– Все не так хорошо, как хотелось бы, да?
– Можете добраться до подметалы, капитан?
– Я потеряла руку, а не рассудок. – Фура вытолкнула себя из кресла, миновала мешок, в котором лежали останки славного Паладина, и добралась до передней части катера, где Сурт и Рутер делили бремя управления на двоих.
– Теперь можно без опаски включать подметалу или трещальник, капитан, – сказал Рутер. – На всех кораблях в радиусе десяти тысяч лиг они работают. Даже если бы мы хранили молчание, нас все равно обнаружили бы по отраженным импульсам и трещальным помехам.
– Мальчик имеет в виду, – пояснила Сурт, нащупывая указатель курса, – что мы понятия не имеем, каковы шансы добраться до Тревенца-Рич. Мы точно знаем наше местонахождение и скорость, и нам известно, где находится мир-веретено… А еще – что осталось в топливных баках.
Фура поколебалась, прежде чем задать вопрос. Вероятный ответ вызывал у нее справедливые опасения.
– И сколько?
– Где-то между «ничего» и «почти ничего». Сожгли очень много, пока выбирались из поля обломков. Ты помнишь, что мы уничтожили два их главных корабля? У трех оставшихся было много гаусс-пушек, которые работали на всю катушку, а когда первая абордажная операция сорвалась, они отправили еще два катера. Может, противник уже полностью выдохся, но нам хватило проблем. Мы удирали от катеров, не жалея топлива, и уклонились от гаусс-пушек главного калибра, виляя, как пьяница, но на запасах топлива это сказалось не лучшим образом.
Фура несколько секунд размышляла:
– Сколько часов до Тревенца-Рич?
– Мы не доберемся до Тревенца-Рич. Курс правильный, но скорость плохая. Если увеличим ее, истратив все, что осталось в баках, то промахнемся на тысячи лиг. Мистер Рутер проверил цифры вручную. Квадратура круга и то попроще будет.
– Тогда подай сигнал, – предложила Фура. – Когда к Колесу Стриззарди приближались выжившие в космическом бою, Глиммери послал катер, чтобы их перехватить и доставить в порт.
– Все верно, но Рутер говорит, что нам такой фокус не проделать, слишком уж мало осталось времени. Все сложно, капитан. Я бы хотела ошибаться, но с цифрами – которые говорят о том, сколько у нас осталось горючего, – не поспоришь.
– Кто-нибудь нас найдет.
– Не на этом курсе. Чтобы добраться до Тревенца-Рич, мы поперли в Пустошь. Если бы повернули к центру Собрания, тогда нас могли бы обнаружить. Но не раньше, чем мы помрем от голода и удушья, поэтому те, кто вскроет люк катера, увидели бы только трупы. Мы же верно поступили, что направились к Тревенца-Рич, да?
– Конечно, Сурт. Не смей сомневаться.
– Капитан, мы отправили сигнал, – сказал Рутер. – Как я уже говорил, тут вокруг полно подметал и трещальников, так что одна просьба о помощи ничего не меняет.
Фура была согласна, пусть и с оговорками.
– Ты представился?
– Нет… я выразился уклончиво. Сообщил лишь, что мы спасаемся от враждебных действий и нуждаемся в помощи. Я правильно поступил, капитан?
– Абсолютно, Рутер. – Она увидела, как он расслабился, обрадованный этими словами.
Затем Фура обратилась ко всей своей маленькой команде:
– Вы все поступили правильно. Никто не опозорил ни себя, ни друзей, которых мы потеряли.
– Жаль, что мы остались без корабля, – печально сказал Рутер.
Фура приложила палец уцелевшей руки к его подбородку и заставила поднять голову.
– Вовсе нет. Мы кое-что утратили, и я не стану врать, будто ни о чем не жалею. «Мстительница», мой славный корабль, такой быстрый, такой черный… Я ее любила. Она была моей. Но есть вещи поважнее, чем корпус корабля: люди, благодаря которым он работал, и искусственный разум, который им управлял. Тем, кого с нами уже нет, мы воздадим должные почести, когда выберемся из этой передряги. Но мы-то спаслись, и Паладин тоже, и это еще не конец. Это начало чего-то нового.
– Думаете, выберемся? – нерешительно спросил Рутер.
– Ты уже попрощался с жизнью, парень?
– Нет, капитан.
– Побывал на всех мирах Собрания, попробовал все блюда и познал все тайны, какие есть?
Он ответил так, будто счел, что вопрос с подвохом:
– Н-н… нет. Нет, капитан. Не все.
– Вот и я тоже. – Она отпустила его подбородок и сжала плечо. – И с нами еще не покончено, ни с кем из нас. Адрана где-то в Тревенца-Рич, и если кто-нибудь способен найти выход из ситуации, то только она.
Через некоторое время туннель расширился и течение сильно замедлилось. Вонь окрепла, у лица Адраны зажужжала белесая мошкара. По трещинам и выступам в стенах бегали крысы, некоторые в потоке прыгали с одного сгустка на другой. Если свет фонаря падал на морду, крыса не реагировала – ее глаза были затянуты белой пленкой. Эти твари были так же слепы, как Квелл.
