– Но все же вы подключили его к черепу, хоть и знали о риске.
– Это была ошибка. Мне очень жаль.
Ее признание вынудило доктора немного смягчиться. Он облизал пересохшие губы.
– Если интуиция меня не обманывает, мальчик пострадал не так уж сильно. Язык со временем заживет – повезло, что он не откушен напрочь. Сейчас Рутер без сознания, но если бы вы не сообщили о дистанционном вселении, я бы сказал, что он всего лишь серьезно истощен и нуждается в отдыхе и тщательном наблюдении. Каковые и получит.
– Спасибо, доктор. Я пытаюсь быть сильной, пытаюсь защитить этот корабль и его экипаж. Знаю, что не всегда мои решения будут приняты на ура. Но я не хочу, чтобы они казались жестокими.
Эддралдер внимательно выслушал Фуру, изучая ее лицо, а потом кивнул с задумчивым видом:
– Верю вам, пусть это и глупо. В вас есть светлячок и что-то от той женщины, которую вы убили, но не думаю, что они сильнее, чем ваша натура. Более того, они стали доспехами, которые вы носите; они полезны вам и еще не овладели вами целиком.
Фура достала футляр, который принесла из капитанской каюты.
– Возможно, вы правы насчет доспехов. Что я могу сказать наверняка, так это то, что сейчас держу светлячка под контролем. Думаю, так будет, пока мы не доберемся до Тревенца-Рич. Я хочу, чтобы вы взяли двадцать доз мефрозина, если есть хоть малейший шанс помочь Страмбли. Я… обойдусь.
Эддралдер протянул руку, но его пальцы еще не сомкнулись на футляре.
– Вы уверены? Обратного пути не будет.
– Я уверена, – сказала Фура, вкладывая футляр ему в ладонь. – Сделайте для нее все, что сможете.
Коссел растирала замерзшие руки и ноги, вернувшись из обзорной рубки на камбуз «Веселой кобылы». Адрана уже была там вместе с Ласлингом, Лагганвором и Вугой. На столе были разложены схемы оснастки и механизмов управления парусами. Чертежи размером с простыню потемнели от времени и обтрепались по краям; десятки сменявших друг друга парусных мастеров оставили на них аккуратные рукописные пометки. Надписи восходили к концу шестнадцатого века: отчеты о внесенных новшествах, рассуждения о предполагаемых доделках, списки закупок, инвентарные описи. Пяди, лиги, квадратные лиги и даже несколько единиц измерения, которые уже давно вышли из обихода.
Адрана расправила лист, на котором Коссел записала свои наблюдения, и положила его на схему, придавив двумя пивными кружками.
– Телеграфные сигналы, говоришь?
– Совершенно точно. Как раз в том месте, где должна быть «Мстительница». Маленькая желтая звездочка то вспыхивает, то гаснет: телеграфный ящик посылает нам сообщение.
– И что он говорит?
Коссел посмотрела на свой лист:
– Точка, тире, точка, точка, точка. И так далее.
Ласлинг снисходительно улыбнулся:
– Честно говоря, я так и не освоил азбуку. Будучи честной командой, мы не нуждались в ней – у нас были кости и трещальник.
Лагганвор повернул лист к себе и несколько секунд всматривался, беззвучно шевеля губами. Наконец заговорил:
– Здесь написано… хм… «Сохраняем курс. Ставим вас в известность, что… командир эскадры некий… Инсер Сталлис. Рутер… выведен из строя, но должен выкарабкаться. Страмбли хуже. Эддралдер принял меры. Сообщу дополнительно».
Вуга сложил руки на груди:
– А последняя часть?
Лагганвор бросил на него сердитый взгляд:
– Я как раз до нее добрался. «Не отвечайте, если только у вас не чрезвычайная ситуация. Следуйте прежним курсом и ждите новостей. Арафура».
– Очень любезно с их стороны поделиться информацией, – сказал Ласлинг.
– Что еще за Инсер Сталлис, клянусь всеми мирами? – проговорила Коссел, явно не ожидая ответа.
– Хорек, который расстреливал вас даже после того, как узнал, что вы ни в чем не виноваты, – сказала Адрана. – Мы с Фурой имели с ним дело через череп, который забрали у вас. Она хочет, чтобы мы знали, с кем имеем дело.
– Как она это выяснила? – спросил Ласлинг.
– Полагаю, посредством черепа, – ответила Адрана. – И это может быть как-то связано с тем, что у Рутера проблемы со здоровьем. Но меня больше беспокоит Страмбли.
– Эддралдер, похоже, знает свое дело, – сказал Ласлинг. – Меггери бы это подтвердила.
– Знать свое дело не всегда достаточно, – возразила Коссел с той прямотой, которая не всем дается легко и на которую невозможно обижаться.
– Всегда говорить чистую правду, – произнес Ласлинг, – это привычка, которую мы приобрели в череде неудач, что завершилась встречей с вами. Она позволяет не цепляться за ложные ожидания. – Он бросил на Коссел взгляд, в котором были и нежность, и мягкий упрек. – Хотя некоторые из нас правдивее остальных.
– Как думаешь, с ней все будет в порядке? – спросила Коссел Адрану.
Вопрос был задан искренне, решила Адрана, поэтому она ответила со всей прямотой:
– Увы, я не слишком на это надеюсь. Рана на ее ноге от клинка призрачников. Мы считали, что Страмбли полностью исцелилась в Колесе Стриззарди, но, похоже, заблуждались.
