Открыв люк, он тут же отпрянул. В мусоросборнике была мечта профессионального стервятника. Там лежал мертвяк. Прилично одетый. Чем хорош мертвяк для такого, как Питкин, так это тем, что он не будет дергаться и сопротивляться, когда ты станешь вынимать его бумажник. Мертвяков Питкин не боялся. Суеверен он не был, тем более, что смерть косила бомжей едва ли не ежедневно. Мертвяк – рассуждал он – это бывший человек, а ныне всего лишь его подобие. Неподвижное и неопасное. Главное теперь – выяснить, насколько туго набит его бумажник. Он подошел поближе и включил свой фонарик. И тут же отскочил, споткнувшись о край тротуара и шлепнувшись на задницу. Поднявшись, он начал красться к мусоросборнику едва не на цыпочках, уже зная, что ни за каким бумажником не полезет.
Это был страшный мертвяк. За всю свою долгую бомжовую жизнь Питкин ничего подобного не видел. Горло трупа было разрезано от уха до уха – и в разрез, насколько позволяла мышца, был вытянут язык. Нечто вроде короткого галстука.
Матерь Божья! Питкин перекрестился, неумело, кое-как, да ведь и делал-то он это от силы раз в десять лет. Что теперь? Копперов Питкин не любил, но здесь без них явно не обойтись. Смейтесь или нет, но Лорд Питкин идет на поиски коппера. Чертовы бездельники! По переулку он прошел на Ланселот Плейс. Стоит. У богатенького дома, а на то, что на параллельной улице творится – ему, негодяю, наплевать!
– Констебль! Констебль! Фью! – позвал Питкин, для убедительности маня постового указательным пальцем.
Покручивая дубинкой, постовой двинулся к нему, и Питкин, дабы сразу сориентировать стража порядка, ткнул рукой вправо, в сторону Тревор-Сквер. И не дожидаясь легавого, побежал туда, где лежал этот страшный мертвяк со своим наводящим ужас галстуком.
Когда прозвенел дверной колокольчик, сэр Артур, мягко отодвинув Робертсона, сам открыл дверь. Его снедало любопытство: будет ли внешность гостьи соответствовать ее сногсшибательному сексуальному голосу. О, да. И даже более чем. Мягкий овал лица, длиннющие, и явно свои, не наклеенные ресницы, огромные голубые глаза, плюс фигура, при виде которой Хью Хефнер[26] наверняка брякнулся бы в обморок.
– Позвольте, – он протянул руки, чтобы снять ее короткую куртку с меховой подкладкой. – Я повешу ее здесь.
Уже без куртки, в обтягивающем тело шерстяном лыжном костюме, гостья была не просто аппетитна. Она была поразительно красива. Протянув МакГрегору руку, которую он тут же галантно поцеловал, она представилась:
– Элеутерия Бернажу. Или, как мы уже договорились, просто Эли.
– Артур… – Хозяин дома почувствовал, что говорит это голосом, внезапно охрипшим от волнения.
– Не трудитесь, не стоит. Я знаю, с кем говорю. Сэр Артур, 9-й баронет МакГрегор.
– Прошу вас, входите, – Артур, наконец-то, взял себя в руки. – Бренди, шерри, виски, порто? Или французский коньяк?
– Коньяк, с вашего разрешения. И разве что на донышке, – улыбнулась Эли, а 9-й баронет МакГрегор нашел в себе силы лишь для того, чтобы кивнуть Робертсону, который уже звенел бутылками в оснащенном по высшему разряду баре. Налив немного в коньячный бокал, дворецкий передал его хозяину, который, в свою очередь с полупоклоном вручил его мадемуазель Бернажу.
– Благодарю вас. – Она поднесла бокал к ноздрям и, прикрыв своими фантастически длинными ресницами глаза, втянула запах благородного едва ли не столетнего напитка.
– Садитесь, прошу вас, – Артур указал на большое мягкое кресло, стоявшее у журнального столика. Эли, кивнув, села. За такие ножки полжизни можно отдать, подумал Артур, взяв свой недопитый стакан и опрокидывая его залпом.
– Итак? – пропела Эли.
Артур поднял на нее непонимающие глаза.
– Мы ведь собирались идти в «Хэрродз», – напомнила она.
– О! – Он вскочил на ноги. – Дайте мне пять минут, и я буду готов.
Теперь сэр Артур, перескакивая через ступеньку, несся на второй этаж к своему гардеробу. Робертсон уже ждал его там, протягивая вешалку с отглаженным шелковым костюмом от Армани – не совсем по погоде, но noblesse oblige[27]. Баронет буквально впрыгнул в подставленные дворецким брюки, и спустя минуту Робертсон уже оглаживал на его спине дорогой пиджак, дабы не оставить на нем ни единой морщины.
– Старший инспектор Розетти.
– Сэр, докладывает констебль Роджерс. У нас на руках убийство, сэр. Я так думаю.
– Что значит «вы так думаете»?
– В мусоросборнике на Тревор Сквер труп, сэр.
– Вы проверили его документы, бумажник?
– Э-э-э, нет, сэр. Он очень страшно выглядит.
– Он что, пытается кусаться?
– Нет, сэр, но…
– Ну так проверьте сию же минуту.
Констебль махнул рукой Питкину: «давай». Тот яростно замотал головой:
– Мне за это не платят, коппер.
