Итак, кроме пропавших девочек, фей и оборотней, теперь они имели дело с призраками. «Умер?» – написала Фиби.
– Ты уверена? – спросил Сэм.
– Еще бы я не была уверена, – ответила Эви. – Я управляла автомобилем, когда мы попали в аварию.
Они пили «Маунтин Дью» – у Эви были целые коробки этого пойла – и ждали заказанную пиццу, пока Эви мало-помалу рассказывала им о своей жизни. Пока она говорила, Фиби переводила взгляд с Эви на Сэма и замечала черты сходства между ними: темные волосы с легким треугольным выступом на лбу, изящный нос… даже губы были похожи. Не оставалось сомнений, что они родственники.
Эви поведала им, что в колледже она специализировалась на живописи и уже собиралась устроить свою первую крупную выставку в художественной галерее, когда они с Элиотом попали в аварию, возвращаясь домой после ужина.
– Было уже поздно; возможно, я немного перебрала с алкоголем. Элиот определенно перебрал, поэтому я и села за руль. Прямо перед нами на середину дороги выпрыгнул олень, большой старый самец с рогами шириной почти с мою машину. У меня не было времени затормозить, и я инстинктивно вывернула руль, понимаете? Мы врезались в дерево.
Она прикусила ноготь и несколько секунд катала огрызок во рту, прежде чем выплюнуть его.
– Капот с пассажирской стороны был раздавлен всмятку. Переднее сиденье отбросило в заднюю часть салона, так что я видела только его ноги. На нем были новенькие байкерские ботинки черного цвета, но они были покрыты кровью и кусочками стекла. Помню, я подумала, как он расстроится, когда увидит, во что превратились его ботинки. Странные мысли приходят в голову в такие моменты.
Эви закрыла глаза.
– Странные мысли… – пробормотала она и с силой протерла глаза костяшками пальцев, вдавливая их в глазницы. Когда она опустила руки, ее глаза были красными и влажными, почти такими же ободранными, как ногти и губы.
– Потом я выглянула из-за разбитого ветрового стекла и увидела того проклятого оленя прямо рядом с нами. Он стоял и смотрел, совершенно невредимый. Потом он ускакал в лес, а его белый хвост летел следом, как флаг. Я так и не открыла свою выставку. После этого я перестала рисовать. Несколько раз попадала в клинику, потеряла наш лофт, потому что не хватало денег на аренду, бла, бла, бла. В итоге я переехала в эту квартирку.
Она объяснила, что теперь живет на пособие по инвалидности и покидает квартиру лишь раз в неделю, когда вызывает такси (по ее словам, всегда с одним и тем же водителем) и уезжает на сеансы терапии.
– Агорафобия, – с хриплым вздохом объяснила она. – Вы читали об этом и считаете это выдумкой – неужели так страшно выйти на улицу из дома? – но мало-помалу вы превращаетесь в жалкую личность и платите какому-нибудь мальчишке, чтобы он выносил мусор и покупал вам туалетную бумагу.
Фиби понимающе кивнула, охваченная жалостью. Она попыталась представить Эви, которая привела себя в порядок и прибавила несколько фунтов в весе. Та была прирожденной красавицей: темные глаза и пухлые красные губы.
– Значит, вы больше не пишете картины? – спросила Фиби.
Эви покачала головой и поиграла металлическим ключом, висевшим на цепочке. Внезапно она обратилась к Сэму:
– Знаешь, это может показаться нелепым, но, думаю, моя жизнь повернулась таким образом из-за того, что я сделала давным-давно. Тем летом.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Сэм.
– Я предала Тейло. Феи были нашим секретом. Лиза заставила нас поклясться, что мы не расскажем о них ни одной живой душе. Но именно я показала людям книгу. А потом, неделю спустя…
Она не закончила фразу, да в этом и не было нужды. Через неделю Лиза пропала без вести.
– Ты что-то говорила насчет телефонного звонка, – напомнил Сэм.
– Примерно неделю назад, – сказала Эви. – Сначала я подумала, что это маленькая девочка. Она говорила тихо, почти шепотом.
– Что она сказала?
– Она сказала: «Я вернулась из страны фей. Скоро увидимся». Потом повесила трубку.
– Лиза, – пробормотала Фиби.
– Это просто невозможно, – возразила Эви. – Но кто мог сыграть такую шутку?
Сэм и Фиби обменялись взглядами.
– Теперь ваша очередь, – сказала Эви. – Расскажите о той, кто скрывается за моим именем. И объясните, почему вы стали искать меня после стольких лет.
За пиццей с пепперони (Фиби снова начало подташнивать, поэтому она отломила лишь небольшую корку) и «Маунтин Дью» они с Сэмом поведали свою историю, начиная с прошлой недели, когда позвонила женщина, которая назвалась кузиной Сэма, и заканчивая визитом к настоящей Эви. Та кивала и время от времени задавала вопросы, но в основном слушала, пока они не закончили.
– Значит, «Книга фей» находится у них? – спросила она.
– Да, как и все остальное, что мы привезли с собой. Сумочка Фиби, наша цифровая камера с фотографиями этой другой Эви и Элиота, практически единственным доказательством их существования.
– Но из дома ничего не пропало?
– Ничего такого, что мы могли бы заметить, – ответил Сэм.
– Хитрый ублюдок, да? – осведомилась Эви. Фиби решила, что ее лицо напоминает кошачью мордочку. Высокие скулы, заостренный подбородок и большие глаза.
