дется учитывать случившееся с вами.
– И мы будем жить долго и счастливо, – ухмыльнулась Коссел.
– Я не говорю, что на этом пути не будет препятствий, – вздохнула Фура, – Но мы с ними разберемся по ходу дела. – Она отпустила пистоль, позволив ему парить над ладонью, и понаблюдала за тем, как незримая сила развернула монету аверсом к Старому Солнцу. Затем снова сжала кругляш в кулаке и улыбнулась собравшимся. – А пока сойдемся хотя бы на том, что в наших общих интересах добраться до Тревенца-Рич.
– Расскажи-ка о пассажире, – попросил Ласлинг.
Один за другим члены команды «Веселой кобылы» ходили посмотреть на Того Самого Щелкуна. Адрана охотно привела бы их всех сразу, но Фура не согласилась принимать в каюте сестер больше одного посетителя зараз, по крайней мере до тех пор, пока не будет твердо уверена в их лояльности.
– Он приехал с нами из Малграсена, – сказала Адрана, положив ладонь на гибернационный ящик. – Там нуждался в срочной эвакуации, потому что нажил врагов – очень серьезных врагов, и не только из соплеменников. Его приютил некто Даркли, раньше покупавший у него кости.
Настала очередь Рутера. Парнишка опустился на колени рядом с ящиком, и Адрана позволила ему осмотреть внешний корпус, включая часть, поврежденную мозаичниками.
– Как он умудрился нажить себе врагов, капитан Несс? Я думал, эти инопланетяне друг с другом неразлейвода.
Этот вопрос в той или иной форме задавали все.
– Мы не успели поговорить обстоятельно, прежде чем он улегся в ящик. Но, вероятно, это связано с тем, как устроен наш мир. Я имею в виду все миры, Собрание целиком. Вероятно, есть и какой-то секрет, связанный с пистолями, но и этим дело не исчерпывается.
– Тогда следует разбудить его и спросить.
Адрана улыбнулась наивности мальчика. Он явно был моложе ее на считаные годы и, возможно, начал карьеру космоплавателя гораздо раньше. Но между ними простиралась бездна житейского опыта, куда более холодная и неодолимая, чем расстояние между мирами. Она успела узнать и переоценить больше, чем этот простодушный ребенок за всю свою жизнь. Она часто задавалась вопросом, каково это – переступить границу между подростковым возрастом и зрелостью. Может, такой скачок от одного полюса опыта к другому сопровождается внезапным разворотом стрелки компаса? Так или иначе, граница была пройдена, однако Адрана это поняла лишь в тот момент, когда Рутер предоставил ей точку отсчета и шкалу, позволяющую измерить свой прогресс в вопросе взросления.
– Мы бы разбудили его, если бы это было так просто, – сказала она, не желая быть слишком суровой с юношей, поскольку знала, как на него повлияла смерть любимого капитана. – Но ящик перешел в автоматический режим гибернации, и мы не можем ускорить процесс или открыть крышку раньше времени. Это было бы слишком рискованно.
– И как долго это будет продолжаться?
– Пока ничего нельзя сказать наверняка. Он с нами три месяца, почти ровно три, и, как мы понимаем, это минимальный интервал сна. Но как долго щелкун пробудет в гибернации, зависит от факторов, совершенно неподвластных нашему контролю. Может, он вообще не проснется.
Рутер расстроился, как будто ему преподнесли подарок в роскошной упаковке, а потом заявили, что разворачивать нельзя.
– Получается, ваш пассажир может провести в этом ящике целую вечность?
– Не думаю, что так будет. На Тревенца-Рич нас ждут его друзья. Они наверняка знают, как разбудить его без осложнений.
– Но тогда говорить с ним будут они, а не вы.
– Да, ты прав… Есть вопросы, которые я хотела бы задать ему сама.
– Я видел один из их кораблей, – с воодушевлением сообщил Рутер. – Вроде это было где-то в окрестностях Хаззарди. Капитан Верранвелл велел всем нам подойти к иллюминатору и посмотреть. Это выглядело… Ой, даже не могу подобрать слова. Совсем не так, как ваш корабль или любой другой обезьяний. Вуга сказал, что он похож на кусок замерзшего дыма; Коссел сравнила с осколком грязного льда с огоньками внутри; а я подумал, что он больше напоминает старый серый зуб. Однако у корабля пришельцев совсем не было парусов. Им не нужны паруса, чтобы плыть, куда захочется.
– Паруса хороши внутри Собрания, – терпеливо объяснила Адрана. – Но они совершенно бесполезны за его пределами – в Пустоши и огромных пропастях между звездами. Когда-то у нас, вероятно, были способы преодолевать эти расстояния, и готова спорить, что вовсе не со скоростью несколько тысяч лиг в час. Возможно, несколько миллионов лиг в час, если такое считалось достаточным. У инопланетян, которые прилетают в Собрание, чтобы вести с нами дела, должны быть корабли, способные перемещаться гораздо быстрее наших.
– Надо расспросить их об этом, – заявил Рутер с таким видом, словно за всю историю человечества никому не приходила в голову подобная мысль.
Адране стало неловко из-за того, что придется умерить его энтузиазм.
