– Джеймс, – позвала Робертсона Эли, – а не трудно ли вам будет плеснуть мне – нам – еще по чуть-чуть бренди?
– Нет ничего проще, мэм, – с улыбкой, поднявшей его густые бакенбарды торчком, – ответил дворецкий, шагая к бару. Через несколько секунд два бокала и бутылка бренди стояли на столе, за которым расположились Эли и Артур. Ловким профессиональным движением Робертсон наполнил бокалы на треть и словно из воздуха материализовал изящное фарфоровое блюдечко с дольками лимона.
– Артур, и где водятся такие волшебники? – сверкнув белоснежными зубами, поинтересовалась Эли.
– В горах Шотландии, Эли. Это еще что! В юности, рассказывали, он бегом загонял по холмам оленя.
– А слышали бы вы, мэм, как я играю на волынке, – мечтательно произнес дворецкий. – Особенно An Eala Bhàn…
«Белая лебедь», – перевела Эли. – Одна из моих любимых. Не делайте удивленных глаз, Артур. На каком языке я отдавала вам команды в том кровавом подвале? Ну да, я знаю гэльский. И с полдесятка древних языков. И примерно столько же европейских. Как вы сказали: если бы за каждую страницу проработанных учебников мне давали бы пинту пива…
– Наоборот, Эли, наоборот, – рассмеялся Артур. – А какой пышечкой вы при этом стали бы…
– Ну уж нет, – отрезала Эли. – Меня моя фигура вполне устраивает.
– Меня тоже, – торопливо вставил Артур.
– Консенсус достигнут, – сказала Эли. – Бренди выпит… почти. Не пора ли нам вернуться к делам насущным, очень насущным, сказала бы я.
– Прошу прощения, Эли, – сказал Артур, – но, взлянув на ваши ручки, я вспомнил…
– Только теперь шутки в сторону, – нахмурившись, отреагировала Эли, – и комплименты тоже. Артур, ваше, а может, и наше положение очень серьезно, и…
– …И вот что я вспомнил. Бандитов в подвале было четверо. Но на руках двоих из них, включая «монсиньора», были черные шелковые перчатки.
– «Монсиньора»?
– Старший этой четверки. Он предложил называть его так. Я не спорил. Тем более, что и остальные головорезы так его называли.
– Второго в перчатках тоже титуловали «монсиньор»?
– Нет. Тот вообще молчал. Громилу, что должен был меня зарезать, звали брат Максимус. И еще одно имя я запомнил: брат Дидимус. Изощреннейший мастер пыток. Уж этого я вряд ли забуду.
– И это все, кого вы помните?
– Нет. Был еще босс всей этой шайки. Но в подвал он не спускался. Его тоже называли «монсиньором», но серьезно и уважительно, обращаясь к нему только изредка. Он сидел в машине рядом с водителем.
– Ну что ж, Артур, – сказала Эли, – для начала не так уж мало. Дай нам Бог немного времени, нароем и еще что-нибудь.
– Кстати, – сказал Артур, поднимаясь и идя к вешалке в прихожей, где он достал из кармана пальто смятую бумажку, в которую когда-то была завернута статуэтка Иштар. – А это что за ребус? И почему вы хотели, чтобы мы забрали ее собой?
– Вы удивитесь, – медленно произнесла Эли, – но профессор Лонгдейл взял с меня слово, что в случае непредвиденных обстоятельств эта бумага попадет в руки к вам.
МакГрегор приподнял брови:
– Не статуэтка? Но именно обертка?
– Фигурка Иштар для игр совершенно иного рода, – ответила Эли.
Артур положил бумажку на стол и разгладил ее ладонью.
– Что это за чертовщина? – воскликнул он.
Текст на бумажке состоял из трех абзацев на трех языках: английском, французском, и… Первые два Артур прочитал, едва пробежав по ним взглядом. На принтере была отпечатана инструкция для пользования гелем для рук. Третий абзац смотрелся какой-то тарабарщиной, хотя некоторые буквы были Артуру знакомы: «с», «е», «о» и еще с полдесятка, но остальные…
– Что это? – Он подвинул бумажку Эли. – Это на русском?
– Это на тарабарском, – хмуро буркнула она. – Будем ломать голову?
– Если и будем, то недолго, – улыбнулся Артур. – Известно: буквы в английском и русском разнятся существенно, а посему пройдем-ка в кабинет.
Он встал и направился к дверям кабинета. Эли, пожав плечами, двинулась за ним с таинственной бумажкой в руке.
Сев за компьютерный столик и подвинув к себе ноутбук, МакГрегор протянул руку за «тарабарской» бумажкой. Положив ее рядом с ноутбуком, он внимательно посмотрел на первые строки абзаца, написанного кириллицей.
«Ещ5 Фкегкб?!ьг ифкщтуегу ЬфлПкупщкгюу
Вуфк Ышк1 Ш рщзу ершы зфзук цшдд пуе ещ нщг…»
– Ну и так далее. Это хоть что-нибудь значит по-русски? – спросил он Эли.
– Абсолютно ничего.
– Так я и думал. Раскладки английской и русской клавиатур тотально разнятся. Скажем, традиционная английская раскладка называется «qwerty» – по первым буквам первого ряда. Ныряем в Гугл. Русская раскладка клавиатуры – прошу: «йцукенг», по тому ж принципу. Уже тепло. Бросаем на принтер.
– Так что тепло? – недоуменно спросила Эли.
– Это значит, что нормальная русская клавиатура не фонетична в сопоставлении с английской. Иначе говоря, чтобы напечатать «t», на английской нужно нажать клавишу «T». Но при печатании буквы «Т» по-русски клавиша будет совсем другой.