Сэм переминался с ноги на ногу, глядя на них.
– Кто? – спросила Фиби.
– Тейло, – с хриплым вздохом отозвалась Эви и взяла другую сигарету из пачки. – Не знаю, что он задумал, но могу поспорить, что ничего хорошего. Будьте осторожны, это мой единственный совет.
Фиби покачала головой.
– Вы же не хотите сказать, что он реальный человек?
Эви закурила сигарету и дрожащими пальцами погасила спичку.
– Да, он настоящий. Но человек ли он? Нет. Он – нечто гораздо большее. Когда имеешь дело с Тейло, обычные правила утрачивают силу. До сих пор он только играл с вами. Но когда он возьмется за дело всерьез, вы узнаете об этом.
Глава 12Лиза8 июня, пятнадцать лет назад
На следующее утро, еще до завтрака, они бесшумно прокрались в Рилаэнс. Рилаэнс. Во дворе и в лесу было сыро от росы, так что они промочили обувь. Высоко в древесных кронах певчие птицы обменивались утренними приветствиями. Эви почти не открывала рта с тех пор, как вчера пришла к ужину. Она по-прежнему была в длинных шортах и футболке с логотипом «Харлея». Когда Лиза спросила, где она пропадала до вечера, Эви лишь пожала плечами и сказала: «Ходила вокруг». Они не разговаривали о том, что произошло на берегу ручья. Вообще-то Лиза хотела этого и думала, что если сможет каким-то образом посмеяться над случившимся, то все будет в порядке. Но подобная шутка выглядела слишком глупой, и нужные слова так и не пришли. В голову приходили только слова «Мне очень жаль», но от этого стало бы еще хуже. Значит, лучше всего помалкивать и делать вид, будто ничего не случилось.
– Что за… – пробормотал Сэмми, наклонившийся над краем подвальной ямы. Эви, стоявшая за ним, по-девичьи ахнула, что было совершенно не похоже на нее.
Надколотая фарфоровая тарелка опустела, апельсиновый сок исчез из стакана. Но рядом, на тарелке, лежала отполированная до блеска центовая монетка.
Лиза была уверена, что ее сердце вот-вот взорвется. Она спрыгнула в яму, и остальные последовали за ней. Подобрав медную монетку, Лиза увидела, что это старый «пшеничный цент» 1918 года с крошечной дырочкой, просверленной наверху.
– Дай мне, – сказала Эви и потянулась к монетке. Лиза отдала цент, и Эви поднесла его к лицу и прикоснулась к металлу кончиком языка.
– Что ты творишь? – удивленно спросил Сэм.
– Пользуюсь всеми своими чувствами, – объяснила Эви, и Сэм закатил глаза.
Лиза жалела о том, что позволила им прийти сюда. Казалось неправильным, что они стоят в подвальной яме вместе с ней. Подарок был предназначен для нее, – ведь это она верила в фей, правда? – и если они будут потешаться над ним, то феи больше не придут.
– Может, прекратите? – осведомилась Лиза. Она посмотрела на деревья, гадая о том, наблюдают ли за ними. Голубая сойка издала сердитый крик, и тут же где-то зацокала белка.
Внезапно показалось, что лес полон невидимых соглядатаев.
– Это совершенно замечательный подарок, – громко произнесла Лиза, чтобы все вокруг могли слышать ее.
– Интересно, зачем эта дырочка? – спросил Сэмми и выхватил монетку у Эви, которая поднесла ее к уху и прислушалась. – Совсем чокнулась, – проворчал он.
– Ш-ш-ш! – предупредила Лиза и одарила его ледяным взглядом. Вчера Эви уже достаточно настрадалась, и сегодня ей не стоило досаждать.
– Я не имел в виду ничего плохого, – сказал Сэм. – Все лучшие люди немного чокнутые, верно? Даже Эйнштейн. – Он примирительно улыбнулся.
– Подождите-ка, – сказала Эви и отобрала монетку у Сэма. Ее пальцы казались толстыми и неуклюжими по сравнению с блестящим кусочком металла. Ногти были обкусаны до краев, ногтевые ямки ободраны. – Посмотрите на год: тысяча девятьсот восемнадцатый. Разве это не тот год, когда исчез Рилаэнс вместе со всеми жителями?
Лиза кивнула.
– Со всеми, кроме прадедушки Юджина.
«Иногда я вижу его в каждом из вас».
– Это не может быть совпадением! – воскликнула Эви. – Мы расскажем об этом твоей маме, и, может быть, моя мама наконец поверит нам, когда увидит доказательство.
Лиза забрала у нее монетку и крепко сжала в руке.
– Нет, мы никому не расскажем. Это нечто особенное, только для нас. То, что происходит здесь, должно оставаться в секрете. Вы согласны?
Эви нахмурилась, глядя на нее.
– Эви! – умоляюще произнесла Лиза.
В конце концов Эви неохотно кивнула, но Сэм оказался более крепким орешком.
– Я говорю абсолютно серьезно, Сэмми, – сказала Лиза. – Теперь ты знаешь, что феи существуют. Последнее, чего они хотят, – это чтобы весь город явился сюда. Тогда они точно уйдут. Давай просто подождем и посмотрим, что будет происходить. Думай об этом как о секретном научном эксперименте. Ты можешь воспользоваться научным методом и попытаться объяснить это, придумай гипотезу, займись сбором данных, и все такое.