– Не думаю, что они захотят поделиться с нами технологией. Существует система, Рутер, и она подходит всем участникам. Мы, обезьяны, обретаемся вокруг Старого Солнца и ведем вполне сносную, хоть и недолгую жизнь. Иногда инопланетяне помогают нам – у них развита медицинская и прочие технологии, – но тщательно контролируют это дело. Мы не остаемся в долгу – у нас есть возможность извлекать пистоли из шарльеров, а инопланетяне не могут или не хотят заниматься этим самостоятельно. Они управляют банками, сняв это бремя с нас, что на первый взгляд кажется проявлением доброты. Им это выгодно: пистоли из шарльеров поступают в банковские хранилища, а что с ними происходит потом – поди знай. Мы решили, что пистоли – хорошая валюта, но инопланетяне явно ценят их намного выше. В этом смысле мы выступаем в роли средства производства. Такова система, и инопланетяне не сделают ничего, что могло бы ей навредить, по крайней мере пока вокруг Старого Солнца существует жизнеспособная цивилизация. В конце концов все закончится – я подразумеваю наше краткое славное Заселение – и инопланетяне либо послужат причиной финала, либо просто не смогут его предотвратить. Сама не знаю, какой вариант мне больше нравится. Приятно думать, что они куда сильнее, чем мы, не так ли?
Рутер кротко кивнул на этот вопрос, и она добавила:
– Но возможно, эта сила не так велика, как нам хотелось бы. Из того, что у них есть таинственные корабли и они могут прилетать и улетать, когда захотят, не следует, что у них есть возможность спасти нас от самих себя.
– Это Заселение окажется другим, – заявил Рутер. – Я уверен. Предыдущие… Ну, тогда были не мы. Те разумники поступали неправильно. Слишком жадничали или совершили ошибки. – С безаппеляционностью юности он добавил: – Мы не станем такими.
– Мы станем исключением там, где двенадцать цивилизаций потерпели неудачу? Включая эпохи Изготовителей Шарльеров, Совета Облаков, Стеклянных Королев, Воплощенного Множества, Грандиозного Инструментария? Каждая из этих цивилизаций значительно опережала нашу в развитии. Рутер, ты правда думаешь, что мы добьемся большего?
– Я думаю… мы должны попытаться, – смутился он.
– Видишь, твоя уверенность уже дала трещину. Так и должно быть. – Адрана снова похлопала по ящику. – Здесь таится ответ… или хотя бы частичный ответ. Тот Самый Щелкун знает о пистолях, об их истинном предназначении. Думаю, он знает намного больше. Вот почему враги так стремились заставить его замолчать. Вот почему он важен для нас. Я сдержу слово и доставлю его в Тревенца-Рич.
– Там вас арестуют, – сказал Рутер. – Вы же понимаете это? И нам сильно повезет, если мы не окажемся в тюрьме как ваши сообщники.
– Ты бы предпочел, чтобы мы никогда больше не приближались к мирам?
– Нет. – Он отвернулся с таким видом, будто признался в чем-то постыдном.
– Нас не арестуют. По крайней мере, мы приложим все усилия, чтобы этого не случилось. У нас есть фальшивые документы, и они не так уж плохо сработали в двух предыдущих мирах. Вдобавок у нас теперь два корабля, наш экипаж рассредоточен по ним. Ничто не поможет властям установить связь с «Мстительницей».
– Вы так уверены?
– Вовсе нет, – вздохнула Адрана. – Но у нас нет другого выхода. Путь нелегкий, однако мы должны его пройти.
Она держала ладонь на ящике и думала о том, как судьба щелкуна переплелась с ее собственной, а значит, и с судьбой ее команды. Чтобы помочь Тому Самому Щелкуну выжить и ответить на ее вопросы, ей придется подвергнуть опасности экипажи двух кораблей. Что ж, уговор есть уговор. Жертвуя всеми своими хорошими качествами ради карьеры, она поступилась бы честным словом в последнюю очередь.
Ящик чуть покачнулся под ее ладонью, и глубоко внутри тихо щелкнуло, как будто повернулись шестерни часового механизма.
Адрана отдернула руку.
– В чем дело? – спросил Рутер.
– Не знаю, – ответила она откровенно, поскольку парнишка заслужил как минимум правду.
В течение следующих нескольких дней Адрана и Фура почти неотлучно дежурили возле ящика щелкуна, а если ни одна из них не могла находиться в капитанской каюте, то Паладин получал строгий приказ вести самое пристальное наблюдение.
Несомненно, что-то происходило, потому что теперь сестры Несс, прижимаясь ухом к боку ящика, слышали тихое непрерывное жужжание. Изредка они отваживались открыть наружный корпус, и тогда внутренний ящик – истинное устройство гибернации – оказывался невидимым и неосязаемым, за исключением тех мгновений, когда механизм сокрытия давал сбой. Сестры предположили, что ящик вынужден расходовать часть энергии на поддержание иллюзии отсутствия, так что лучше пусть он тратит свои ресурсы на более важный процесс, который сейчас происходит, будь то устранение повреждений или медленное пробуждение обитателя.
Что происходит на самом деле, они могли лишь догадываться, а потому решили не вмешиваться. Но одно уже стало ясно: ускоряться процесс, похоже, не планирует.
– Теперь, когда мы вдвоем, – сказала Фура во время одного из совместных бдений, – можно обсудить то, что необходимо обсудить. Хватит притворяться, что в комнате костей нет собственно костей.