– Нам необходимо причалить как можно скорее. На нас напали без всякого повода и бросили умирать в Пустоши. Наш капитан, мой дорогой отец, убит, и наши ресурсы истощены.
Адрана подозревала, что ее собеседник – мелкий чиновник портового управления, если только «Веселая кобыла» не успела заинтересовать кого-то рангом повыше. Скуки в его голосе убавилось лишь самую малость.
– И кто совершил нападение? Шарльерные захватчики? Какой-нибудь другой частный агент?
– С нами не вышли на связь, сэр, но кораблей было много – у нас есть все основания полагать, что в этой части Пустоши действует некая эскадра. Пока мы с вами говорим, на общей трещальной волне обсуждают сражение – возможно, с участием тех же кораблей, которые подстерегли нас.
– Подстерегли?
– Наверное, они обознались, сэр. Наш трещальник был поврежден, мы не могли назваться, и они восприняли это как предложение всадить в нас несколько снарядов. – Адрана громко сглотнула и попыталась говорить так, словно еле сдерживала поток слез. – Бронебойные снаряды, сэр! Это был не просто предупредительный залп. Нам здорово досталось, мы потеряли половину дыхали.
– Очень прискорбно, капитан Верранвелл. Но вы должны понимать, что мы не можем просто так принять чью-то сторону, даже если у вас, по вашим словам, имеются законные претензии…
– Прекрасно вас понимаю, сэр. – Адрана стараясь говорить со всей серьезностью и смирением, на какие была способна. – Мне известно, что вы должны придерживаться определенных норм.
Говоривший насмешливо переспросил:
– О каких нормах речь, капитан Верранвелл?
– Перед своей кончиной мой дорогой отец попросил нас доставить его тело в тот мир Собрания, который он при жизни любил больше всех прочих. Но мы не уповаем на ваше милосердие, мы понимаем, что Тревенца-Рич – мир, где законность соблюдается, как нигде в Собрании, где институты права пользуются самозабвенным почитанием, на которое в процессиях, лежащих поближе к Старому Солнцу, никто не способен…
Она шмыгнула так убедительно, что даже вытерла нос рукавом.
– Мой бедный покойный отец был очень тверд в этом вопросе, сэр. Он говорил, что хоть его сердце обливается кровью при мысли о том, что мы не сумеем доставить бренные останки к желанному месту упокоения, мы ни в коем случае не должны подвергать сомнению добрые намерения хозяев мира-веретена. Ведь вполне вероятно, сказал он, что эскадра, обстрелявшая нас столь безжалостно, на самом деле выполняла поручение прославленных финансовых учреждений, пользующихся уважением даже в такой глуши, как Тревенца-Рич.
Рядом с ней Ласлинг махнул рукой: хватит! Она на мгновение замерла, а потом решила, что терять нечего и нужно сыграть свою роль до конца.
– Я лишь хочу сказать, сэр… несмотря на то, что с нами случилось, и несмотря на очень сильное желание моего отца быть похороненным в мире, где с ним всегда обходились хорошо и о котором у него остались такие теплые воспоминания, мы никоим образом не желаем создавать проблемы и заставлять ваши власти выбирать между словом скромного частного агента и объединенным авторитетом банков и торговых учреждений…
Адрана испытала облегчение, когда ее прервали.
– Достаточно, капитан Верранвелл. Боюсь, ваш отец слегка заблуждался или всего лишь хотел, чтобы вы избежали неловкой ситуации.
– Я не понимаю, сэр.
– Я хочу сказать, мы не какой-нибудь незаконный фригольд. Однако мы всегда гордились тем, что сохраняем определенную… уважительную дистанцию… между собой и Собранием с его делами и заботами. Конечно, мы соблюдаем всеобщие законы в вопросах, имеющих общеобязательную важность, но не являемся вассальным государством внутренних процессий и не обязаны ценить слово банков выше, чем слово честного и трудолюбивого капитана или его дочери, особенно если речь идет о разумнике, который так любил наш мир, что пожелал найти вечный покой в одном из наших шлюзов. Подходите, капитан Верранвелл. Вам будет предложена любая помощь. Но учтите, что мы не примем ничью сторону, пока не изучим досконально каждый аспект этого прискорбного дела. До тех же пор пока не завершится расследование, вы будете иметь статус невиновной стороны с соответствующими правами. – Голос чиновника изменился, став более деловым. – Пожалуйста, сбросьте скорость сближения до пятидесяти лиг в час и продолжайте торможение. Как только окажетесь в десяти лигах от причальной зоны, можете лечь в дрейф или пристыковаться, как сочтете нужным.
– Спасибо, сэр, вы так любезны и деликатны, – поблагодарила Адрана и отключилась.
– «Мой бедный покойный отец», – весело передразнил ее Ласлинг.
Адрана смахнула слезинку:
– Не знаю, что ты себе вообразил, но это была не совсем игра. Мы можем приблизиться, как велел этот разумник?
– С моими-то парусами и ионными двигателями Меггери? Все сделаем красиво, комар носа не подточит.
Хотя в голове неустанно вертелись мысли о Фуре, Адрана нашла в себе силы улыбнуться ему в ответ.
Лагганвор откинул со лба челку, вынул фальшивый глаз – ни дать ни взять иллюзионист, готовящий публику к эффектному фокусу.
Но он не заставил глаз исчезнуть.