Снижение скорости потока послужило для соратников Квелла сигналом приготовиться к причаливанию. Они перегнулись через поручень спереди, подняли шесты, а потом кивнули друг другу и одновременно вонзили их в жижу, как будто целясь в добычу, которая плавала у самой границы воды и дыхали. Плот резко развернулся и с глухим стуком прижался к грубо отесанным кубическим блокам возле ближайшей стены туннеля. Его пришвартовали к этой импровизированной пристани, и Квелл приказал всем высадиться, соблюдая осторожность.
Над пристанью возвышалась арка, под ней была круглая металлическая дверь. Адрана уже опасалась, что всю оставшуюся жизнь она будет бродить, сутулясь, по темным и грязным туннелям, но коридор по другую сторону двери оказался облицован металлом, освещен электричеством, имел достаточно высокий потолок и выглядел вполне чистым. И более того, стоило двери закрыться, ядреное зловоние осталось позади вместе с мухами. Адрана наконец-то отважилась вздохнуть полной грудью. До этого она боялась, что ее вырвет.
Металлический коридор тянулся примерно на шестьсот пядей, и по мере того, как отряд приближался к его концу, машинный гул звучал все громче. Они вышли на огражденный перилами балкон одного из верхних этажей в огромном помещении в форме бадьи. Помещение было по меньшей мере шестьсот пядей в поперечнике и почти столько же в высоту. Наверху виднелся круглый стеклянный потолок с металлическим несущим каркасом, усеянным заклепками размером с кофейный столик. Адрана предположила, что в обычное время дневной свет проникает через потолок, но так как мир все еще пребывал в режиме закрытых окон, удалось разглядеть только огни далекой противоположной поверхности Тревенца-Рич. Она не видела в городе зданий высотой в шестьсот пядей – по крайней мере, соответствующих форме этого помещения, – поэтому предположила, что потолок находится на уровне земли, а «бадья» вырыта в почвенном слое веретенообразного мира.
Она подошла к краю балкона и увидела окутанные паром трубы и контейнеры странной формы. Агрегаты заполняли помещение от пола до потолка, теснясь хаотично, как органы в желудке. Были тут инспекционные дорожки, мостики, обычные и винтовые лестницы, и почти везде, куда бы Адрана ни посмотрела, она замечала техника в комбинезоне, который что-нибудь подкручивал гаечным ключом или записывал показания датчика. Пар поднимался густыми нерегулярными потоками, и вскоре ей пришлось снять очки и насухо вытереть стекла. Металлический пол балкона вибрировал от работы огромных неутомимых насосов, но в остальном помещении царила причудливая нервирующая тишина.
Взгляд Адраны скользнул по надписям, сделанным с помощью трафарета на более крупных узлах: «Сепаратор почвы для основной подачи», «Концентратор вторичной гравитации», «Поглотитель ила № 6» и так далее.
– Это тоже канализация, мистер Квелл? – спросила она бодрым голосом.
На его лице отразилась гордость.
– Муниципальная станция очистки, подчиненная Управлению водоснабжения Четвертого округа. Даже не самая большая и не самая современная в этой части Тревенца-Рич, но вполне удовлетворяет нашим потребностям.
– Мне не нравится, как звучит это место, – сказал Тазакнакак. – Я нахожу его шумы крайне неприятными.
– Мы пробудем здесь недолго, – пообещал Квелл с легкой нервозностью, а затем шепотом обратился к Адране: – Он всегда такой?
Она мотнула головой:
– Нет. Иногда гораздо хуже.
Рядом с огромным резервуаром, питаемым трубами, возвышалась гораздо более тонкая башня, соединенная с балконом узким мостиком. На вершине башни открылась дверь, и оттуда вышла женщина в комбинезоне. Она перегнулась через перила мостика, посмотрела вниз, затем приглашающе махнула рукой одному из помощников Квелла. Квелл кивнул, когда ему об этом сообщили, и группа двинулась вдоль балкона, а затем гуськом пересекла соединительный мостик. Пар окутывал ее, частично маскируя. Женщина в комбинезоне проводила всех к лифту, призывая не медлить.
– Давайте, давайте, – говорила она. – Пошевеливайтесь!
– Нервничаешь, Мэбил? – спросил ее Квелл.
– Постоянно, Хасп. Но сегодня особенно.
Она в последний раз огляделась по сторонам и закрыла двери лифта. Кабина была большая, но когда в нее вошли все, стало тесно. Адрана была зажата: справа обезьяна, слева мозаичник, спереди брюзжащий щелкун, который обхватил ее ноги.
– Жернов и остальные ждут вас в генераторной – там для вас пока безопасно. Хочешь сначала повидаться с ними или отправимся прямо в пещеру?
– Жернов прождал столетия, потерпит еще несколько минут. Поехали вниз.
Мэбил нажала кнопку в самом низу панели управления, и лифт начал опускаться. Воцарилось молчание. Адране показалось, что они подчинятся негласному правилу и не станут беседовать в лифте, поэтому она была почти разочарована, когда Мэбил продолжила свой отчет:
– Поступают сообщения о каких-то неприятностях в туннелях, Хасп. Слышала, что с Квиндаром что-то случилось.
– Мне нечего сказать по этому поводу.
Мэбил была дородной, пухлощекой, с торчащими зубами и копной темно-рыжих волос, выбивающихся из-под зюйдвестки.
– Кажется, идея состояла в том, чтобы привести его сюда без лишней суеты?
– И я хотел этого больше всех. Но случились… осложнения. Вы уже познакомились с капитаном Несс? Капитан Несс, это Мэбил.