– Какой?
– Картинка на всезнающем Гугле уверяет нас, что, печатая на русской клавиатуре с языком, переключенным на английский, нам для буквы «t» необходимо нажать четвертую клавишу в первом ряду, то есть, «е». Дальше, как видите, все просто: берем в Гугле картинку параллельной русско-английской клавиатуры. Ну вот, красота, да и только. Желтеньким цветом на клавишах – кириллица, то есть, русский, белым – более знакомый нам English. Так. Принтер выбросил картинку. Теперь уступаю место вам.
– И что я должна делать?
– Печатать по-английски то, что лежит перед вами на тарабарском. Для начала напечатать заглавную русскую «Е». Чтобы буква была заглавной, нужно нажать Shift, а уже потом нужную клавишу.
– Послушайте, Артур, надеюсь, вы не начнете объяснять, что такое «клавиша», – сердито выпалила Эли.
– Миль пардон, мадемуазель, миль пардон. И в мыслях не держал вас обидеть. Но информация никогда не бывает лишней.
– Ладно. Работаем. Не уверена, что из этого что-то получится…
Shift. Клавиша «Е», в результате давшая английскую «T».
– Ну вот. В том же духе и дальше. Теперь клавишу, где желтым написано «щ».
Довольно скоро Эли научилась находить требуемые буквы кириллицы, и в окошке Word'а стал появляться текст на латинице, причем английский!
To: Arthur, 9-th baronet MacGregor.
Dear Sir! I hope this paper will get to you…[32]
– Мне это уже не кажется полной бессмыслицей, – хмыкнул Артур. – Но дальше, дальше…
…Я кое-что приготовил для вас на случай, если мне не удастся самому ЭТИМ воспользоваться. Уж вам-то, я уверен, нетрудно будет ЭТО найти, несмотря на некоторую загадочность моего послания. Предмет, о котором речь, укрыт в бывшей Вересковой деревушке. Координаты укрытия найдете в западной части монастыря, в гардеробе внука палача тамплиеров. Обратите внимание на дату венчального платья его супруги. ВНИМАНИЕ! Строя координаты и шифр, сейчас и впредь, даты записывайте по-американски, т. е. месяц-день-год. Часть шифра находится не так уж далеко от места, где вы найдете координаты, на внутренней поверхности большого звонка, названного то ли в честь боксера, то ли инженера-литейщика. Вторая, и последняя часть шифра – на основании грот-мачты девушки в короткой рубашке.
– И что мы будем делать с этой новой чертовщиной? Гардеробы, звонки, тамплиеры, девушка с какой-то мачтой! – воскликнула Эли. – Это же просто бред!
– Нисколько, – усмехнулся Артур. – Единственное, что удивило меня, так это то, что профессор – да покоится он где уж там обитают ученые атеисты – не сделал задачу поинтереснее. И почему, кстати, он решил, что именно я запросто разгрызу его ребус-орешек?
– Ответ на этот вопрос известен даже мне. Лонгдейл некогда был студентом вашего покойного деда, профессора МакГрегора. Позднее профессор не раз оказывал Лонгдейлу материальную помощь в его экспедициях.
– А! Он решил, что вытряхнуть пару монет из еще одного МакГрегора будет несложно. Но, простите, дорогая, я прервал вас…
– Со слов Лонгдейла я знаю, что профессор с гордостью и даже некоторым удивлением рассказывал о феноменальных способностях своего внука…
– То есть, моих? – наигранно удивился Артур.
– Ваших, баронет, ваших. Профессор МакГрегор утверждал, что нет такой головоломки, которую его внуку не удалось бы разгадать. Он приводил пару-тройку примеров, и Лонгдейл, смеясь, рассказывал, что найти ключ к решению этих очень непростых загадок не удавалось никому из студентов.
– Ничего удивительного, – скромно произнес Артур, – ведь среди них не было его внука. Но сейчас на кону загадка, изготовленная вашим мэтром. Выглядит не слишком головоломно…
– Для меня этот текст выглядит тотальной абракадаброй, – хмыкнула Эли.
– Это только на первый взгляд, – улыбнулся МакГрегор, и позвал: – Джеймс!
Робертсон возник как из-под земли. Артур быстро набросал коротенькую записку и вручил ее дворецкому.
– Съездишь к Пуффи Кобэму, это адрес. Я ему позвоню. Привезешь то, что он тебе вручит. Туда и обратно. И скоренько.
– Я езжу ползком лишь когда Ваша Светлость мне это приказывает, – обиженно отозвался Робертсон, взял записку и исчез.
Артур снял трубку радиотелефона, набрал номер.
– Будьте добры, виконта Кобэма. Пуффи! Старый черт, а я тебя и не узнал. Арти МакГрегор, кто же еще? Прости, что так рано, надеюсь, не разбудил… Пуффи, но сколько лет, сколько зим! Последний раз, помнится, мы встречались на годовщине выпуска? Ну когда ты вылил себе на голову чашу пунша, а потом вытер физиономию о жилет Попрыгунчика Фортескью? Старина Пуффи…
Пауза.
– Пуффи, не старайся казаться глупее, чем ты есть. Конечно же, звоню я не для того, чтобы напомнить тебе о купании в пунше. Слушай, мне нужен один документец. Твой. Да не паспорт, паспорт у меня и свой есть. Нет, совсем другой. Ты ведь у нас шишка не мне чета. Угадай: есть у виконта, может понадобиться баронету, но у него этого нет. Считаю до ста двадцати. Почему так много? Да ведь быстрее тебе не сообразить.