Сплюнув на тротуар, Роджерс подошел вплотную к большому железному ящику и, посветив внутрь фонариком, сунул руку за лацкан твидового пиджака. Бумажника в кармане не было, но полицейский вытащил темно-синий паспорт с гербом Соединенных Штатов.
– Вы там заснули, Роджерс? – заорала трубка, да так, что голос был слышен даже стоявшему в стороне Лорду Питкину.
– Никак нет, сэр. Это американец, сэр. – Он посветил фонариком на раскрытый паспорт. – Джон Эс Лонгдейл.
– Лонгдейл, – задумчиво произнес Розетти. – Машины с криминалистами я уже высылаю. Где конкретно на Тревор Сквер находится труп?
– В мусоросборнике… – постовой взглянул на свой приборчик GPS, – на улице, параллельной Ланселот Плейс, у заднего двора особняка, думаю, особняка сэра Артура МакГрегора, сэр.
– МакГрегора? Это ведь почти рядом с «Хэрродз»? – уточнил детектив.
– Что? – заорал кто-то в офисе так, что перекрыл все уличные шумы. – Ну-ка дайте мне телефон, Розетти.
– У особняка МакГрегора, говорите? – Роджерс узнал вечно кипящий от гнева голос начальника убойного отдела, DCS[28] Кэмпбелла.
– Похоже на то, сэр.
– Я выезжаю, – рявкнул Кэмпбелл.
Глава 5
Сбегая по ступенькам, Артур услышал вой сирен на параллельной улице, где-то у ограды его заднего двора. Пожав плечами, он согнул руку в локте, предлагая ее Эли, но та извинилась и, направившись к припаркованному напротив особняка МакГрегора черному «Мини-Моррису», добавила:
– Мне нужно взять кое-какие бумаги. Я вас догоню.
Сэр Артур неспешным шагом направился вдоль по Ланселот Плейс. Дойдя до ближайшего переулка, он остановился, чтобы подождать Эли, до сих пор рывшуюся в бардачке, и внезапно получил резкий удар ребром ладони по шее. Ноги его подогнулись, а две пары сильных рук втащили тело потерявшего сознание МакГрегора в машину, стоявшую в переулке, которая тут же сорвалась с места. Придя в себя, сэр Артур понял, что на голове его плотный мешок, не позволявший видеть ничего вокруг, а руки сцеплены за спиной зубчатыми пластиковыми наручниками.
– Кто вы такие? – хрипло спросил он. – Куда вы меня везете?
Ответа не последовало. МакГрегор лишь чувствовал, что автомобиль с десяток раз поворачивал то влево, то вправо, прежде чем погнал по прямой. Впрочем, и впереди их ждало несколько поворотов.
Они ехали с полчаса, потом водитель стал плавно притормаживать, и машина остановилась. Сэра Артура вытащили из нее и, взяв под руки, повели сначала по ровной поверхности и почти сразу же по ступеням вниз. Подвал? Скрипнула дверь, и пленника ввели внутрь, где усадили на стул, перебросив по-прежнему сцепленные руки за спинку.
Чья-то рука рывком сдернула с его головы мешок. МакГрегор осмотрелся. Подвал, под потолком которого проходили разнокалиберные трубы. Все помещение освещала слабая, ватт под шестьдесят, голая без плафона лампочка. Он посмотрел на похитителей. Все в обтягивающих черных шерстяных костюмах, почти как у Эли, подумал он, разве что ее костюм был синим и куда более элегантным. И еще детали, которые немедленно фиксировало его восприятие: на лицах у всех были маски, но не лыжные, как у классических грабителей, а закрывавшие лишь часть лица вокруг глаз, такие, словно эти бандиты собирались на бал-маскарад. Вдобавок на шее каждого из них болталась серебрянная цепочка с небольшим странным кулоном: медальон, в центре которого были прямой меч, прикрытый щитом и весы; щит украшало изображение креста. Вокруг шла какая-то надпись, но тусклое освещение не позволяло разобрать, что же написано на медальоне.
И еще. На руках двух из похитителей Артур увидел черные шелковые перчатки. Именно эти двое были главными, отдавая приказы остальным иногда жестами, иногда короткими фразами на латыни. Это была несомненно латынь, с итальянским Артур ее бы не спутал, однако, хотя и подзабыл основательно, но фрагменты диалога все-таки мог уловить. Однако далеко не всё. «Будь вы, баронет, в Кембридже приличным студентом, а не гулякой», – с горькой усмешкой подумал он и спросил:
– Ну? И что теперь? Если это допрос, то полагаются вопросы, на которые я смогу или не смогу ответить. А вы со мной в молчанку играете.
Произнеся это, он тут же получил пощечину от головореза, стоявшего рядом с ним, который сопроводил ее фразой на безграмотном, с сильным акцентом английском:
– Говорит, когда спросят. Не спросят – молчит.
Один из «черноперчаточников», разминая ладони, подошел чуть ближе и спросил:
– Мистер МакГрегор?
– Сэр, с вашего разрешения.
– Сэр МакГрегор?
Пленник невольно усмехнулся.
– Произношение у вас, несомненно, лучше, чем у этого мерзавца, – он мотнул головой в сторону похитителя, отвесившего ему пощечину. – Похоже, в Британии вы бывали, и не раз. Но вот ознакомиться с правилами обращения к аристократии не удосужились.
– И как же прикажете вас величать, господин аристократ?
– Сэр Артур, будь мы хоть немного знакомы. Но еще лучше и проще: баронет МакГрегор.