– У меня никогда не было причин сомневаться в существовании штуковин, которые остались от призрачников, – сказал Вуга, глядя на свое отражение в потертой крышке кружки. – Но я ни разу не слышал, чтобы такие находки приводили к чему-то хорошему.
Ласлинг грустно покачал головой, соглашаясь с Вугой.
– Мне известно одно исключение из этого правила, – сказала Адрана.
Вуга поднял глаза:
– И что же это за исключение?
– Я. Если бы моя сестра не обнаружила клад призрачников, я была бы уже мертва. Или со мной случилось бы кое-что похуже.
Меггери чуть не рассмеялась:
– Хуже, чем смерть?
– Я стала бы Босой Сеннен. Прежняя Боса вела меня по этому пути и должна была добиться успеха. – Адрана помолчала несколько мгновений, позволяя всем обдумать услышанное и усомниться в ее правоте. Когда никто не поддался соблазну, она добавила: – Я рада, что Фура избавила меня от этой участи и что инструменты призрачников ей помогли. В последнее время я убедилась, что в Собрании нет ничего однозначно плохого или хорошего, да и за его пределами все обстоит так же. Есть только вещи, которые можно применять с хорошими или плохими намерениями, мудро или глупо в равной степени. То, что случилось со Страмбли, ужасно, и я боюсь за нее. Но мне совсем не жаль, что я осталась в живых.
Глава 14
Фура напряглась, когда мефрозин потек по венам. Прошло десять суток после расставания кораблей; шесть дней назад отдала двадцать из оставшихся тридцати пяти доз доктору Эддралдеру. Когда огонь преодолел гематоэнцефалический барьер и отыскал чувствительное окончание каждого нерва в организме, она откинулась на спинку кресла и вытянула вперед руку из плоти, растопырив пальцы. Узоры светлячка пульсировали и сияли, разгораясь от прикосновения мефрозина.
В дверь каюты капитанов постучали. «В конце концов, – пришло в голову Фуре, – я перестану думать об этой должности во множественном числе, согласившись с тем, что корабль принадлежит мне, и только мне, но для этого потребуется больше, чем несколько дней адаптации».
– Проз, – проговорила она и удивилась собственному изнеможению. – Войди, пожалуйста.
Прозор подошла к ее столу, села напротив и кивнула на открытый футляр:
– Ходят слухи, детка. На корабле вроде нашего это обычное дело.
– Какие еще слухи?
– Что ты отдала большую часть своего запаса Страмбли. Сколько еще осталось?
Фура положила руку на футляр:
– Тринадцать доз. Я увеличила интервал между инъекциями до трех дней, а Тиндуф сказал, что мы можем прибыть в порт через двадцать один день. У меня все еще будет приличный запас.
Прозор взяла футляр и положила в него флаконы и шприц.
– Эддралдеру не следовало принимать твое предложение. Мы все хотим, чтобы Страмбли выкарабкалась, но есть причина, по которой лекарство предназначалось в первую очередь тебе. Причина, по которой мы пошли на все эти неприятности в Малграсене.
Фура слабо улыбнулась:
– Когда мы были у Аптекаря, ты сказала, что это не твоя работа – быть моей совестью.
– Ну, значит, глупость сморозила.
– Нет, – возразила Фура и ахнула от последней огненной волны. Сощурилась, наблюдая за своей рукой и мысленно приказывая завитушкам исчезнуть. – Это была не глупость. Я… зависела от тебя, Проз. Все еще завишу. Это было правильно – попытаться помочь Страмбли, и я верю, что ты напомнила мне об этом, если бы у меня не хватило сил увидеть правду самой.
– Не мое дело принуждать кого-либо к подобным решениям.
– Может, и так, но я знаю, что ты была бы разочарована во мне, если бы я поступила иначе. Я пыталась отправить тебя с Адраной, знаешь? Не потому, что не желала твоего присутствия на этом борту, а потому, что думала: рядом с тобой ей будет легче. Разве это эгоистично с моей стороны – радоваться, что Адрана предпочла Лагганвора?
– Этот разумник знает о кораблях почти столько же, сколько и я.
– Ради Адраны будем надеяться, что это так. Ее… привязанность к нему странновата, тебе не кажется?
– Я не из тех, кто строит догадки.
– И это притом, что он ей не нравится – ни в каком смысле, насколько я понимаю. – Фура пожала плечами. – И мне он тоже не нравится. Но она так и льнет к нему, словно они брат и сестра, которые воссоединились после долгой-предолгой разлуки. На Малграсене она настояла на своем решении пойти с ним по магазинам, помнишь?
– Ей надо было выбрать кого-то из нас, девочка. Не так уж много способов разделить компанию из четырех человек напополам.
– Возможно, я слишком зациклилась… Иногда приходит в голову, что это светлячок порождает во мне подозрения, заставляет видеть заговоры на каждом шагу. С другой стороны, возможно, это естественное состояние любого капитана.
– Я служила и в худших условиях, детка.
– Да уж, похвалила…
На миг лицо Прозор осталось суровым, а потом ее черты смягчились и в них появился намек на юмор.
– Если и было время, когда я боялась того, что с тобой сделает светлячок, то поступок в отношении Страмбли развеял мои страхи.