой.
Проблема Николаева была в том, что он большую часть времени находился в ординаторской ожогового отделения. И поэтому найти его никому не составляло большого труда. Он сидел в кресле спиной к окну, за которым ярко мерцала «ледяная пленка».
В руках у Николаева был большой кухонный нож, у ног его лежал топор. Он подкинул нож, поймал его за ручку и бросил изо всех сил. Нож воткнулся в дверь.
— Нож хорош тем, что его можно успеть бросить, — сказал Павел Петрович, — прежде чем мозги разлетятся по сторонам. Пока он скажет «хоп», я уже кину нож…
Николаев наклонился, взял в руки топор и повернулся к Петру Алексеевичу.
— Погодин, скажи «хоп».
Петр Алексеевич закрыл лицо руками, готовясь к худшему.
— Успеешь, успеешь — я не спорю! — заскулил он.
Резко открылись входные двери, и на пороге ординаторской появился главврач больницы.
— Вот ты где прячешься! — крикнул Хмельницкий.
Павел Петрович резко развернулся и бросил топор в его сторону, но тот ударился о дверную раму и упал на пол.
— Почти получилось, — заметил Иван Сергеевич и сделал два шага в сторону Николаева, шатаясь при этом, как пьяный.
Хмельницкий резко вытянул руки вперед, растопырив пальцы.
— Сдохни, тварь! — закричал он, но ничего не произошло.
Главврач с удивлением посмотрел на свои руки. Павел Петрович улыбнулся и наклонился вперед.
— Что, что-то не так?
Хмельницкий, озверев не на шутку, вновь вытянул вперед руки и топнул ногой.
— Сдохни, я сказал! — завопил он.
Николаев быстро вскочил и схватил Ивана Сергеевича за воротник рубашки.
— Ну что, попил чайку? — спросил Павел Петрович.
Главврач весь сжался и трусливо осел на пол. Голос его стал писклявым:
— Да, а что?
Николаев приподнял Хмельницкого за воротник и ответил:
— А ничего! Тебе привет от Николаича. Он рад, что ты любишь пить чай с конфетами в тесной и теплой компании. На это он и рассчитывал, когда просил у меня снотворное.
— Отпусти меня, я тебя умоляю, — завыл Хмельницкий. — У меня что-то с головой не в порядке… Я ничего не соображаю…
— Увы, я не имею на это никакого морального права, — закричал Николаев. — Погодин, хватай топор и руби его голову, пока она ничего не соображает!
Погодин подскочил к Николаеву, поднял с пола топор, замахнулся и резко опустил его вниз, на голову главврача. На лице Погодина и на стене рядом с ним появились желтые брызги.
— Фу, Погодин, как неаккуратно! — возмутился Павел Петрович.
На лице завхоза и автора романов ужасов появилось виноватое выражение.
— А как надо было? — спросил он.
Николаев уставился на мертвое существо, которое он держал за воротник рубашки. Это существо было похоже на «Зверя», правда, половины головы у него уже не было, она валялась где-то на полу. На ее месте красовалось сплошное желтое месиво.