– Я не тот, за кого себя выдавал. В течение многих месяцев, проведенных на наших двух кораблях, и еще дольше на Колесе Стриззарди я жил под чужим именем, стараясь не забывать, что у меня есть свое. Только одному человеку было известно о моей двойной личности, и я знаю, что ему дорого стоило сохранить это в секрете.
Он кивнул Адране, как ей показалось, с некоторой долей искренности и сочувствия.
– Эта женщина разрывалась на части, выбирая между благом для команды и честностью в отношениях с сестрой. Она сделала правильный выбор. И в награду я предал ее. – Он сверкнул смущенной улыбкой. – Или почти предал. Она оказалась мудрее и проницательнее, чем я думал, и мне не смыть позор. Я обещал ей, что не буду отправлять сигналы моим хозяевам, пока нахожусь на ее корабле. Но все же попытался это сделать, попытался создать ситуацию, в которой «Веселая кобыла» выдала бы свое местонахождение.
– Кто твои хозяева? – спросил Ласлинг.
Лагганвор отвел взгляд, прежде чем ответить:
– Это те, кто убил вашего капитана.
Наступила тишина. Нервно рассмеялась Коссел, недоверчиво фыркнула Меггери. Вуга смотрел с веселым безразличием – так наблюдают за дракой посторонних людей, когда сочувствовать некому, но можно заключить одно-два пари.
Ласлинг сохранял бесстрастный вид.
– Мне понадобится ответ получше.
– Хотел бы я его дать. Но я говорю чистую правду: я агент корыстных интересантов, которые финансировали эту эскадру и поручили Сталлису возглавить ее. Я подослан теми, у кого на руках кровь Верранвелла.
Коссел снова рассмеялась:
– Если ты пытаешься покончить с собой, разумник, то выбрал очень надежный способ.
– Предлагаю начать с пальцев. – Меггери изобразила, что вытирает нож об рукав.
– Подождите, – медленно поднял руку Ласлинг. – Я хочу услышать остальное. Тогда и решим.
– Разве мы еще не наслушались? – спросила Коссел.
– Ты забываешь, – сказал Вуга. – Его защищает капитан Несс. Если имеешь что-то против него, будь готова разбираться с той, кого Верранвелл выбрал своей преемницей. – Он кивнул Адране, которая до этого момента хранила молчание, прекрасно зная, как воспримет экипаж признание Лагганвора. – Разве не так, капитан?
– Предлагаю выслушать его до конца, – деликатно произнесла она. – То, что сейчас кажется черно-белым, через минуту-другую может выглядеть иначе. Но имейте в виду еще одну вещь: я действительно ваш капитан, как любезно напомнил Вуга, и не потерплю никакого самосуда на моем корабле. Если хоть волос упадет с головы Лагганвора, вы поймете, что значит обидеть меня.
– А я думала, только ее сестра свирепа, – пробормотала Меггери.
– Ты ошибалась, – сказал Лагганвор. – И поверь, ошибалась очень сильно. Я разозлил ее один раз и на собственной шкуре понял, чего это стоит.
– Объясни, почему ты так поступил, – велела Адрана.
Он сложил пальцы домиком, напряженно глядя на космоплавателей. Наверняка понимал, что у него только один шанс искупить вину и что каждое слово должно быть тщательно взвешено.
– Боса Сеннен убила моего брата, – начал он, глядя на лица собравшихся. – Его звали Пол Ракамор, и сестры Несс были знакомы с ним. Думаю, они бы подтвердили, что он был честным и справедливым капитаном. Однако задолго до того, как Боса убила Пола, она забрала его дочь Иллирию и сделала с ней нечто чудовищное, и это едва не сломило его. Со временем он оправился от потери, но наши братские узы не пережили катастрофу. Я винил Пола в том, что случилось с Иллирией. Как раз тогда, когда он больше всего нуждался в моей помощи, я обрушился на него с упреками. Он отвернулся от меня, вычеркнул из своей жизни. Я ни в малейшей степени не виню его за это. Я глубоко раскаивался в содеянном; я надеялся, что еще будет возможность залечить рану, нанесенную мной. Но Боса отняла эту надежду. Она убила моего брата, и поэтому я решил отплатить ей тем же.
– Расскажи о настоящем Лагганворе.
– Лагганвор был ее агентом. Она посылала его на миры заниматься тем, чем не могла заниматься сама. Закупки, шпионаж, вербовка и все такое прочее. По этой причине химические цепи, связывавшие Лагганвора с Босой, были слабее тех, которыми она сковала остальную команду. Его нужно было держать на длинном поводке, позволяя некоторую самостоятельность действий и независимость мышления. Однажды Лагганвор разорвал эти цепи. – Слова были сопровождены взмахом рук. – Он сбежал и навлек на себя гнев Босы, но надеялся, что сможет оставаться на шаг впереди и постепенно изменить свою личность. К несчастью для него, он столкнулся со мной.
– И… кто же ты? – поинтересовался Ласлинг.
– Меня зовут Бриска Ракамор. Я стал агентом – очень эффективным агентом – и поверил, что лучший способ добраться до Босы – поймать Лагганвора. Поймать, выдать себя за него и расставить ловушку. Если бы удалось устроить так, чтобы Боса меня схватила, и если бы моя маскировка выдержала такое испытание, я бы подал сигнал тем, кто меня нанял, и помог им приблизиться к ней.